Ты для меня?
Она поежилась, обхватив себя руками в надежде хоть немного согреться.
«Да уж! День явно не задался!»
Тяжело вздохнув, девушка украдкой посмотрела на Давыдова.
Все тот же точеный профиль. Все то же хмурое выражение лица.
Но уже далеко не юнец. Рядом с ней сидел теперь взрослый мужчина.
Опасаясь быть замеченной, Лера поспешила отвести взгляд в сторону. Напрасно. Герман совершенно никак не реагировал на ее присутствие.
Не замечал. А возможно, намеренно игнорировал.
Так или иначе, но он больше и словом с ней не обмолвился после короткого приветствия в аэропорту. В груди гремучей змеей шевельнулась обида.
Они не виделись почти семь лет. Шесть и три месяца, если по факту. Но... почти семь чертовых лет!
А ему было так сложно поговорить с ней?
Спросить банальное – как долетела?
Не то чтобы Лера нуждалась сейчас в милой дружеской беседе.
Нет. Просто в этой давящей тишине, прерываемой лишь сигналами раздраженных водителей, она чувствовала себя крайне некомфортно.
Герман же, напротив, был невозмутим. Он уверенно развалился на водительском кресле и бесцельно барабанил пальцами по рулю.
— Что за духи? — спросил вдруг, продолжая смотреть строго перед собой.
Неожиданный вопрос заставил ее вздрогнуть.
Напрячься всем телом.
— Д… Духи? — удивляя саму себя, Лера начала заикаться. Впрочем, на его фоне она всегда выглядела никчемной маленькой дурочкой. — Мои?
— Угу!
Спирина озадаченно уставилась на приборную панель, силясь припомнить, какой туалетной водой воспользовалась сегодня. Она любила парфюмерию и не ограничивала себя несколькими ароматами. Нет. Их у нее насчитывалось не менее десяти. Целая коллекция под абсолютно любое настроение. Поразмыслив некоторое время, девушка наконец озвучила название бренда.
В ответ Давыдов посмотрел на нее в упор, прожигая недовольным взглядом.
— Выброси! — заявил надменно. — Смердят хуже «Красной Москвы»!
Ей стало трудно дышать.
Подобная беспардонность, если не наглость, сильно ее возмущала.
— Это подарок! — процедила она сквозь стиснутые зубы. — И он мне дорог!
После нескольких секунд молчания Герман вынес свой вердикт.
— Можешь дорожить сколько влезет! Но я «наслаждаться» этим не намерен!
Раздраженно отвернувшись от девушки, он до упора опустил все стекла своего внедорожника. И хоть дождик давно уже угомонился, даже начало припекать солнце, Лера все равно покрылась крупными мурашками.
Ее затрясло с удвоенной силой, но возражать она не стала.
«Лучше бы я поехала на такси! Все легче… чем так!»
— Зачем ты приехала? — без особого энтузиазма поинтересовался Давыдов.
Он вновь не смотрел на нее, и это жутко раздражало.
Будто со стеной разговаривал, а не с живым человеком.
«Так, спокойно! Не заводись! Просто ответь ему. Вежливо и коротко!»
— Больше года назад окончила институт. Теперь приехала для трудоустройства.
— В родном городе рабочие места закончились? — спросил с легкой издевательской ухмылкой. Даже не скрывая своего пренебрежения.
— Нет, — голос предательски дрогнул. — Просто… здесь больше возможностей.
Мужчина спешно достал из кармана брюк пачку сигарет и с наслаждением закурил одну из них, выпуская дым в открытое окно:
— Что ты изучала?
— Много чего. Но в основном делопроизводство и…
— Охренеть! — гневно сплюнул Герман. — И из-за этого стоило ехать?
— Что, прости?
— Говорю, какая тебе разница, где перед начальником ноги раздвигать? Здесь или на родине? Или думаешь, Москва по другим правилам живет?
От подобного заявления у Леры просто пропал дар речи.
Она молча хлопала округлившимися от ужаса глазами.
Нет, ханжой Спирина не являлась. Да и мужским вниманием никогда не была обделена. Тем не менее даже в самом жутком сне она не позволила бы себе такого рода интрижку с начальством. Какие-никакие жизненные принципы у нее все же имелись. А потому предположение Германа звучало унизительно!
— Послушай…
— Забудь! — холодно отмахнулся Давыдов. — Давай пересаживайся назад!
— Зачем?
— Переоденешься в сухую одежду, пока стоим в пробке.
Валерия с недоверием покосилась на задние сиденья.
Туда, где покоился сейчас чемодан с ее вещами.
«Серьезно? Все ли в порядке у него с головой?»
— Что, прости? — воскликнула она возмущенно. — Переодеться? Прямо здесь? При тебе?
— А что тебя смущает?
— Странный вопрос, Герман! Меня смущаешь ты!
— И кого это заботит? М? Меня мать растерзает, если привезу тебя в таком виде! Именно поэтому тебе придется переодеться!
Лера упрямо вздернула подбородок и скрестила руки на груди:
— Не буду!
Реакция на непослушание не заставила себя ждать. Ни один мускул не дрогнул на его суровом лице. Только вот внезапно… сам он оказался рядом. Настолько близко, что девушке пришлось напряженно вжаться в спинку пассажирского кресла. Иначе просто приклеилась бы к нему своей грудью.
— Что ж, — произнес он нараспев, — постараюсь объяснить доходчиво! Понимаешь, Лера, даже если сейчас ты полностью разденешься, встанешь в мою любимую позу – на четвереньки – и начнешь призывно раскачивать задницей, мое тело все равно на тебя не отреагирует! Вообще никак! Это тебе ясно? Так что расслабься и делай, что тебе говорят! Хорошо?
Валерия молчала, тяжело дыша. Ее щеки жгло от унижения и стыда.
А кожа покрывалась мурашками не то от холода, не то от его близости.
Аромат мужского парфюма вперемешку с дорогим лосьоном щекотал ноздри. Чужое дыхание опаляло висок, заставляя сердце биться быстрее.
— Хорошо? — повторил Герман, не дождавшись какой-либо реакции.
Желая, чтобы ее оставили в покое – и как можно скорее, Лера кивнула.
— Вперед! — он отстранился и небрежно махнул рукой в сторону ее чемодана.
