Семья в аренду
Вера
Следующий день я провела с Машей и Макаром. Вместо офиса поехала к ним домой. Утро прошло за работой. Я набросала эскизы по отелю в Стамбуле. Идей было много, но некоторые Макар сразу забраковывал. Он прекрасно знал Метехана как заказчика и понимал его потребности. К слову, о моем новом друге, от него пришло сообщение. В нем он спрашивал, как у меня дела и когда я собираюсь в Стамбул. Мне не очень хотелось продолжать еще одно бессмысленное общение, поэтому написала: полечу, когда босс отправит.
У Маши появился аппетит, и под мультики мы ели пиццу, а потом вместо мороженого, которое нельзя, уплетали торт Наполеон. Макар, запомнил и закал его специально для меня. Такая забота всегда подкупала меня и делала слабой. Если кто-то заботился обо мне я мигом забывала его прошлые поступки, но потом каждый раз себя одергивала. Люди делают всегда то, что им выгодно только для самих себя.
А после обеда мы с Машей, которой стала лучше, заплетали косички. По телевизору шел мультфильм и ей захотелось такую же прическу. Я так привыкла нянчиться с мальчиком, что девочка казалось сложным созданием. А потом она взяла расческу, резинки и заплела мне две косы, и я стала походить на подростка.
Рядом с ней, мне удалось немного отдохнуть и найти баланс. Сейчас я снова почувствовала себя уютно, как тогда, когда осталась ночевать у Макара.
Уставшая она уснула у меня на коленях. Я ее нежно поцеловала в лоб и укрыла пледом.
Мне хотелось побыть с ней, особенно, после того, что я узнала о ее матери. Сейчас я была уверена, что провести с ней время, насколько позволит Макар, – это лучшее, что могу сделать. Не хотелось, чтобы наши отношения с ним влияли на нее. Я привязалась не только к нему, но и к ней. И теперь я задумывалась о семье. Если раньше меня не могла себя представить в роли матери, то сейчас, смотря на сладкую девочку, представляла рядом с собой малыша.
Только сейчас заметила, как Маша похожа на отца: тоже разрез глаз, то же прямой нос и улыбка. Интересно, как выглядела Гоар? Потому что Маша походила на сказочную героиню и красотой пошла не только в папу.
Кстати, о папе. Он вел себя более раскованно. Может, во всем виновата простуда?
Никак не могла справиться с противоречивыми чувствами, потому что чувствовала лишь сожаление, тоску и боль. Все чувства ещё настолько свежи, что их не спрятать. Ночью, взвесив все за и против, решила отпустить ситуацию. Думать об этом, себе дороже выходит.
На глаза попалась камелия, купленная на выставке. Пальцем потрогала почву – земля суховата. И нужно переставить ближе к солнцу.
Взяла в руки горшок и понесла его из спальни на кухню, там больше света.
– Что-то не так с цветком? – Макар оторвался от ноутбука.
– Его давно не поливали.
– Я дал указания домработнице, чтобы она ухаживала за ним.
– Видимо, она не настолько внимательна к нему. Просто поливай его каждый день.
– Не думаю, что у меня есть врем… – Макар недоговорил, потому что его накрыл приступ кашля.
– Ты выглядишь не очень. Тебе стоит отдохнуть. Давай сделаю брусничный чай.
– Буду не против.
Я насыпала в кружку бруснику и положила ложку меда, залив кипятком. И поставила кружку на стеклянный столик перед ним.
Мы просто смотрим друг на друга. Он отпивает горячую жидкость, а я, теряюсь под пристальным взглядом.
Макар хлопает рукой по дивану, приглашая сесть рядом. Не сопротивляюсь и делаю, то, что он просит. Оказавшись так близко рядом с ним, сердцебиение учащается еще больше, когда он, взглянув на меня, берет под колени и подтягивает на край дивана так, что наши лица оказываются в паре сантиметров друг от друга. Он ничего не говорит, так же, как и я. Чувствую, как жар исходит от его тела. Нас обоих разрывает желание.
Дотрагиваюсь рукой до его лба.
– Ты снова горячий. Тебе нужно в постель.
– Только, если пойдешь со мной.
Качаю головой.
– Я серьезно, тебе надо отдыхать.
– Не могу все равно не усну, потому что не могу перестать думать о тебе, – шепчет он, крепче сжимая мои руки, придвигаясь ближе, так что почти касается моего уха. – Мне хочется отпустить тебя, но не могу.
Я делаю глубокий вдох и прикрываю глаза.
– Ты сказал, что нам лучше все забыть, – продолжаю сопротивляться его очередному порыву сблизиться вновь. – Я тебя не понимаю. – Шепчу, молясь всем богам, чтобы он остановился.
– Сам себя не понимаю.
– Сначала ты говоришь одно, потом другое.
Его лоб осторожно прижимается к моему:
– У меня есть предложение, – он, почувствовав мою нерешительность, слегка отстраняется. Сделав глубокий вдох, беру себя в руки. – Мы можем отдаться порыву. Ты тоже чувствуешь притяжение, потому что ты не только ради работы здесь.
– Очень самодовольное заявление, Макар Викторович.
– Нравится, когда ты так меня называешь. – Он пальцев проводит по губам, медленно перемещаясь по шее дальше вниз. – И я очень хочу тебя.
Теперь мое тело разгорячилось от его прикосновений. Я вижу, как поднимается и опадает его грудь, как дыхание становится все глубже. На резко очерченной челюсти дрогнул мускул.
– Только секс? – спрашиваю, потому что пока говорю с ним могу сопротивляться его обезоруживающей улыбке. Его предложение настолько заманчиво, что мысль позволить себе еще одну ночь с этим мужчиной теперь не кажется противоречивой.
– Даже, если только секс. Если бы ты меня не интересовала, я бы переспал с кем-то другим.
– Это комплимент?
– Считай, да.
– Не думаю, что могу согласиться. Ты делаешь то что хочешь, опять решив за меня.
– Я так делаю всегда, – он бережно берет меня за подбородок, заставляя взглянуть на него. – Но выбор есть всегда.
– Просто даже второго раза недостаточно, – честно признаюсь ему.
– Может быть и я передумаю. Если бы ты знала, что будет больше. Согласна остаться со мной?
И я просто киваю.
