Босс для Золушки
Кажется, у меня уже образовалась фобия на этот чертов парк. В нем одни маньяки бегают - то безумная алкоголичка ребенка похищает среди бела дня, то непонятный очкарик-каратист по кустам шарится, прикидываясь больным...
И вот теперь наш бывший постоянный клиент к ним прибился.
- Вадим, что вы здесь делаете? - я стараюсь говорить спокойно, но он так напугал меня, что зубы так и стучат мелкой дрожью.
- Тебя жду, - отвечает он с какой-то нехорошей ухмылкой.
- Я тороплюсь, Вадим. Мне срочно надо идти, дома сестрёнка маленькая ждёт... Она испугается, если проснется одна утром.
- А я тебя надолго не задержу, - оскаливается бывший клиент. - Сейчас мы с тобой повеселимся, Катенька! По-быстрому!
Он грубо хватает меня за шиворот и тащит в заросли декоративного кустарника, не обращая внимания на сопротивление.
Последние остатки сдержанности и цивилизованности слетают с него, как шелуха. Под ней открывается совершенно другой человек... абсолютно незнакомый... и его лицо похоже на злобную звериную морду, перекошенную оскалом отвратительной похоти.
Всё происходит настолько быстро, что меня парализует ужасом и острым пониманием. Вадим невменяем! И он готов опуститься до того, чтобы стать насильником!
Хочу закричать, но горло перехватывает сиплой судорогой безумной паники. Вместо крика вырывается какой-то невнятный мышиный писк, а потом Вадим зажимает мой рот потной горячей рукой. И от острой нехватки кислорода я задыхаюсь.
- Доигралась, Катенька... - захлебываясь от спешки слюной, шипит он, и вонючая волна перегара бьёт мне в нос. - Додразнилась, коза гордая... Видел я, видел в клубе сегодня, как ты хвостом своим крутила перед мужиками богатыми... как кокетничала и глазки им строила, потаскуха... А я чем хуже?
Адреналин жгучей волной прокатывается по всему телу, и это придает мне сил. Я пинаюсь, как сумасшедшая, и в какой-то момент яростно сжимаю зубы.
- Ай, зар-р-раза! - Вадим отдергивает укушенную ладонь, и я сразу же пронзительно ору:
- Помогите!
На языке противный соленый привкус. Уже не понимаю, что происходит. Растрёпанные волосы облепляют все лицо, ничего не вижу, но бешено сопротивляюсь. Сердце колотится так, что вот-вот разорвется от ужаса...
И вдруг я ощущаю, что свободна.
- Катя! - это голос Царевичева. Самый лучший, самый замечательный голос во всем мире. Голос моего любимого босса.
Меня шатает, и появляется ощущение головокружительного полета. Тепло сильных надёжных рук на спине и под дрожащими коленями. Знакомый аромат мужского парфюма. И частое горячее дыхание на моей макушке. Я с ним. Я в его объятиях. Боже, спасибо...
Фоном бубнят и другие мужские голоса.
- Куда эту сволочь похотливую, Артём Александрович? В ментовку?
- Можно хотелку ему отрезать сперва, чтоб неповадно было...
- Да не лезьте вы к нему, инициативные вы мои, - хмыкает голос Боярки, его насмешливые интонации ни с кем не перепутаешь. - Отрезать... Откуда только Король таких кровожадных набрал?
- Так куда его девать-то? Можно, конечно, в подсобке запереть, но...
- Вась! Займись, будь другом. Я за себя не отвечаю, - отрывисто говорит мой босс, и я слышу, как в его широкой грудной клетке гудит каждое слово.
Все голоса отдаляются. Меня покачивает на руках Царевичева, и от пронзительно чудесного ощущения безопасности глаза начинают щипать слёзы.
Хлопает дверца, и мы оказываемся в темном и тихом салоне внедорожника, на заднем сиденье. Тут никого нет, только мой босс и я. Сижу на его коленях, как маленькая.
- Всё закончилось, Катя, - говорит Царевичев неестественно ровным тоном и как бы между делом мягко спрашивает: - Он тебя... он тебе успел навредить?
Вижу, как на его лице играют желваки.
- Нет, - отвечаю шепотом, чувствуя ком в горле.
- Хорошо, - кивает он, и напряжённые широкие плечи под моими руками расслабляются. - Вот что мы сделаем, Катя. Сейчас ты выпьешь успокоительного, посидишь тут немного, а потом мы вместе поедем к тебе домой за Настей. Отвезем ее в садик. А потом...
Он говорит что-то ещё, но я не слушаю. Я просто жадно смотрю в медовые глаза и наслаждаюсь каждым мгновением его внимания.
Не знаю почему, но сейчас, когда я под защитой Царевичева, меня трясет ещё сильнее, чем недавно от страха. От этой его мужской заботы и сладко, и больно одновременно. Никогда ещё обо мне так не заботился ни один мужчина. Даже отец.
Особенно отец.
- ...ну так что скажешь? Согласна? - доносится до моего отупевшего сознания его голос.
- Да... - бездумно отвечаю я, абсолютно не понимая, о чем вопрос.
Затем утыкаюсь носом в его грудь и даю наконец волю слезам.
Царевичев молчит. Он не мешает мне выплакаться и просто некоторое время баюкает меня на своих коленях, поглаживая по вздрагивающей спине. Периодически я чувствую прикосновение его губ к моим волосам на макушке и в смятении гадаю - случайно он это делает или осознанно.
В окно внедорожника кто-то тихо стучит.
- Чего тебе? - неприветливо спрашивает мой босс, приспустив затемненное стекло.
В щели виднеется невозмутимый охранник. Один из боевой троицы, выделенной охранным агентством Короленко.
- Там управляющий подъехал, как вы велели, Артём Александрович. Нервничает очень.
- Жди.
Царевичев снова смотрит на меня. Я уже почти пришла в себя и промокаю зареванное лицо бумажными салфетками, найденными в кармане. Спасибо сестрёнке, что приучила меня таскать их с собой повсюду.
Поймав прямой взгляд босса, я вдруг по-настоящему четко и ясно осознаю, насколько интимно мы сидим. И в особенности меня смущают его колени под моими бедрами.
Покраснев, торопливо сползаю на сиденье.
- Держи, - Царевичев протягивает мне бутылку воды и таблетку какого-то лёгкого седативного средства. - Я скоро вернусь. А ты пока будь хорошей девочкой и выпей это.
Перед тем, как выйти из машины, он наклоняется ко мне, и его губы вскользь касаются моего виска. От неожиданности я инстинктивно сжимаюсь и вижу, как мрачнеет его лицо. Такое впечатление, что он принимает мою реакцию на свой счёт, хотя это не так.
