Задорная Мандаринка
Инна
Какой чудесный день.
Какой чудесный пень.
Какой чудесный я
И песенка моя!
Напеваю, как идиотка, уже второй день. И подобно мышке из того мультика, нахваливаю себя и нахваливаю! Какая я молодец! Какая умница-разумница. Как четко сработала. Хотя пару раз чуть не спалилась, но это "чуть" совсем не имеет значения!
Четверг выдался активным на подвиги. Ни свет, ни заря вскочила, ломанулась в офис. Пока никого не было, запустила компьютер Катерины, которая свалила в декрет уже больше трёх месяцев назад, и отправила маленькую письменную бомбу. На счастье, наши айтишники декретных пользователей не блокируют, так что с ее почты с лёгкостью ушло яркое послание на общую рассылку. И даже, вполне возможно, не совсем ложь! Кто его знает, сколько небезопасных партнерш у него было только за последний месяц!
Дальше — за кофе на первый этаж, благо там кофейня с восьми утра работает и побежала в кабинет к скоту, замешать веселых капелек ему. Ха-ха, Илья Геннадьевич, денёк вы проведёте с белым другом и не обратите внимание на исчезновение ключей, которые я планирую стащить при первой же возможности. Но скот решил сегодня опоздать. Наблюдала за стоянкой, мониторя его прибытие из окна его собственного кабинета, кофе остыл, я опаздывала на рабочее место, а его все нет. Думала, что может вообще не прийти. Даже испугалась, что с трансвеститом переборщила. Могло и до драки дойти, и до травмпункта.
При воспоминании о злосчастной бесплатной медицине и коновале докторе, который вправлял мне палец без обезболивающих, на лице расцвела глупая улыбка. Ведь при всем ужасе и боли, обо мне впервые так заботились и беспокоились. Может, зря я все это затеяла? Ну, не помнит, ну, напился…
Развернулась, схватила кофе и вышла из кабинета, не дожидаясь приезда Хромова. Только зашла в маркетинговый ад, доносится громкое:
— А потом он сказал, что у меня была лучшая презентация, поэтому собеседования только формальность! Так что завтра, девчонки, будем праздновать, — с пафосом вещает Кононова, восседая на столе, лицом к внимающим коллегам. Как только я вошла, мне в спину летит надменное:
— Опаздываешь, Разумовская.
Едва сдерживая рвущийся колкий ответ, улыбнулась самой невинной улыбкой и сказала:
— Я давно приехала, просто сходила за кофе. Вот, — подняла стаканчик. — Второй бесплатно дали. Будешь? — невинно захлопала ресницами. Пусть думает, что я пресмыкаюсь, сдалась и, вообще, готова ей преклоняться. Главное, чтобы взяла волшебный напиток.
— Спа-сибо, — потянулась за стаканом и выразительно посмотрела на девчонок, по типу "видели, видели, подлизывается".
Хо-хо, Настёна, посмотрим, что с тобой будет через шесть часов. Она с наслаждением отпила капучино и ехидно бросила:
— А в следующий раз бери без сахара! И тебе полезнее.
— Учту, — улыбнулась я, представляя, как она срет и плачет, срет и плачет. Может и завтра, перед собеседованием ее подпоить? Но нет, не наши это методы. Не она здесь главное зло!
А мистер "ты была лучшей": навешал сначала мне лапши, потом Кононовой. Только она, небось, повелась, отдалась с потрохами, ей не привыкать! Каков же гад, а? Даже не парится в индивидуальном подходе! Ух, не могу. Не достоин он прощения!
Вылетела из кабинета и вновь понеслась за новой порцией кофе, на ходу придумывая план, как его подсунуть, если Хромов уже на месте. Получила горячий стакан и тут увидела машину такси, из которой выбирается скот. Со скоростью света побежала к лифтам, вызвала, отправилась на наш двадцатый этаж. Там же вызывала второй. Пусть гад подождёт лифты подольше.
Побежала к нему в кабинет, на ходу доставая капли, тщательно перемешала, прикрепила записку и успела скрыться за углом прежде, чем прозвучал сигнал прибытия лифта. Ну все, Илья Геннадьевич, добро пожаловать в задний проход зебры!
Настроение было боевым, как никогда! В голове все время прокручивался план дальнейших действий. Но все утыкалось в час, когда я смогу свободно взять ключи. Это, конечно, огромный риск, наведываться к нему в кабинет, чтобы проверить пусто или нет. Поэтому нервно изгрызла ногти, посматривая на Кононову. Как только ее бомбанет, можно отсчитывать полчаса и идти. Но время предательски медленно течет, до конца рабочего дня оставалось не так много времени, и я боялась просто тупо не успеть вернуть ему ключи. А Кононова была все еще бодра, как лань.
Стараясь сосредоточиться на рабочих задачах, почитала возможные вопросы на собеседованиях и подготовилась к завтрашнему важному дню. Когда услышала голос одной из девчонок, подпрыгнула на месте.
— Представляете, сейчас шеф Хромова вызвал. Чихвостил его за шашни с сотрудницами!
— Ты откуда знаешь? — полюбопытствовала Настёна.
Но что та ответила, уже не слушала, понеслась к кабинету скота, схватила его ключи от дома и, забегая в отдел, сказала:
— Я отъезду на час в счет обеда.
Но никто не отреагировал, все были погружены в свои дела, задачи, переживания. Побежала к метро и через три станции вышла прямо возле дома Хромова. О, я хорошо запомнила адрес подлеца, от которого ушла тем роковым утром, ведь я искренне надеялась сюда вернуться! Скот.
Забежала в подъезд, открыла дверь и первым делом — в ванную, подливать в его шампунь тоник для окраски волос. Откровенно говоря, там больше тоника, чем шампуня, но этот проверено-ядреный зеленый возьмётся и за несколько секунд соприкосновения с волосами, проверено в бурной молодости. Хотя и смывается нормально, произвести впечатление он успеет!
Дальше — гардероб. Достала из сумки маленькие ножнички и аккуратно, с хирургической точностью ослабила швы на его брюках. Тех, что он носит чаще всего. Потому что гардероб у этого мужчины — любая женщина позавидует…
Все время, пока орудовала над штанами, поглядывала на его постель. Огромная. Упругая. С прохладными простынями. О да, я все помню. Не в силах сдерживать порыв, откинулась на подушку, вспоминая горячие сцены той единственной ночи. Уткнулась носом в подушку и втянула запах мужчины, которому принадлежит здесь пространство. Внизу живота развернулся горячий шар, напоминая, как давно я не расслаблялась. Но разлеживаться было некогда, взяла себя в руки, вскочила с кровати и расправила постельное белье. Нельзя оставлять следы присутствия. Он никогда не догадается, что это была я. Ни-ког-да.
