Босс для Алёнушки
Утренний час пик в троллейбусе в который раз сталкивает меня с неприятным соседством некоторых людей. Это те, которые любят хамски поорать на других из-за того, что их случайно задели или наступили на ногу. А как в такой тесноте избежать этого?
Обычно мне везёт не попадать в подобные ситуации, но только не в это утро.
На заднюю площадку вместе со мной поднимается грузный похмельный мужик и, когда троллейбус трогается с места, теряет равновесие. На ногах-то он удерживается, но при этом болезненно пихает меня в спину. А я по инерции врезаюсь от этого тычка в соседку - рябую бабищу в яркой беретке цвета фуксии, которая смотрится на ней странно и нелепо.
- Пьяная, что ли? - рявкает она.
И отталкивает, с силой поддав мне в бок локтем. Хорошо, что локоть у нее мясистый и с жирком, иначе было бы гораздо больнее. Хотя всё равно обидно.
- Я случайно, - цежу сквозь зубы. - Меня другие толкнули.
- Да что ты говоришь? - с ходу тыкает мне бабища в беретке. - Нас тут всех толкают, не только тебя! Но мы-то на ногах держимся.
Я оглядываюсь на похмельного мужика, надеясь, что тот как-то проявится и возьмет на себя вину, но тот лишь равнодушно скалит жёлтоватые, изъеденные кариесом зубы.
- Хоть бы извинилась, бескультурная! - продолжает хамить бабища.
В этот момент в троллейбус врывается новая партия пассажиров и утрамбовывает всех нас до состояния килек в бочке. Скандалистку уносит куда-то в середину троллейбуса, и она продолжает ругаться там, только уже с каким-то лысым типом, отдавившем ей ногу.
На центральной городской остановке перед МФЦ я выхожу взмыленная, как после бега по пересечённой местности. К выходу пришлось прорываться с боем. И не без потерь - у моей вместительной кожаной сумки, на которую я копила три месяца, оторвалась ручка с одного конца.
Изучаю ее с печалью и тяжело вздыхаю.
Придется пришивать... потому что бюджет на новые покупки в этом месяце у нас уже исчерпан, а брать на каком-нибудь рынке дермантиновый ширпотреб не хочется.
- Ты опоздала на три минуты, - делает мне замечание въедливая администраторша на рецепшене, глядя на меня со снисходительным безразличием. - Учти, новичок, будет штраф.
Голос у нее хорошо поставленный и звонкий, разносится по всему фойе рекламно-издательского агентства. Отлично, теперь все в курсе, что новая сотрудница, которая едва тут месяц проработала, уже стала злостным опоздуном.
В бухгалтерии на третьем этаже начальница Римма Егоровна нагружает меня работой прямо с порога. Я даже простое «Здрасьте» не успеваю брякнуть.
- Алёна, хватай вон ту флешку и давай за работу, - повелительно заявляет она. - Закрываем месяц. Как сделаешь, всю финансовую отчётность мне скинь! Ручками, милая, ручками, пока ты на испытательном сроке. Если не накосячишь с цифрами, получишь допуск в наш 1С. Ну, что стоишь-смотришь? Давай-давай, живенько!
Работы так много, что у меня сегодня нет времени даже чашку чая выпить, не то, чтобы пообедать.
Но это ещё не самое плохое.
Самое плохое происходит ровно в четыре часа вечера, за час до окончания рабочего дня. Когда я забиваю в таблицу последние данные по платежам отчётного месяца, перегревшийся системный блок под столом как-то странно крякает...
И экран компьютера перед моим остановившимся в ужасе взглядом становится синим!
- Блин... - вырывается у меня с тихим стоном ужаса.
Как такое может быть? Как так-то?! И почему «синий экран компьютерной смерти» случился именно со мной? Считай, целый день каторжной работы насмарку...
- Что случилось? - окликает меня Римма Егоровна, услыхавшая мой жалобный возглас.
Я откидываюсь на спинку кресла и, устало прикрыв глаза, молча тычу пальцем в сторону посиневшего монитора.
Коллеги-бухгалтерши подходят одна за другой взглянуть и посочувствовать, но на их лицах я вижу тайное облегчение в духе - как хорошо, что закон подлости обошел их стороной!
- М-да... - цокает языком начальница. - Это надо Владика звать. Айтишника нашего.
Явившийся вскоре на подмогу худой и лохматый парень в футболке с космическим принтом сгоняет меня с рабочего места.
- Иди погуляй где-нибудь! Не путайся под ногами.
Я уныло топчусь на месте, то и дело вздыхаю. Дурацкий какой-то день. Как не задался с утра, так и идёт по накатанной.
- Раз тебе пока делать нечего, сгоняй к самому... - Римма Егоровна многозначительно поднимает палец вверх и туда же возводит глаза, - ...бумаги отнеси на подпись.
«Сам» - это она о Боярове. Вся бухгалтерия так генерального называет с придыханием.
Покорно беру бумаги и бреду к лифту. В голове так и свербит мысль о том, сколько Владику понадобится времени, чтобы восстановить данные. И насколько сильно они пострадали.
Лифт возносит меня на самый верх - по факту очень просторный двухъярусный чердак, а по пафосному названию - офисный пентхаус генерального директора.
Секретарша Ниночка в приемной сидит почему-то очень сердитая. Она подравнивает длинные ногти так яростно, будто в ее руках не пилочка, а по меньшей мере - ножовка. И представляет вместо ногтей гипотетического врага... или, что вероятнее, врагиню.
- Василий Андреевич у себя? - интересуюсь я. - Тут вот документы на подпись от Риммы Егоровны...
- Проходи, - оживляется Ниночка и с заметным удовольствием набирает номер босса по внутренней связи, чтобы его предупредить.
Причины ее поведения я понимаю сразу, как только вхожу в кабинет.
Бояров там не один. С его стола соскакивает та самая молодая налоговая инспекторша, торопливо поправляя юбку. «Елена Прекрасная», как откомплиментил ее вчера босс на парковке.
- Что у тебя? - спрашивает босс, не глядя на меня. Ему гораздо интересней наблюдать насмешливо-сытым взглядом за тем, как суетливо поправляет одежду на себе инспекторша.
- Документы от Риммы Егоровны, - тихо сообщаю я.
- Оставь на столе, позже посмотрю.
Я кладу тонкую стопку бумаг на край его блестящего стола из темного дерева, и быстро покидаю кабинет в смешанных чувствах. Ну и тип! Тут люди работают, а он развлекается на рабочем месте.
