Предатель. Я к тебе не вернусь!
Марат стоит прямо передо мной и сверлит настойчивым взглядом.
Небрежная причёска. Уже не щетина, а короткая борода, которая ему невероятно идёт, добавляя ещё больше серьёзности и брутальности.
Тёмные джинсы, подчёркивающие его натренированные, крепкие бёдра и такого же цвета футболка, дающая хорошо рассмотреть его мощные руки, которыми он легко мог бы поднять меня и закинуть на плечо.
Дорогие часы на запястье, которые я ему подарила с его же денег на один из дней рождения. Такая же дорогая цепочка, которую он носил ещё до нашей свадьбы. И солнцезащитные очки в руке, только снял их в магазине.
– Ты не слышишь? – не реагирую.
Он давно не выглядел так… неофициально?
Как говорил, был постоянно в работе, я редко могла с ним проводить время и если и видела, то в очередном деловом костюме, в котором он был на встречах или торчал в офисе до поздна, с его же слов.
Что на него нашло? И почему он вообще тут стоит? Сейчас всего три часа дня, он также должен быть в офисе, как всё это время раньше.
Снова хочет скандал устроить? Надавить на меня? Или… он совершенно случайно пришёл именно в этот магазин и заказал букет для этой…
Махом вытряхиваю весь глубинный восторг из себя и хмурюсь.
– Что ты здесь делаешь? - цежу сквозь зубы.
– М? Я же сказал, что пришёл за букетом, вон он, на столе позади. – Беркутов и бровью не ведёт, так и продолжает на меня таращиться. Его взгляд то выше поднимается с моих глаз, на волосы, то ниже, на губы и шею. Оценивает, как статуэтку перед собой в магазине.
Красивая ли она, чтобы приобрести. Смотрит ещё ниже, прямо туда, где покоится медальон в ложбинке груди. Его взгляд темнеет, а губы на секунду вздрагивают в ухмылке, но он быстро меняет эмоцию обратно на спокойную.
Меня заполняет раздражением. С ног до головы. Хочется взять его чёртов букет и отхлестать им ему по щекам! Чего пялится?! Это теперь не его грудь!
Она была доступна только моему любимому мужу, а не изменщику. Пусть валит вообще отсюда и дарит этот веник своей сосалке Анжеле! Тоже мне, пятьдесят одну розу ей купил! Мне и больше ста дарил! Значит дешевка.
Я резко разворачиваюсь на каблуках и хватаю цветы. Всуну ему и пошлю далеко и надолго!
Уже разворачиваюсь, но внезапно сшибаю со стола моток ленты, которой подвязывала букет. Он падает на пол и катится в сторону. Вот же!
– С вас восемь тысяч. – бросаю букет на стол возле кассы, не смотря на Марата, немного отхожу и наклоняюсь, быстро хватаю ленту, кидаю её на место и возвращаюсь к кассе.
А Марат тем временем лишь выуживает кошелёк из кармана джинс и лениво вытягивает деньги, раздражая ещё больше.
– Вот. – на столе передо мной оказывается не восемь тысяч, а целых двадцать купюр по пять. – Сдачи не надо. Классная попка.
– Ты совсем обнаглел? – тут же шиплю я. Что за глупый спектакль? Он пытается меня унизить? Ещё больше, после того, как испоганил нашу спальню другой бабой?
– Что за грубости, дамочка? Это просто комплимент вашей попке. Не вам. – теперь он не скрываясь ухмыляется и снова пялится на мою грудь. Жадным, голодным взглядом. Таким, какой я давно не видела.
Моё тело пробирает дрожь. Смесь невероятной злости и…того, чего не должно быть после его измены.
– Это не смешно Беркутов, вали отсюда. – я сжимаю кулаки, хватаю десять тысяч, сую их в кассу, достаю оттуда две, сгребаю с ними остальные "пятёрки" на столе и сильно смяв, швыряю прямо в Марата. Не нужны мне его поганые деньги, – В другом месте цветов купить не мог для своей шалавы? Хватит следить за мной. Мне и ночью хватило твоей тачки под окном. Ещё раз так сделаешь, вызову полицию.
Мятые купюры падают на пол, он игнорирует их.
– Шалавы? Я и не знал, что ты любишь настолько грязные разговоры.
Да как он смеет меня так называть?! Я отдала ему свою невинность и хранила верность всю нашу жизнь вместе.
– Что ты несёшь, больной?! Я говорю о Анжеле твоей ненаглядной! – она ведь должна была знать, что он женат! Он до сих пор носит обручальное кольцо! Или это он только делает вид при мне, а в остальное время снимает его?!
Марат шумно выдыхает, прикрывает глаза и молчит секунду.
– Хватит, Лер, это тебе. И я уже говорил, что Анжела мне никто. Я послал её в тот же день. Она больше не работает у меня и мы никогда больше не встретимся. С другими я себе такого не позволял и не позволю. – говорит таким тоном, словно я снова самая глупая дурочка на свете и вот он уже тысячный раз мне истину объясняет.
Истину, которой не может быть.
Даже если она не от него беременна или вообще не беременна. Она была в нашей квартире. Он её пустил. Он дал ей ключи и оставил одну. Доверил ей наш дом.
– Никто?! Послал в тот же день?! И других таких не будет?! – меня начинает трясти от гнева, уже плевать, что я на работе и в любой момент могут зайти покупатели, – Что ты несёшь, Марат? Ты думаешь, я такая тупая или терпила какая-то?!
– Я понимаю твоё недоверие, но, ох, пойми же. Было, но больше не будет. Я же вижу, что тебе больно. Я понял ошибку. Я уже говорил. - ни черта он не понимает. Даже в лице не меняется, так и смотрит на меня будто сверху-вниз, но не буквально из-за роста, а давит своей этой тяжестью тёмных глаз!
Меня клинит. Снова.
– Было и всё?! Да она же беременна! И живёт у нас! – кричу всё, что вспоминаю из разговора в квартире с ней. Сжимаю кулаки и вылетаю из-за стойки с кассой, давлю каблуками деньги Беркутова на полу и тычу с размаху ему в грудь ноготком, – То есть, ты всех так после одного "было" селишь к себе?! И все они волшебным образом беременные от этого одного "было", да?! Вот это сказка! Какой же ты волшебник! Боже, да ты же просто…просто!
