Между нами
Я очнулась в стерильной комнате. Ко мне почти сразу пришел в врач и рассказал, что ребенка больше нет.
Доктор сообщил, что я молодая здоровая, а моя замершая беременность - это не приговор.
- Все будет хорошо, Надя. Повезло, что Денис Олегович сразу привез вас к нам. На скорой могли потерять время в пути и формальностях. Мы успели вовремя. Отдыхайте сейчас. Вам нужно восстановиться.
- Спасибо, - ответила я бесцветным голосом.
- Я провожу к вам Дениса Олеговича.
Он сразу вышел. Я не успела сказать, что не желаю видеть вообще никого сейчас, тем более Дениса Олеговича.
Очевидно, Майоров привез меня в частная клинику, где не действуют больничные законы изоляции.
Повезло, блин.
Денис вошел в палату и присел на стул возле кровати. Я сжала губы, изо всех сил старалась не плакать.
- Надя, я так испугался. Ты как?
Я посмотрела на него из-под бровей. Как я? Она еще спрашивает.
- Болит? - задал Денис второй идиотский вопрос.
Я пожала плечами, снова не находя слов.
Слезинки все-таки покатились по моим щекам. Денис взял меня за руку, сжал ее и продолжил добивать жалостью.
- Это ужасно, малышка. Но главное, что ты в порядке. Доктор сказал, у тебя началось опасное кровотечение. Мы приехали вовремя. Каждая минута была на счету.
- Ты уехал с вечеринки. Прости, что испортила праздник, - проговорила я, взяв себя в руки.
- Ну какой праздник, Надя…
- Никакой, - покивала я.
Я забрала у него руку, сунула ее под одеяло.
Денис сидел, склонив голову, молчал.
- Я верну тебе деньги за клинику. За все…
- Не надо мне денег, Надя! - Денис вскочил с табуретки. - Зачем ты устраиваешь этот цирк?
Он повысил голос, и меня это взбодрило, как ни странно. Моя боль превратилась в злость.
- Цирк? Я устраиваю цирк? Правда что ли? А может это ты смешон в роли клоуна со слезками на припудренной роже?
- Я пытаюсь проявить сочувствие, - стал объяснять Денис.
Я подняла руку, не желая слушать эту чушь.
- Все, что в тебе проявилось настоящего, я уже видела в театре. Так что хватит меня жалеть и изображать скорбь, Майоров.
- Считаешь, я изображаю?
- Разве нет? От тебя за версту несет облегчением. Ты не хотел ребенка и теперь его не будет.
Денис вернулся на табурет и сел слишком близко ко мне.
- Ты тоже не очень хотела становиться матерью в девятнадцать, Надя. Или я путаю? Мы оба не хотели ничего, кроме удовольствия той ночью.
- Да, конечно, - поспешила согласиться я. - Конечно. Все сложилось, как нельзя лучше. Для нас. Безусловно.
Я дышала носом, стараясь не реветь снова. Слова Дениса вроде звучали честно и резонно. Я не имела права осуждать, но было так дольно. Чертовски больно и горько.
Я хотела этого ребенка. Я хотела родить ребенка от Дениса Майорова.
Да, я захотела, когда уже забеременела.
Неужели при таких обстоятельствах можно обесценить любовь, которая уже родилась и жила во мне.
- Надя, - Денис взял мен за руку. - Пожалуйста. Я понимаю, как тебе сейчас плохо.
- Вот уж вряд ли, - фыркнула я.
Денис прикрыл глаза и сам отпустил мою руку. Он дернул уголком рта, выдавая раздражение.
- Я пытаюсь быть чутким, внимательным, - процедил он сквозь зубы.
- Не пытайся. У тебя скверно выходит.
Я, наверно, была к нему несправедлива. Но в данный момент у меня не хватало просветления и трезвости рассудка, чтобы оценить его старания.
- Знаешь, врач сказал, что беременность замирает, когда плод нежизнеспособен. Если бы он продолжал развитие, то скорее всего, родился бы с патологией. Все к лучшему, Надя. Ты пока, наверно, не в состоянии это понять, но это к лучшему.
Я сжимала кулаки, пока он говорил. Меня трясло от возмущения и злобы.
К лучшему!
Он сказал: к лучшему!
- Пошел вон, - тихо поговорила я.
- Надя.
- Уйди! Пожалуйста, - взмолилась я. - Уйди и не возвращайся. Если все к лучшему, то я никогда не хочу тебя больше видеть, Майоров. Никогда!
Он встал у кровати, качнулся на пятках, вздохнул.
- Как прикажешь, - поговорил Денис и вышел из палаты.
Я повернулась на бок, накрылась одеялом и завыла в подушку.
Конечно, он ушел. Привык слушаться мамочку и свою близкую Марго. Майорову за счатье убраться и не видеть меня больше. Я ему одолжение сделала.
Кажется, во мне бурлили какие-то препараты, потому что через пару минут мне стало так одиноко, а потом страшно. Я одна в Москве, в платной клинике. Денис мог бросить меня тут с неоплаченными счетами. Что я тогда буду делать?
Что я в принципе теперь буду делать?
Ребенок, которого больше нет.
Квартира с Ниной пополам отменяется.
Все мои планы на будущее можно восстановить.
Родителям даже знать не обязательно.
В словах Дениса, наверно, был смысл. Я не была готова к материнству. Почему же так больно перестать быть мамой?
