Керимов Эмин (вынужденный брак)
Поговорив с бабушкой откровенно, я заваливаюсь спать. Сон – лучшее лекарство от всех болезней, так мама в детстве говорила. А я сейчас себя чувствую больной, все симптомы налицо: усталость, апатия и нет физических сил. Если безответная любовь приносит такие мучения, то мне жаль всех влюблённых. Это адский ад!
Просыпаюсь от разговоров. Бабуля доказывает по телефону отцу, что он не прав. И вообще, родитель из него никудышный. Улыбаюсь. Ну всё, как обычно, да. Тёща и зять. Классика!
– Ба, я проснулась, – подхожу к бабушке со спины и обнимаю старушку за плечи.
Бабушка оборачивается:
– С отцом говорит будешь? Нет?
– Да буду, конечно же.
Забираю у бабушки телефон и морально готовлюсь к худшему. Сейчас начнётся…
– Яра, что за концерты? Ты почему сорвалась и уехала к бабушке? Ты на чём вообще добралась? Что с твоим телефоном? В центральную прачечную проще дозвониться к чем тебе?! – негодует отец, а я слушаю его, не перебиваю.
Дождавшись, когда отец выплеснет первые эмоции, я говорю ему, как сильно его люблю. А уехала почему? Так всё просто: поссорилась с подругами, день рождения не удался. И в общем, да. Сбежала, трусливо поджав хвост. Потому что я у него – тот ещё ребёнок.
– Нашла из-за чего расстраиваться, – вздыхает отец. – Ладно, перебесишься – приезжай. И позвони заранее, скажу Эмину, чтоб встретил тебя на вокзале.
Меня бросает в холодный пот только от одного имени Керимова. А сознание услужливо визуализирует нашу встречу.
Нет! Позориться я больше не стану. Мне хватило с головой, аж до сих пор всю трясёт, когда вспоминаю вот это фирменное эминское: “Держись от меня подальше”.
– Пап, я не приеду, – бухчу в трубку.
– Это ещё почему? – когда я отвечаю отцу “потому”, папа становится недовольным ещё больше: – Какая муха тебя укусила?
“Керимовская”, – крутится на языке. Но вслух, конечно же, я говорю другое. Мол, мне нужно время прийти в себя, а в городе, где я буду видеться с бывшими подругами, это сделать нереально.
Отец сдаётся. И мне даже жалко его, правда. Он же не виноват, что у его любимой доченьки в голове липкое желе, вместо мозгов! Ну кто бы в здравом уме влюбился в мужика, который вообще не вариант, даже если луна свалится на землю?
***
С бабушкой всегда хорошо. Она у меня умница: накормит, постирает и денег даст на карманные расходы. А я лентяйка. Залюбленная со всех сторон. Но почему? А всё просто: меня всем жалко. Я рано осталась без маминых крыльев. Вот поэтому папа с бабушкой из кожи вон лезут, лишь бы я не чувствовала себя ущемлённой в любви. Парой этой любви бывает слишком много, вот как сейчас, когда бабушка постирала мою белую футболку вместе с розовыми шортами.
– Ба, ну сколько тебе говорить: белые вещи стирать отдельно, цветные отдельно, чёрные – тоже? – обиженно выговариваю бабуле, рассматривая свою испорченную футболку.
– Да кто ж знал, что твои шорты полиняют? Шьют сейчас непонятно что. Одна синтетика.
Я закатываю глаза, пока бабуля не видит. Сейчас ещё добавит, что не запускать же ей стиральную машинку ради одной белой футболки.
– И вообще, где мне столько одежды найти, чтоб постирать?
– Ба, если барабан в машинке рассчитан на шесть килограммов, это ещё не значит, что нужно забить его до такой степени, чтоб еле дверца закрылась.
Я не хочу обидеть старушку, но это уже третья испорченная вещь! И я сама в состоянии постирать свою одежду, но нет. Бабуле нужно чувствовать себя необходимой мне. А когда я уехала к отцу, так родная бабушка вообще затосковала.
– Бабушка, ну не обижайся. Я просто любила эту футболку, – не выдержав поникшего лица бабушки, подхожу к старушке и пытаюсь её обнять.
– Да, ладно уже. Я привыкла, что всё тебе не так.
– Ба, я люблю тебя, – целую бабушку в щеку. – Хочешь, я за мороженым сбегаю и мы с тобой помиримся?
– Я с тобой не ругалась.
– Я поняла, да. Тебе, как обычно, фруктовое в шоколаде?
– Ничего я не хочу, – бухтит старушка и я улыбаюсь. Не хочет она, а как же!
Когда в коридоре я обуваю кроссовки, бабушка просит купить ей бутылку лимонада. И у меня на сердце становится спокойно.
Выйдя из подъезда, надеваю на глаза тёмные очки. Солнце палит с самого утра. Первые числа июля. Жарко. Я прямо чувствую, как по спине тоненькой струйкой катится пот.
Иду в магазин и по дороге встречаю одногруппницу. Болтаем с ней, делимся новостями, как в заднем кармане шортов начинает вибрировать мой телефон. Читаю на экране “Эмин”. И чувствую, как моё бедное сердце сейчас выпрыгнет из груди.
