Только (не) рабочие отношения
Давно мне не было так стыдно.
Вот, казалось бы, ерунда.
Не я разрисовывала подъезд. Не я раскидывала мусор на улице. Это не я наводила тут беспорядок. Не моя посуда грязной горой стоит в раковине. И уж точно не мой ребенок ободрал обои на кухне… А все равно стыдно перед Ярославом Львовичем было мне.
Он с независимым видом стоял посреди комнаты, разглядывая потолок с желтым пятном, пока я, постоянно оглядываясь на него, осматривала остальную часть квартиры.
Бывшие квартиранты – усталая женщина с годовалым ребенком на руках, девочка лет пяти и постоянно гавкающая собака породы двор-терьер – неустанно следовали за мной, будто боялись, что я украду застиранные детские колготки или яблочное пюре, баночки из-под которого занимали все поверхности на кухне.
Под их подозрительным взглядом было еще более неуютно, поэтому, вернувшись в комнату, я дотронулась до рукава Ярослава Львовича, попросив:
– Пойдемте?
Он кивнул и, попрощавшись с жильцами, повел меня к выходу.
Квартира была не так плоха, как предыдущие. Просто не убрана, погрызена псом и временем. После тяжелого вздоха и взгляда на часы, можно было согласиться на нее, если бы там сейчас не проживали люди.
У них была еще неделя, чтобы выселиться, а вот у меня столько времени на ожидание не было.
– Куда дальше? – открыв подъездную дверь, вежливо уточнил босс, а я в очередной раз пожалела, что согласилась на его присутствие.
Ярослав Львович никак не комментировал квартиры, в которых побывал, но и так было понятно, что он обо всем думает. И что теперь будет думать обо мне.
Буду приходить я на работу, вся такая красивая, в дорогущей, выбранной им лично одежде, а он будет знать, что проснулась я в квартире, по которой ползают тараканы, умывалась в раковине, из которой течет желтая, ржавая вода…
Я тряхнула головой, отгоняя упаднические мысли.
Хватит.
Если я начинаю свой жизненный путь не в фешенебельной квартире с видом на Москва-сити, это не значит, что я хуже. Может, даже лучше: не побоялась выйти из своей зоны комфорта, поехать в столицу, чтобы устроить свою жизнь.
Кто молодец? Конечно, я.
– Ярослав Львович, спасибо, что сопровождали и подвозили, но дальше я сама, – гордо произнесла я.
– Будешь от одной квартиры к другой на автобусе добираться вместо комфортабельного автомобиля? – иронично уточнил он, обернувшись.
– Почему нет?
– С вещами, – напомнил он, кивнув на пакет, оставленный в салоне.
– Не хочу вас задерживать, – повторила я, упрямо взглянув на него, из-за чего он усмехнулся.
– Воробушек, ты меня что, прогоняешь? – протянул он насмешливо, а щеки опять запылали.
Хорошо хоть в свете фонарей это не так заметно.
– Нет, просто беспокоюсь, что у вас могут быть свои дела.
– Что может быть важнее, чем комфортное устройство важнейшего сотрудника? – провокационно уточнил он и открыл мне заднюю дверцу автомобиля. – Правильно. Ничего. Куда дальше, воробушек?
– Я – Аня, – упрямо, но очень тихо произнесла я, садясь внутрь.
Смешок, показывающий, что меня услышали, раздался одновременно с тем, как захлопнулась дверь.
– Какой следующий адрес? – флегматично уточнил Алберт с водительского сидения.
А я вздохнула над суровой жизнью, в которой начальник с личным водителем возит меня смотреть на съемные квартиры... Ужас.
… Вот чего я переживаю? Хотят возить – пусть возят.
Встретившись в выжидательно-насмешливым взглядом Ярослава Львовича, успевшего занять место возле меня, я потянулась к телефону.
Разговор получился неприятным.
На меня накричали, сказав, что не будут ждать лишние полчаса, и вообще риелтор уже на другом конце Москвы. А я, сбросив звонок, задумчиво посмотрела в окно.
Ладно. Значит, дальше в хостел, что, машинально, я и озвучила.
– Ну все. Побаловались и хватит, – хмыкнул вдруг Ярослав Львович и приказал Альберту. – Давай домой.
– Принято.
Машина начала движение, а я запаниковала.
Кто знает, где это «домой» и есть ли там метро и автобусные остановки.
– А можно я здесь выйду? Или вы меня на остановке высадите?
– Сиди, воробушек. Сегодня ты будешь ночевать в тепле, а не на жестких и холодных сидениях Казанского вокзала.
– Я и не собиралась ехать на вокзал.
Ярослав Львович усмехнулся.
– Вот и молодец, послушный воробушек.
Я ни на что не давала согласия, чтобы меня можно было назвать послушной… Но под взглядом насмешливых глаз произнести это вслух почему-то не решилась. И ведь не трусиха…
