Задорная Мандаринка
Инна
Ненавижу Хромова! Не-на-ви-жу. Смотрю на свои синие круги под глазами от бессонной ночи и ненавижу скота еще больше. Попадись он мне сегодня на глаза — без жертв не обойтись.
Вечер прошел весьма занятно: мама пребывала в шоке от моей смс с просьбой купить в аптеке детскую пеленку, а в магазине замороженных улиток; я была в ступоре от статьи про кормление этих колючих созданий. Кто ж знал, что им мяско сырое подавай... и мотыль с кузнечиками да червей с улитками! Я, конечно, в курсе была, что они не на одних яблочках/грибочках живут, как учили нас детские мультики, но представить это маленькое забавное существо, смачно хрустящее улиткой, я не могла…
Обустроив для Фыр-фыра временный вольер из обувной коробки, поилку и место для сна, я со спокойной душой отправилась спать. Кто ж знал, что он спать не собирается! И вообще, ежики — животные ночные!
Он шелестел газетами, которые я ему набросала, стучал лапками, шустро перемещаясь по отведенному ему пространству, и в итоге решил, что коробка слишком мала для его широкой души и стал прогрызать себе путь на волю. Звук его зубов, трущихся о картон, я запомню на всю жизнь! В ночной тишине создавалось ощущение, что Нильс привел толпу крыс к моей квартире, и они сейчас прогрызут толщу бетона. Но самое страшное началось, когда Фыр-фыр оказался на свободе.
Я боялась пошевелиться на кровати, боялась встать и дойти до выключателя. Лежала скованная страхом, что стоит мне вытащить ногу из-под одеяла, хищное животное отцапает мне полноги! Обливаясь потом и замороженная липким страхом так и провела ночь — молясь, чтобы звуки его маленьких лапок по ламинату, наконец, прекратились.
С рассветом Фыр-фыр успокоился. Видимо, нашел себе укрытие и забылся крепким сном. Ирод. Мне оставалось поспать сорок минут. Вот так я и оказалась с огромными яркими кругами под глазами, которые не скрыть под слоем тональника. Ненавижу Хромова. Не-на-ви-жу! Притащу его сюда за шкирку и заставлю ловить кровожадного зверька голыми руками!
В боевом настрое и самом гневном из состояний, впервые за долгое время на работу не опоздала, а пришла сильно заранее. С удвоенным вниманием изучила рабочее место на признаки новых "подарков" от скота и, ничего не найдя, успокоилась. Залипла в работу, очнувшись только, когда со мной начали здороваться коллеги. Рабочий день официально начался, а значит, можно идти воевать с Хромовым. Но Илья Геннадьевич не удостоил нас свои присутствием сегодня. И только тогда я вспомнила, что предшествовало вчерашнему "сюрпризу" от скота, и в каком состоянии он вчера уходил.
Беспокойство за его шкуру вновь заняло мое сознание.
Не утруждая себя стуком в дверь — а что, кто не закрылся, я не виновата, — вхожу в кабинет Летуновой, перешедшей ей во владение вместе с должностью начальника отдела маркетинга. Оля поднимает свои глаза от монитора и едва заметно хмурится.
— Я не виновата! — поднимаю лапки вверх в примирительном ключе. — Хромов сам с катушек слетел, чесслово!
— Инна, нам пришлось вправлять Марку нос. Это было ужасно! — все еще негодует она. — А он так и не признался, что этому предшествовало, повторяя лишь: все твоя Разумовская виновата.
— Ох, подруга, да просто обстоятельства так сложились! Мы с Марком разговаривали. О работе! — решила я добавить деталей, завуалировав истинную тему. — Стояли спокойненько в коридоре, никого не трогали, тихонько переговаривались. И, поверь мне, это дикое стечение обстоятельств, с меня начал сползать чулок. И тут появился этот скот! Разъяренный. Лицезрел меня в неприличном виде и надумал себе! Даже слушать не стал, сразу Марку в табло, меня — шалавой и ушел... Марк поговорил с ним?
Выпаливаю тираду, смотрю на Олю и вижу, что вопросы роятся в ее голове, как стаи голубей над хлебными крошками. Ой, если она сейчас начнет докапываться деталей, придется сочинять на ходу, чтобы не выдать планы Марка.
— И что, чулок просто сполз? — прищуриваться она. Фух, с этим я справлюсь.
— Нет не все! Этому предшествовала долгая морозная история. Рассказать? — набираю побольше воздуха в легкие, готовясь к длинной тираде.
— Не надо! — останавливает меня подруга, выставив ладони вперед. — Не сомневаюсь, что она очень красочная, как и все твои истории, но не сейчас, — мягко улыбается она.
— Так что, Марк поговорил с этим балбесом?
— Нет, он провел вечер, пытаясь снова научиться дышать носом, — снова улыбается Оля.
— Летунова, да в тебе, кажется, просыпается чувство юмора! Поздравляю, подруга. А можешь ты ему позвонить и спросить, не говорил ли он сегодня со скотом? Сейчас? — настаиваю я.
— Сейчас, — закатывает она глаза, шепча что-то типа "не виновата она, ага" и набирает внутренний номер мужа. Когда в трубке слышится "да", она говорит. — Не отвлекаю? — и улыбается, слыша ответ с той стороны. — Тут Инна интересуется, не говорил ли ты с Ильёй сегодня с утра? Окей. Хорошо. Нет, это я передавать не буду, — краснеет Летунова. — И тебе хорошего дня.
— Ну?! — не выдерживаю я напряжения.
— Он с ним не говорил. Сказал, дать ему время остыть, и он сам явится. Или…
— Что? Что "или"?
— Я не буду этого произносить, — спокойно отворачивается к компьютеру и начинает что-то там набирать.
— Ты убить меня хочешь, — стучу лбом о ее огромный шикарный стол.
— Марк считает, что вам надо... переспать, — совсем тихо произносит Оля и тут же краснеет.
— Да он даже на работу сегодня не явился! — ною я.
— А ты что, хотела прямо здесь? — приподнимает она одну бровь.
— Ой, не надо изображать из себя ханжу, Летунова, все прекрасно знают, чем вы с тогда еще не мужем занимались в кабинете твоего отца!
Оля краснеет ещё больше, вплоть до кончиков ушей.
— Все?
— Ну, думаю сам Штерн не в курсе… — пытаюсь смягчить новость, но подруга выглядит ужасно смущенной.
— Теперь понятно, почему на меня все так смотрят… — грустно говорит она.
