Сладкий кошмар
Через полчаса, закутанная в тренч защитного цвета, я сидела на заднем сиденье такси. Сердобольные танцовщицы так прониклись моей историей, что даже скинулись на машину до Рублевки. Единственное, о чем я мечтала сейчас — уснуть и никогда больше не просыпаться...
К счастью, снотворное подействовало, и я проспала до вечера. Открыв глаза, увидела на прикроватном шкафчике свои шорты, топ, кошелек и телефон. А сверху лежала записка. Развернув ее, я бегло пробежала глазами по строчкам:
«Ева, вчера Алекс отдал мне твои вещи и сразу куда-то исчез. Что между вами произошло? Я очень волнуюсь... С утра приехала к тебе, к счастью, ты спала дома. Как проснешься — позвони. Алиса».
Мобильный был разряжен, и я почувствовала облегчение. Не хотелось ни видеть никого, ни слышать. Выпив еще таблетку снотворного, я снова провалилась в глубокий тревожный сон.
Наконец, открыв глаза, заставила себя посмотреть на часы — десять утра. Кажется, я проспала больше суток.
Увы, пора было возвращаться к реальной жизни, тем более голод стянул желудок в тугой узел. Спустившись в гостиную, я обнаружила там сладкую парочку — мать и ее любовника. Кивнула им, но Лиза даже не посмотрела в мою сторону, зато Стефашка оживился.
Мне так хотелось завтракать, что даже их общество не особо тяготило. Лиза молча передала мне газету. На первой странице «Скандальной Москвы» красовалось мое фото в нижнем белье, а внизу большими буквами заголовок: «Дочь покойного олигарха Когана отдыхает в клубе».
— ЧТО… ЭТО… ТАКОЕ? — наконец, поинтересовалась она звенящим голосом.
Мать с такой силой сжимала чашку из китайского фарфора, что казалось — изящная посуда вот-вот лопнет, рассыпавшись на миллион осколков. Мне вдруг захотелось, чтобы Лиза поранила пальцы, закапав белоснежную скатерть алыми струйками.
— Ты же сама видишь! Это я! — потянулась к заварочнику, однако мать грубо оттолкнула мою руку.
— Как ты могла так меня опозорить?! Твои уродские фотографии во всех светских хрониках! Все утро звонят журналисты! Все только и обсуждают мою потаскуху-дочь! — Лиза с силой грохнула чашку о стол, но, увы, она не разбилась: китайский фарфор оказался прочным, наверное, поэтому за него и дерут такие деньги.
— А ты что так завелась? Боишься, что я стану популярней тебя? — прихватив пару сэндвичей, я выпрямилась.
— Да что ты о себе возомнила?! Ты… ты…
Скандалить с Лизой бесполезно. Откровенно говоря, мне безразлично, что она думает. Мать не являлась оплотом нравственности и целомудрия. Тупой двадцатилетний качок за нашим столом тому подтверждение. Я уже совершеннолетняя и при желании могу хоть каждый день разгуливать полуголой по Москве.
Вернувшись в комнату, я включила телефон и не поверила своим глазам, обнаружив десятки уведомлений о пропущенных звонках.
Стоило один раз появиться в колонке светской хроники, и твое имя уже у всех на устах. Я набрала Алисе.
— Господи, Ева! Что все это значит?! С тобой все в порядке?! — хоть кто-то искренне волновался.
— Да! А вот с моей репутацией НЕТ! Ты видела газеты?!
— Видела… — Алиса замялась. — Когда ты собираешься мне все рассказать?
— Давай пообедаем сегодня.
— Ок!
