Только (не) рабочие отношения
Рано или поздно все закончится. Наша вселенная, мои слезы…
Я не знаю, сколько просидела на лавочке, по-детски обняв свои коленки, но, когда успокоилась, детей на улицах уже не было, вдоль домов зажглись фонари, а я отморозила себе попу. Может именно она и помогла мне прийти в себя.
Эмоций не осталось, поэтому всхлипнув разок напоследок и обняв себя руками, я пошла к метро.
Ужасно хотелось, как в родном городе вызвать такси, чтобы меня – страшилище с распухшим носом и красными глазами, никто из прохожих не видел. Но пришлось напомнить себе, что я в столице. Здесь цены не то что кусаются – они готовы загрызть тебя насмерть, стоит только забыться. Не только цены, кстати…
Я еще раз всхлипнула (на этот раз точно последний) и поехала на «договорную» квартиру.
В метро на меня пялились, кивали, шептались, но мне было все равно. Почти.
Только раз, уже на подходе к дому, ко мне подошла дорого одетая бабушка (а других в этом районе, кажется, не водится) и спросила, нужна ли помощь.
Я через силу улыбнулась и, поблагодарив, заверила, что все в порядке.
Да-да, это мое нормальное состояние, просто поверьте…
В квартире меня никто не ждал, и хотелось бы сказать, что это символично. Что даром я никому в столице не нужна…
Но стоило только подумать об этом, я просто взяла и укусила себя за руку. Пользуясь опять же тем, что никого нет и никто не подумает, что я сумасшедшая.
А что еще прикажете делать? Как избавляться от депрессивных мыслей?
Я остановилась в центре комнаты, обозревая свои временные владения, и недолго думая, прошла мимо дивана, который так и манил полежать, подумать о смысле жизни и прочей ерунде.
Достала из кухонного шкафчика вместительный заварник, и пока чайник кипятился, пошла чистить на удивление большую (для рабочей студии) ванную.
Спустя буквально пятнадцать минут мой маленький, уютный мирок был готов.
В просторной комнате ароматно пахло чаем. В ванной, укрывая меня от всего мира, плескались миллионы пузырьков. На стуле расположилась огромная оранжевая чашка в форме тыковки, мимо которой я не смогла пройти в магазине, а рядом на тарелочке лежало пирожное.
…Если подумать… Только очень-очень хорошо подумать!.. Мир все еще был прекрасен.
Успевшие замерзнуть ноги приятно покалывало в воде. Я, откинувшись на бортик ванной, разглядывала насыщенно синий мозаичитый потолок контрастирующий с песочной гаммой остальной комнаты. В голову так и лезли сравнения маленьких пазлов со звездным небом, которого в столице так и не увидела за все эти дни.
Немного не хватало легкой музыки, может, даже джаза, но включать телефон все еще не хотелось. Посыплются сообщения о пропущенных звонках, сообщения, уведомления… А так хотелось побыть в тишине.
Из ванной я выходила чистой (что логично), и спокойной, как удав.
Нет!
Как два удава.
Внутренний суд моего организма постановил и закрепил законодательно: не переживать по мелочам и вообще не переживать…
Как это часто бывает, стоило мне так решить, все пошло не по плану.
Во-первых, в комнате отчетливо пахло пиццей, чего ну никак не могло быть. Во-вторых, спиной к ванной, на диване располагался мужчина, залипающий в телефон.
Я порадовалась, что предусмотрительно взяла с собой шорты и футболку. На этом причины для радости кончились.
Мелькнула мысль взять швабру из ванной для самообороны, но она была пластиковой, и вряд ли выдержала больше трех ударов. Вот у бабушки в деревне была старая, деревянная…
– Воробушек, если ты не одета и надо пройти за вещами – скажи, я закрою глаза, – вдруг раздался насмешливый голос Ярослава Львовича.
– Я одета, – растерянно отозвалась я.
Да, из-за насыщенного дня казалось, что прошла неделя, но на самом деле мы с боссом виделись этим утром. И я бы запомнила, если бы он сказал, что собирается приехать.
– Прости, на сестру вдруг напало подозрение, что ты ее поделки на eBay-е* по дешевке продашь. Попросила сфоткать, где что стоит. И поверь, она была очень настойчива. А у тебя, как назло телефон выключен… Так я точно могу поворачиваться?
– Да, конечно… А пицца зачем? – так и не сдвинувшись с места, заторможено уточнила я.
Но он не ответил.
Пока я говорила, он обернулся, а потом, нахмурившись, встал и подошел ко мне.
– Ярослав Львович? – удивленно переспросила я, когда ответа так и не последовало.
Он больше не выглядел веселым. Его взгляд то и дело скользил по моему лицу, а между бровей залегла хмурая складка. Но несмотря на это, спросил он мягким, почти доброжелательным голосом.
– Как прошел твой день? Ездила за вещами?
Я отвела взгляд и пошла в сторону кухни, вспомнив, что у меня в руках, вообще-то, чайничек и тарелка с чашкой.
– Я бы не хотела об этом говорить. И пока не заходите в ванную, там полы протереть надо.
– Не зайду, – покладисто произнес он, но внутрь зачем-то заглянул, а потом в два шага догнал и забрал из рук посуду, будто я сама не донесу. – Воробушек, ты как себя чувствуешь?
Я настороженно повернулась к нему, чтобы увидеть улыбку. Непривычную ехидную, а будто жесткую. Будто он улыбается через силу…
– Вы о чем?
Он вздохнул, сгружая посуду в раковину.
– Не простыла?
– А-а-а, – облегченно протянула я, чуть не дотронувшись до щеки или затылка. – Нет, спасибо. Завтра, правда, стоит заехать в магазин за сапогами. Тогда и в будущем не заболею и буду с полной самоотдачей выполнять все задания на работе.
Ярослав Львович как-то странно хмыкнул, и пока я мыла посуду, странно рассматривал меня.
– Чай? – уточнила я, а он не меня своего странного выражения на лице – кивнул.
Пока чайник кипел, я добежала до ванной и навела там порядок.
Заглянул… Надо же!
Хорошо хоть у меня нет привычки разбрасывать свое белье по всей ванной.
Вот было бы зрелище…
К моему возвращению, на столике дивана уже стояла раскрытая коробка с пиццей и две чашки.
