Хороший брат
Ярослав, не двигаясь лежит на мне, положив голову на грудь, слушает мое сердцебиение и дыхание. Его руки на моих плечах, они плотно зафиксированы и прижаты к земле. Он поднимает голову и заглядывает мне в глаза. Рассматривает, изучает. Встречаю его взгляд стойко. Во мне не осталось сил и эмоций на войну.
Он поднимается и помогает мне сесть. Я не отказываюсь от помощи, хотя с удовольствием послала бы его сейчас куда подальше и осталась в одиночестве. Яр укрывает меня своей курткой и устало падает рядом. Так и сидим друг с другом, каждый смотрит прямо перед собой, теплая вода едва ли не лижет нам пятки.
– Они будут думать про нас мерзости, - говорю тихо и провожу языком по распухшим губам.
– Плевать мне на них, - отвечает резко Яр.
– А мне нет, ясно?! - стараюсь звучать гордо, но на деле мои слова едва слышны.
– Тебе не все равно на мнение кучки бездельников, которые свалят отсюда с первым упавшим желтым листом? - Ярослав спрашивает уже спокойнее.
– Там были не только кучка бездельников, но и мои друзья, - качаю головой и отворачиваюсь к морю.
Костер остался далеко, отсюда он едва заметен, вокруг нас только природа. Пляж освещается звездным небом и огромным диском луны. Лунная дорожка уходит далеко за горизонт, беспечно теряясь там, где нас нет.
– Твои друзья знают, что мы не родные. Разве нет?
– Не все.
– Остальные только что поняли это. В чем проблема, Наташ? - безапелляционно заявляет он.
– Яр, ты думаешь о ком-то кроме себя? - спрашиваю хрипло.
Поворачиваюсь и смотрю в отражение луны в его глазах. Оно манящим светом зовет к себе.
– Двадцать четыре на семь, Наташ.
– Вот только не нужно втирать мне всю эту чушь, Туманов, - я устала, не хочу больше обсуждать это, снова катать по кругу одно и то же, у меня попросту нет на это сил. - Когда-нибудь тебе надоест эта игра и ты вернешься в свой мегаполис, а я останусь здесь, среди этих людей. Брошенная своим сводным братом. Знаешь, у нас маленький городок, слухи о нас уже расползлись по всем чатам. Тогда, год назад, мне было куда сбежать, было где спрятаться. А сейчас мне больше некуда бежать, меня нигде не ждут, попросту некому.
Ярослав протягивает руки, обхватывает меня и сажает к себе на колени. Я не сопротивляюсь, позволяю ему делать это. Чувствую себя ранимой, слабой, хочется защиты.
Яр поправляет на мне куртку и устраивает удобнее на себе. Я тут же ныряю носом в шею, вдыхаю запах, закидываю руку на его плечо и прикрываю глаза.
– Понимаю, почему ты не веришь мне. Я совершил огромную ошибку, не просто причинил тебе боль, уничтожил, раздавил. Ты права - я был эгоистом, думал только о себе, а о том, что будет потом с тобой, не задумывался. Сейчас все по-другому. Я приехал сюда, потому что не могу без тебя.
Слушаю Туманова и неконтролируемо касаюсь губами его кожи в районе шеи.
– Простишь ли ты меня когда-нибудь? - спрашивает хрипло.
– Давно простила тебя, Яр. Но это не значит, что я готова с легкостью общаться с тобой.
Ярослав отстраняется ненадолго и заглядывает мне в глаза:
– Не гони меня, слышишь? Родная, я исправлю все, - говорит сдавленно и проводит носом по моим волосам, вдыхает.
– Я тебе не родная, - единственное, что могу сказать.
– Самая родная, - упорно говорит Яр. - Наташка, дай мне шанс. Дай нам шанс. Не уеду никуда. Ну куда я без тебя, посмотри на меня? Я ж сдохну. Люблю тебя больше гребаной жизни. Сломал тогда и тебя, и себя, кому лучше стало, Наташ? Потеряли целый год, а могли бы… могли бы счастливо засыпать и просыпаться вместе.
Он любит меня! Господи, как я мечтала услышать это год назад. Тогда все было бы идеально, просто и понятно.
– Какое вместе, Яр? - спрашиваю его, а сама горько усмехаюсь. - Не поймут ведь.
– Забудь о них. Неужели их домыслы для тебя важнее? А хочешь, давай уедем, туда, где нас никто не знает? Начнем с чистого листа.
– Нет, тут Ба.
– Как же без Ба? - усмехается он по-доброму. - Заберем ее с собой.
Я смотрю на него и не могу принять никакого решения, страшно.
– Яр, не дави на меня, пожалуйста. Мне очень сложно.
– Наташка, я не отпущу тебя, больше нет, - он опускает свои губы на мои.
Мягко проводит языком, слизывает соленые капли, стирает боль. Он никогда не был так нежен со мной. Каждая наша близость - на грани, пронизана безумием и несдержанностью.
Теперь же он ласково касается меня, гладит по спине, успокаивая огонь внутри и приручая его. Я толкаю его руками на песок и сажусь сверху.
Я люблю своего сводного брата. Любила тогда, и сейчас эта любовь модернизировалась. Возможно принимаю неправильное решение, возможно я слишком запуталась и потеряла рассудок, но по-другому сейчас не могу.
