Больше никогда
Думала ли я, что наши отношения с Сашей будут такими? Нет. Могла ли предположить, что однажды наступит день, когда я в роскошном белом платье буду говорить ему "да"? Нет.
Наши отношения начинались как эксперимент, как договорённость. Это был контракт на словах. И тогда никому из нас двоих не хотелось загадывать так далеко. Кто-то может сказать, начинать отношения так - это аморально. Но это был самый верный поступок в моей жизни. Я считала так тогда. Считаю так и сейчас.
Я сказала Саше, что не хочу пышной свадьбы. Мне хотелось обычной росписи, без гостей и родственников, дышащих в спину. Когда я озвучила все это своему мужчине, он ответил, что тоже не хочет делить меня в этот день ни с кем.
Я выбрала нереально красивое платье молочного цвета. Оно красиво облегало фигуру, кружево струилось по лифу и рукава, опускалось на подол. Стилист заявила и уложила мои волосы в мягкие локоны, которые украсила жемчугом. Мягкий, свежий макияж делал меня похожей на лесную фею.
Когда Саша, в такого же цвета костюме, зашёл в мою квартиру, он на миг замер в дверном проёме, разглядывая меня. И по его потемневшему взгляду я понимала, что мои усилия не прошли даром.
Мы вышли из дома и сели в его машину. Я - на переднее пассажирское сиденье, он - на водительское кресло. И машина плавно покатила в загс.
Понимали ли мы, что наши родственники и знакомые будут совсем не рады, узнав о росписи по факту её завершения? Да, понимали. Но все объяснения будут потом. Этот день был только для нас двоих.
По дороге мы заехали в цветочный магазин, откуда Саша вышел с небольшим букетом нежно - молочных роз. Букет невесты. Я вдыхала аромат роз всю дорогу по пути в загс.
Мы вошли в здание загса, держась за руки под бессмертный вальс Мендельсона. Прошли к столу, и женщина-регистратор соединила наши судьбы, выслушав обоюдное "да". Обменявшись кольцами, мы нежно и трепетно поцеловались.
Саша наклонился к самому моему уху и прошептал чуть слышно:
- Я тебя люблю. - И это признание было гораздо весомее свидетельства о браке.
Фотограф, который приехал в загс, чтобы сделать фотографии для потомков, ездил с нами по городу в поисках живописных мест. Саша охотно позировал, а я просто была счастливой.
- Да, мама... Конечно, мама... - слушаю наставления матери в телефон. Её сегодня ждали две новости - её дочь теперь замужем и она скоро уезжает в свадебное путешествие. Маме было трудно принять то, что её не было на свадьбе. А самое сложное - этот то, что никто из многочисленных родственников, постоянно говорящих о своих замужних и женатых детях, не присутствовал на этом знаменательном событии. Она назвала нас обоих эгоистами. И в чем-то она была права.
После того, как Саша поставил ее на место словами о том, что решение о детях - это только моё решение, она относилась к нему настороженно, не позволяя себе сказать лишнего в его присутствии. Но и я изменилась, почувствовав, что меня есть кому защитить. Я перестала остро реагировать на реплики мамы. Да и чужое мнение на счёт моей жизни меня стало мало волновать.
Саша тоже позвонил родителям сказать о женитьбе уже после росписи. Я не знаю, какой была реакция родителей, но он слушал в трубку полчаса, не перебивая. На мой молчаливый вопрос он сказал:
- Они поздравляют нас и желают счастья. - Конечно, он не скажет мне всего, что ему пришлось выслушать. Он всегда защищал меня. И всегда будет защищать, даже, если придётся оберегать от своих родственников.
Когда он смотрит на меня вот так, мне не может быть страшно. Сейчас в его глазах любовь. И я шепчу одними губами "люблю" ему в ответ.
Самолёт уверенно взмывает и набирает высоту, унося нас из Москвы. Все проблемы остаются там, внизу. Впереди - неделя отдыха на морском берегу. Я беру Сашу за руку и сплетаю наши пальцы.
Конечно, невозможно сбежать навсегда. И, когда мы вернёмся, нас закрутит привычная московская жизнь. С её бешеным ритмом и стрессами. Мы справимся, как и раньше справлялись.
Но это все будет потом. Сейчас у нас есть только мы.
