(не) случайная ночь с боссом
Чем ближе я подхожу к элегантной двери из красного дерева, тем громче стучит мое сердце. Волнуюсь неимоверно. Наверное, даже больше, чем в свое время перед встречей с Вавиловым. Ведь Александр всегда был расположен ко мне, а вот Невзорова наоборот – невзлюбила с первого взгляда.
Коротко и формально стучу в дверь. Затаив дыхание, жду ответа.
– Входи, – раздается по ту сторону, и я толкаю позолоченную ручку.
– Еще раз здравствуйте, Мадлена Георгиевна! – шагаю в просторный кабинет, в котором висит запах добротных духов.
– Я вообще-то ждала Антона, – состроив кислую мину, отвечает она.
– Да, я знаю. Но он сказал, что ему нужно еще кое-что распечатать, поэтому пропустил меня вперед, – холодея под ее неприветливым взором, лепечу я. – Дело в том, что мне очень нужно с вами поговорить. Это не займет много времени и…
– Все рабочие вопросы решай через Зарецкого. Он твой руководитель, – обрывает она. – У меня нет ни времени, ни желания возиться со стажерами.
Ее ярко очерченные красные губы кривятся в презрительной усмешке. Надо же, она даже не скрывает, что считает себя выше простых смертных. С каждым днем я все больше понимаю, почему за глаза ее величают Стервеллой.
– В том-то и дело, что мой вопрос носит не совсем рабочий характер, – собравшись с духом, заявляю я. – Он, скорее, личного свойства.
– Личного? – идеальные брови Невзоровой изумленно взлетают вверх. – Хм, ну давай, Морозова, удиви меня.
Начальница глядит на меня, как на забавную зверушку в цирке. Ей нет дела до моих проблем. Она общается на грани издевки, умея унижать одним лишь взглядом.
На самом деле Мадлена Георгиевна – последний человек, с которым я бы хотела поделиться своей проблемой. Но, по иронии судьбы, она именно та, кто может мне помочь.
– Я… Я хотела попросить у вас контакт Александра Анатольевича Вавилова, – запинаясь от волнения, говорю я.
На несколько мгновений между нами повисает пауза. Невзорова пытает меня пристальным взлядом, в котором зреет подозрительное недовольство, а затем откидывается на спинку кожаного кресла и насмешливо изрекает:
– Что ж, тебе и впрямь удалось меня удивить. Позволь поинтересоваться, и зачем же тебе понадобился Александр Анатольевич?
– Мне надо с ним поговорить. Это чрезвычайно важно, – объясняю я. – У меня есть его российский номер, но, очевидно, в Штатах он не обслуживается.
– И о чем именно ты хочешь с ним поговорить? – продолжает допрос она.
– Это… Это очень личное, Мадлена Георгиевна. Извините, но я не могу вам сказать.
Слова даются мне очень тяжело. И я выговариваю их только благодаря тому, что помню о конечной цели.
– Но в таком случае я не могу дать тебе его номер, – ехидно отзывается Невзорова.
Эх, все-таки она настоящая мегера. Отказывает мне, а у самой в глазах горит огонек мрачного удовлетворения. Ей нравится смотреть, как люди мучаются.
– Поймите, пожалуйста, ситуация очень сложная. Я бы не стала вас просить, но у меня нет другого выхода!
– А ты не думаешь, что Вавилов против того, чтобы его личные контакты становились достоянием общественности? – язвит Мадлена Георгиевна.
– Ну что вы? Я только для себя…
– С чего ты вообще взяла, что он хочет тебя слышать? Возомнила себя особенной? – из каждого ее слова сочится яд. – Мне кажется, если бы он хотел поддерживать с тобой связь, то непременно бы поделился номером. М? Как считаешь?
– Он… Он кое-чего не знает, – дрожащим голосом произношу я. – И я обязана ему об этом рассказать.
– И чего же такого важного ты можешь ему сообщить? – Невзорова утомленно качает головой.
Видно, что она не воспринимает меня всерьез. Мой голос для нее – надоедливый шум. Мои слова – не несут никакого смысла. Мне не остается ничего иного, кроме как приоткрыть завесу тайны. В противном случае я от нее вообще ничего не добьюсь.
– Я беременна, Мадлена Георгиевна. От него.
Теперь пути назад нет. Я во всем призналась. Наверняка Невзорову не обрадует эта новость, но теперь она, по крайней мере, знает, что я навязываюсь Вавилову не просто так.
– Ты беременна? – непривычно сипло переспрашивает она. – Думаешь, я в это поверю?
– У меня есть справка! – обиженно выдаю я. – И вообще… Беременность, как и отцовство, в наше время легко доказуемы!
Невзорова молчит. И я вдруг замечаю, что на ее по обыкновению идеально матовом лице проступают красные пятна. Они покрывают ее щеки, лоб и даже шею. Начальница в бешенстве, в этом можно не сомневаться. Того и гляди взорвется.
– Думаешь, что сможешь заполучить его, мерзавка? – с неожиданной ненавистью шипит Мадлена Георгиевна, поднимаясь со стула и по-змеиному медленно двигаясь на меня. – Даже если ты беременна, это ничего не меняет! Он никогда не будет твоим!
– Вы не имеете права, – блею я. – Не имеете права решать за него…
– Поверь, ты не первая и не последняя влюбленная в Сашу дурочка, которая не брезгует грязными методами, чтобы привязать его к себе!
– Какие еще грязные методы? – шепчу в ужасе. – Это вышло случайно… Я ничего такого не планировала…
Обжигающая волна страха прокатывается по телу и оседает где-то внизу живота, вынуждая внутренности скрутиться тугим узлом. По спине градинками катится холодный, а собственное сердцебиение гулким набатом отдается в висках. Я так сильно нервничаю, что, наверное, близка к обмороку. Еще немного – и ноги окончательно ослабеют.
– Избавь меня от своих нелепых оправданий! – отрезает она холодно, становясь напротив меня и глядя на меня с нескрываемым презрением. – Еще раз повторяю: про Вавилова можешь забыть!
– Почему? – мой голос вот-вот сорвется в рыдания. – Почему вы так говорите?
– Почему?! Да потому что он скоро женится! – восклицает она.
Ее слова невидимыми пулями вонзаются в мою кожу. Разрывают мясо, царапают кости. Причиняют нестерпимую боль.
Он женится. Женится.
Эта беспощадная фраза гудит в ушах, вызывая внезапный приступ тошноты. В полнейшем смятении делаю несколько шагов вперед и упираюсь ладонью в поверхность массивного стола. Своими силами удерживать равновесие мне уже не под силу.
