Измена. Не отнимай сына
Игорь Гордеев
Я увидел слезы на ее лице. Что я творил? Кого я обманывал, прикрывая свою низость желанием обеспечить сына лучшими условиями, чем в этой коморке. Я отнимал ребенка у матери. Обезумел ее отказом. Так сильно хотел ей обладать. Той, что снилась мне ночами. Той, с именем которой я просыпался. Окончательно потерял рассудок, когда сидел с маленьким сынишкой и тасовал мысли в своей голове, прикидывая лучшие варианты, чем ее завоевать.
Все неправильно. Наташу не вернуть шантажом. Я не хочу быть скотиной в ее глазах. Только не для нее. Но механизм запущен. За ночь найду для нее просторную квартиру и помогу с переездом. Пусть неподалеку от нашего дома, но достаточно, чтобы она могла соскучится по мне. Я быстро уложу Мишку спать и кину запрос своему знакомому риэлтору. Пускай найдет несколько хороших вариантов квартир для моей жены и сына.
Ненависть во взгляде Наташи рвет на части мне сердце. Сжимаю челюсть и двигаюсь на выход. Завтра же я удивлю ее своим поступком для нее. Только вот примет ли она его?
Всю дорогу к дому меня терзала реакция любимой. Косякнул. Признаю. Но исправлюсь. Заглажу свою вину перед ней. Я привлек ее внимание. От ненависти до любви один шаг? Тогда мне не остается ничего, кроме как принять любые меры.
Миша капризничал всю дорогу. Он верещал в автокресле. И даже дома не замолкал. Будто сам прекрасно понимал, что у него отняли возможность быть рядом со своей мамой.
— Сынок, ты помоги папке вернуть маму. Мы ведь в одной команде! Подсоби разок косячному отцу. — Пытался отвлечь его своими рассуждениями и постоянно говорил, но сын не умолкал. Битый час я не мог понять, что же хотел мой родной сын. Памперс заменен на чистый и сухой, кормил из бутылочки молоком, укачивал и включал белый шум. Все без толку.
Как ловко с ним справлялась Наташа? Неужели она все время слушала непрерывный вопль нашего сына? И как ей удалось сохранить нервы и остаться адекватной мамой?
Я ничего не замечал. Работал днями и ночами, чтобы обеспечить нас, и что она делала по дому и для нашего ребенка, принимал, как должное. Ее забота и каждодневный труд просто не хотел замечать. Шел к своим поставленным целям и в один момент оступился. Даже не понял, как оплошал. Но сейчас я снова и снова оступался, но теперь без нее.
Усердно продолжал качать сына на руках, но тот старался повысить децибелы своего крика. Прикладываясь губами к его головке, понимаю, что у того жар. Тороплюсь на кухню и ищу градусник. Измеряю сыну температуру. Взволнованно нарезаю круги по замкнутому пространству. Где Миша мог простыть или подцепить вирус? Но я понимал, что все могло заключаться в том, что сам разлучил его с матерью.
— Я сейчас позвоню твоей маме и привезу ее к тебе. Сынок, только не волнуйся.
Набираю по памяти ее номер. Сонный голосом она отвечает мне. Хм, даже трубку взяла. Очень кратко объясняю ей ситуацию.
У Миши поднялась температура до тридцати восьми и пяти. Как помочь снять ему жар? Достал домашнюю аптечку. Начал в ней копаться, пока не вошла в дом встревоженная Наташа. Ее растрепанные волосы обрамляли бледное личико. Она мне показалась еще меньше, чем обычно. Напуганная, но чертовски любимая.
— Что с Мишей?
— У него температура, а я не понимаю, что из лекарств ему дать. — Она подошла к аптечке и вытянула ярко-оранжевый пузырек. На ложку налила лекарство и дала сыну. Тот после лекарства завопил еще больше. Хотел что-то вкусненького получить, а дали ложку чего-то противного.
Наташа взяла сына из моих рук и стала напевать ему песенку. Она хорошо справлялась с сыном. Я ошибочно думал, что с ребенком любой дурак справится, но раньше, больше чем десять минут не проводил один на один с Мишкой. Оказывается, здесь нужно большое терпение и опыт. Хоть и у Наташи не было ни младших сестер, ни племянников, она понимала, как стоит заботится о нашем сыне. Да и я никогда не был ярым помощником. Думал, что мне не нужно было вмешиваться. Какой кретин!
Беспокойство Наташи нарастало. Она мелкими перебежками то оказывалась у аптечки, то снова рядом с Мишкой. Но у него все равно не сбивалась температура. Мы приняли решение ехать в больницу.
Наташа ехала на заднем сидении с Мишей, пока я напряженно вел машину. Посматривал на них через зеркало и снова на дорогу. Я волновался за нашего сынишку и за состояние Наташи. Ее пальцы подрагивали, а лицо стало белее бумаги.
Врачи сразу забрали Мишу. Они брали анализы и просили нас ждать.
Наташа грызла ногти. Беру ее руки в свои горячие ладони. Она такая хрупкая. Чуть нажмешь и сломаю.
— С ним все будет хорошо. Легкая простуда, просто пощекочет нам нервы. Вот увидешь, тут, под присмотров врачей с Мишкой ничего не случится.
Из-за моих слов любимая расплакалась. Я перегнул?
— А вдруг с ним что-то серьезное случилось?
— Как такое возможно? Твоя любовь его всегда оберегает. С ним ничего плохого не произойдет.
Она утыкается носом в шею, а я ее крепко обнимаю. Хочу, чтобы она знала, что не одна. Глажу ее по напряженной спине. Пальцами считаю каждый позвонок.
— Прости, что меня не было рядом. Ты всегда была одна с Мишей. Совсем не получала от меня помощи. А я только сегодня понял, когда остался с ним один на один, сколько необходимо усилий и терпения на ребенка. Зациклился на достижении всех поставленных целей и напрочь забыл, что нужен своей семье.
