В его власти
Ева
На следующий день связалась с Мариной и уточнила свои обязанности. Как бы мне не хотелось игнорировать эту липовую работу, но провоцировать его на еще одни разборки совсем не хочется. Да и его напоминание о компенсации размером в годовую зарплату, которую я должна буду выплатить в случае увольнения, не дает особого пространства для маневров. Мне только и остается, что шипеть на него и изо всех сил очерчивать границы, чтобы они так и оставались рабочими. Хотя яснее ясного понимаю, что не для этого я здесь, ох, не для этого…
Еще раз напоминаю себе, что это всего лишь четыре часа в день. Я не обязана с утра до вечера находиться рядом с ним.
Работа – быть на побегушках у Марата – это какое-то издевательство! Больше он ничего не мог придумать? Представляю, как он меня загоняет, отыгрываясь за все: за мои побеги, за те слова, которые я ему наговорила в последние дни, да и за тот случай, когда я его раздела и забрала всю его одежду, сбежав из номера…
***
К моему большому удивлению на деле все оказалось совсем по-другому. Наблюдаю подозрительно за ним уже два дня. Какой-то он не такой… Не такой, как раньше. Это-то и сбивает с толку. Затеял все это, а ведет себя очень странно: холодно, отрешенно. Меня не третирует, даже не обращает особого внимания, как будто я попала сюда случайно, а не по его милости.
За эти два дня ни разу со мной не заговорил. Ходит мрачнее тучи. Напоминает бомбу замедленного действия, только тронь, и взорвется. Но я его и не трогаю. Веду себя тихо, стараюсь быть незаметной, а про себя радуюсь его внезапной отстраненности.
Все общение со мной ведет Марина, которая, такое чувство, что и сама толком ничего не понимает.
Вот и сейчас он заходит в зал, заполняя своей мощной, чисто мужской энергетикой все пространство. Подготовка к концерту идет полным ходом. Вижу решительный, холодный взгляд, но смотрит не на меня. Он вообще эти два дня меня полностью игнорирует, как будто я сама навязалась с ними колесить…
Слежу за ним настороженно, знаю, что от него можно ожидать всего, чего угодно. Но он меня даже не замечает. Раздает распоряжения, проверяет все организационные моменты, потом подзывает Марину, и они уходят за сцену.
Ну, это даже к лучшему, что он так себя ведет. Не отыгрывается на мне, не пытается командовать, орать, рычать… Мне надо радоваться, что я, в общем-то, и делаю… Но не отпускает чувство странности происходящего.
В какой-то момент краем глаза замечаю входящего мужчину. Слежу за ним несколько секунд, а потом узнаю в нем Матвея, того друга Марата, который отвез меня в Москву в ночь моего побега. Слегка морщусь от воспоминаний. Удивительно, что Марат пока еще ни разу не заговорил о том, что тогда случилось...
Матвей останавливается возле сцены, осматривается, видимо, в поисках Марата, а потом задерживает свой взгляд на мне. Кажется, что он даже рад меня видеть…
- Привет. Ты опять здесь? Я думал, ты сбежала окончательно… – И так странно улыбается… Нет сомнений, он в курсе того, каким образом я опять оказалась тут.
Я на мгновение замерла, а потом скованно кивнула:
- Да, пришлось вернуться.
- Если надо будет опять подкинуть в Москву, только маякни… - И так на меня смотрят его проницательные серые глаза, что я просто не могу отвести взгляд, как будто загипнотизированная. В них словно читается какой-то ответ, который я не могу понять.
Потом это странное оцепенение развеивается, и он довольно приветствует Марата, который идет в нашу сторону:
- О, а вот и наш герой!
- Что ты тут делаешь? – Холодно кидает Марат другу и впервые за эти два дня удостаивает меня коротким равнодушным взглядом. Потом отворачивается и кидает Матвею. – Идем.
- Удачи, Ева. – Мне достается еще одна странная улыбка от друга Марата, прежде чем они уходят.
