Чужая жена. Ты будешь моей
– Амина, можно я у тебя поживу какое–то время? – прижимаю телефон к уху, нервно пожевывая губу.
– В смысле? А что случилось?
– Я решила уйти от мужа.
– Серьезно? Ничего себе, – ахает подруга со свойственной ей впечатлительностью. – Слушай, конечно, приезжай, разместимся как–нибудь. Блин, Ками, я не верю... Арс довел тебя до крайности? А родители чего говорят?
– Давай при встрече расскажу, ладно? – потираю лоб, на котором образовалась напряженная складочка. – Я вечером приеду, там и поговорим. Спасибо тебе, Амина.
– Не за что. Держись, подруга. Всё, жду тебя.
– Пока.
Я чмокаю в трубку и завершаю звонок.
Слава богу, она не отказала. Одной проблемой меньше. Перекантуюсь у подруги, а там как пойдет… Родителям не рискнула даже рассказывать о намерениях, все–равно не поймут, они всегда были на стороне Арса. До приезда мужа, я должна без лишней шумихи закончить заказы, которые взяла, потому что в съемных трех метрах Амины никак не поместится то, что заполняет мою мастерскую. Вещи перевезу по минимуму, все самое необходимое и документы. И главное, про Руслана – ни слова. Его имя вообще не должно звучать в наших семейных разборках, в противном случае – ситуация усугубится в разы. Я не хочу, чтобы Арс его трогал, если факт измены вскроется, он просто убьет нас обоих и не будет никакого развода, никакой новой счастливой жизни.
Я шью в мастерской до тех пор, пока усталость не берет вверх. Закрепляю последний стежок и убираю в сторону расклешенные брюки. Завтра надо обязательно добить их, а пока – срочно отдыхать. Разминаю затекшую шею, похрустываю позвоночником и смотрю, который час.
– Вот это я заработалась, – округляю глаза. Звоню Руслану.
– Заберешь меня? Я освободилась.
– Да. Куда поедем?
– К подруге, вещи собрала, – стреляю глазами на скромно стоящие чемоданы у стены.
– К родителям не захотела?
– Нет. Проблем больше будет.
– Ясно… – задумчиво тянет он. – Ладно, скоро буду.
Я убираю телефон и потягиваюсь руками вверх. Встрепенувшись, я решительно встаю и иду на кухню чего–нибудь быстренько перекусить. На глаза попадается йогурт и фрукты, которые с моей легкой руки превращаются во вкусный салатик. С аппетитом съев его, я отчего–то не чувствую насыщения и хочу еще… Чего–нибудь этакого. Конкретно не знаю, поэтому изучаю холодильник и шкафы и натыкаюсь на горький шоколад. Вот оно. Нетерпеливо разворачиваю фольгу, вдыхаю безумный запах какао–зерен и отправляю в рот дольку за долькой. На третьей съеденной полоске я останавливаюсь и чувствую в животе неприятные ощущения, которые резко поднимаются к горлу и сдавливают его рвотным позывом. Я бегу к туалет, к унитазу – из меня выходит все недавно съеденное. Живот спазмирует, во рту – просто жесть. Я умываюсь и с вымученным выражением лица смотрю в зеркало.
– И что это было? Жадность? Зачем надо было столько лопать… – ною я, вытираясь полотенцем.
Несмотря на обновленную пустоту в желудке, кухню обхожу стороной за пару метров и спускаю чемоданы в прихожую. Руслан должен подъехать с минуты на минуту. Когда входная дверь открывается, я готова лететь к нему в объятия, ведь за эти часы разлуки безумно соскучилась. Но вместо этого я замираю на месте и растерянно открываю рот:
– Мама?
– Привет, – шуршит пакетами мама и закрывает за собой дверь. – Я в гости. Чтобы ты не скучала одна. Ой, а ты куда–то собралась?
Он удивленно хлопает глазами, смотрит на чемоданы, потом на меня. Я не знаю, что сказать, киваю.
– Куда?
Она опускает пакеты на пол и настороженно хмурит брови.
– К Амине.
Мой голос звучит сдавленно и неуверенно. Не была я готова к подобному разговору.
– А чемоданы зачем?
– Там мои вещи, – разжевываю слова я, тем самым больше успокаивая себя. Беру паузу и говорю, как есть. – Я ухожу от Арса, мама.
– То есть, как? – встряхивает она головой после немого ступора.
– Так. Я решила.
Крепче сжимаю ручку чемодана и с вызовом смотрю ей в глаза.
– Погоди, дочка… Что значит, ты так решила? Что значит, уходишь от Арса? Зачем и куда, ты можешь объяснить, что происходит?
– Я не люблю его, мама. Не могу я с ним больше жить. Обманывать себя и его.
Она морщит лоб в попытке понять, но – мимо.
– Не дури, Камилла. Никуда ты не уйдешь. Арс вообще в курсе?
Начинается. Мама заводится и её давление на меня нарастает с каждой секундой.
– Нет, – сжимаю зубы. – И не надо ему говорить раньше времени и отвлекать от работы. Когда приедет, сам поймет.
– Ты дура? Где твои мозги, Камилла?
– Мама!
– Так, отдай это, – она вцепляется в чемодан, пытается отобрать его у меня. – Уйдешь только через мой труп.
– Мама, прекрати! – рявкаю я. Наверно, первый раз в жизни так резко. – Я не маленькая! Это моя жизнь! Я не буду с ним жизнь, и давай обойдемся без трупов!
– Ты доведешь меня до могилы своими выходками, Камилла! Чего тебе с Арсом не живется, куда попрыгала? Где ты еще себе такого мужа найдешь, и кому нужна будешь, а ?
Это сильно задевает, по больному. Но я давлю в себе слабость и презрительно морщу нос в ответ:
– Арс изменял мне и поднимал руку – такого мужа мне и не надо.
– Не ври, – возмущается она. – Он любит тебя, иначе бы не взял тебя в жены.
– А я не верю в такую любовь. Ты можешь не верить – я ничего не хочу тебе доказывать. Прошу об одном – не говори пока Арсу, я сама.
– Нечего говорить. Никуда ты не поедешь, – она силой забирает чемодан и садится на него. – Перебесишься.
– Ах так? – я закипаю. Сильно сжимаю кулаки, эмоции захлестывают и выливаются в громкий протест. – Не нужны мне вещи, поняла? И твое одобрение тоже. Я все–равно уйду. Лучше вообще умереть, чем жить под одной крышей с нелюбимым мужем и страдать от такой ужасной матери!
Выкрикнув ей это в лицо, я срываюсь с места и хлопаю дверью. В груди сильно жжет, щеки горят, как и вся я изнутри. Машина Руслана как раз вовремя заезжает во двор, и я спешу к ней, с шага переходя на бег. Лишь он – мое спасение, мой глоток воздуха, мой пульс, моя надежда, моя любовь.
