Ненавижу. Скучаю. Люблю
Отец, конечно, прошелся стальным тоном и объемом нотаций по Антону. Пару раз вздохнул, провел пальцами по переносице, но в итоге даже одобрительно кивнул. В подробностях ему не поведали всю ситуацию, Надя и с братом делиться не хотела, а уж с родителями подавно. Но когда приехали Грановские, полиция, пришлось выложить достаточно сухую версию. Ни Антону, ни старшему Левакову она не понравилась. Ну и Костя, который под вечер пришел в себя, подтвердил нападки и издевки в сторону бедной Нади. Вообще если бы мальчишку так сильно не приложили, не известно еще как бы закончилась ситуация. А так отец Антона встретился с отцом Максима. Они обсудили все за закрытыми дверями и обоюдно решили замять дело.
Вроде надо бы выдохнуть, но Леваков все равно злился. Стоит только вспомнить, как плакала сестра, и разбитую губу Юльки, его аж передергивало всего. Хотелось влететь коршуном в плату к этому уроду и еще разок проехать, да так, чтобы на всю жизнь забыл, как девушек обижать. Отец, видя состояние сына, практически силой его выпроводил из больницы. А вот Надю отвадить не удалось. Она наотрез отказалась уходить, сказала, что Костя пострадал и здесь есть ее вина. Тем более как позже выяснилось, сам мальчишка из не особо обеспеченной и полноценной семьи. У него одна мать, и та работала почти до скончания суток.
Вникать в подробности отношений сестры и ее спасителя Леваков не стал. Он как-то сразу понял, что тут два варианта: порядочность или симпатия. Больше, правда, склонялся ко второму. Однако Надя отнекивалась от второго, да и в ней больше жило чувство вины, нежели симпатии к доблестному герою. Антон мысленно усмехнулся, но решил зайти на другой день, лично отблагодарить, да и поговорить между делом.
Домой он приехал уже ближе к вечеру. Днем пока был занят в больнице, не думалось ни о чем, а стоило оказаться один на один самим с собой, в мыслях Снегирева мелькнула. Вернее, не просто мелькнула, въелась как навязчивый хвостик. Леваков пытался сменить пластинку, даже фильм включил, но ничего не получалось. В итоге он полез в соцсети, нашел Юлю и до самой ночи разглядывал ее фотки.
Утром Антон расправил крылья и решил, что вчерашняя ситуация сгладила их конфликт со Снегиревой. Он напрочь забыл про извинения, однако планировал подойти первым: поздороваться, спросить, как дела, взглянуть на ранку на губах. Вчера эта ранка так притягивала, что Леваков сам не понял, как потянулся вперед и как едва не поцеловал навязчивую поклонницу. Он не отдавал отчет своим действиям, просто наклонился, просто прислушался к пульсу, который ускорился до сто сорока. Юлька вдруг показалась такой милой, теплой, что сопротивляться стало невмоготу. И ведь девчонка сама явно хотела этого поцелуя, не просто же так она носилась за ним три года. А тут такой жесткий отказ… это очень ударило по самолюбию Антона. С ноги ударило, если уж совсем откровенно.
На занятия Леваков приехал чуть раньше обычного. Уселся на лавку у главного входа, именно здесь всегда сидит Юлька. Смотрит на этот маленький фонтан с прозрачными струями. Мимо нее проходят сотни студентов, перешептываюсь, смеются. Отсюда, в самом деле, открывается отличный обзор. Вон, к примеру, новая англичанка заигрывает с физруком. А возле парковки секретарша ректора поправляет короткую юбку, раздраженно разглядывая свои высокие каблуки. А там у высокой ели, Леваков часто парковал байк. Слезал с него, здоровался с парнями и шел в эту сторону. Он всегда знал, что столкнется со Снегиревой. Знал, мысленно не хотел этого, но каждый раз поворачивал голову.
Навязчивый хвостик с золотистыми волосами и теплой улыбкой при виде него поднималась. Подолы ее юбки кружил ветер, даже в зимнее время года. И не холодно ж девчонкам ходить в такой неудобной одежде. Снегирева проводила ежедневный ритуал никого, и ничего не стесняясь. Она делала то, что хотелось. Она была независимой. В какой-то степени многие бы позавидовать упорству и характеру этой девушки.
Вспомнив Юльку, Антон невольно улыбнулся. В груди вспыхнул внезапный огонек. Такого раньше не было.
Однако спустя почти сорок минут, Леваков осознал – не увидит ее сегодня. Вполне возможно, что девчонка теперь заходит в здание другим путем. А может, у нее просто нет пар с утра, или они где-то в другом корпусе. На душе сделалось почему-то грустно. Он поднялся, еще раз оглянулся на парковочную зону и вздохнул. Смысла продолжать ждать нет, да и глупая затея какая-то. Нужна она эта… Снегирева.
После пар Антон с Шестаковым и Сашкой Фоминым поехали в город. Погодка была отличная: солнце заливало улицы, ветер припекал плечи и макушку головы. Вокруг бегали детки, и девчонки в коротких юбчонках.
- Ой, глянь какая нимфа, - пропел Шестаков, когда они прогуливались вдоль бродвея. Самая популярная улочка в городе, где толпится молодняк. Порой, кажется, девушки выходят сюда продемонстрировать свои наряды, а парни отпустить пошлые шуточки.
- Познакомится, может? – предложил Сашка, облизнув нижнюю губу. Две брюнетки вышагивали от бедра чуть правей от них. В обтягивающих платьях и на высоких шпильках. Слишком выделялись, потому что остальные носили кроссы и джинсы.
- Давайте, я за! – кивнул Шестаков. Он никогда не отказывался от легких интрижек. Антон тоже, собственно говоря, не отказывался. Просто сегодня настроения не было. Хотя и девушки красивые, яркие. С такими пройти – любой голову свернет. Да даже сейчас, каждый второй парень оглядывается.
Витя двинул к незнакомкам, улыбнулся. Шестаков быстро находил контакт, он не из робкого десятка. Тот еще бабник. Да и внешность позволяла: высокий, спортивного телосложения, бывший баскетболист городской команды. Потом травма ноги, и прощай мечты. Однако Витя никогда не выдавал своей грусти по этому поводу, то ли умело скрывал, потому что глаз его частенько падал на площадку с кольцом, то ли реально смирился и продолжать жить с чистого листа.
