Реквием по любви. Грехи отцов
Испытывая неловкость от пристального внимания, она прочистила горло:
- Всем здравству…
Закончить фразу не успела, ибо выцепила взглядом до жути знакомое лицо.
- Макар! – выпалила, шалея от радости. Зарутский и правда находился здесь. Сидел со всеми за одним столом. И не выглядел излишне напряженным.
Она преодолела разделяющее их расстояние так быстро, как только смогла. Едва он успел подняться со своего места, сразу же оказался в ее объятиях.
- Ты приехал! – воскликнула, стискивая его, что было сил.
- Я же обещал! – усмехнулся мужчина, чуть поморщившись.
- Ой, извини! – отпрянула Лиза, вспомнив о его ранении. – Больно?
- Терпимо. Ты сама-то как? Здорово напугала нас!
- В полном порядке, - хохотнула она, потирая лоб. – Пара шишек не в счет.
- Хвала небесам!
- Да, - кивнула, робко улыбаясь. – Ну… добро пожаловать! Рада тебя видеть!
- Спасибо, малышка! – прилетело в ответ, с затаенной нежностью в голосе.
В тот же миг повисшую тишину разрезал ставший уже родным голос:
- А нам, значит, не рада? Так, что ли, олененок?
Развернувшись на девяносто градусов, Лиза увидела Похомова-старшего.
- Аркадий Михайлович! – кинулась в его раскрытые объятия. – Конечно, рада! Очень-очень. Здравствуйте!
- Здравствуй, дочка! – он по-отечески чмокнул ее в макушку. – Здравствуй!
Приглядевшись внимательно, девушка обнаружила за столом и Дуду, и Петра Петровича, которых поприветствовала не менее тепло. Однако, среди многочисленных гостей не было Прокурора. И это сильно настораживало. Недоуменно нахмурившись, Лиза взволнованно поинтересовалась:
- А дядя Боря где?
- В доме, - невозмутимо сообщил Аркадий Михайлович.
А когда она ринулась прочь из беседки (вернее, попыталась сделать шаг), удержал ее за локоть, настойчиво предостерегая:
- Не ходи! Разговор там важный!
Уточнять, с кем именно, не пришлось. Лиза и сама догадалась.
Ее дядюшке и Ирине Павловне действительно, было о чем поговорить.
И мешать им она явно не собиралась. Как раз в этот момент в беседку вошел Дмитрий. Присутствующих он поприветствовал сухим угрюмым кивком.
- Как Сокол? – тут же отреагировал его отец, пристально вглядываясь ему в лицо. Муж нервно передернул плечами, и холодно бросил, очевидно приступая к выполнению своего плана по инсценировке Пашкиной смерти:
- Хреново! Травмы серьезные. Пока без сознания. Врачи гарантий не дают.
Пока Похомов отвечал на вопросы собравшихся, Лиза отыскала взглядом Андрея. И на душе стало так паршиво, что словами не передать. Друг сидел на корточках под яблоней… под той самой яблоней, где совсем недавно ночевал с Викой, и заторможенно разглядывал резинку для волос, зажатую в руке. Ее резинку! Явно забывшись, он поднес ту к лицу. Уткнулся носом, и зажмурился, будто бы наслаждаясь ароматом волос ее хозяйки. Затем, поднялся на ноги, и спрятал найденную вещь в кармане брюк. Весьма своевременно. Ведь спустя секунду калитка распахнулась, и Лиза увидела Валентину Степановну, спешащую к ней навстречу. Она шла из дома деда Мити, и передвигалась так быстро, как только могла в силу своего возраста.
- Лиза! – громко причитала бабушка. – Лизонька! Неужто, правда ты?
Сорвавшись с места, Лиза очертя голову помчалась к ней навстречу.
А когда оказалась в родных объятиях, под шквалом пылких порывистых поцелуев, не смогла сдержать слез. Прижимая к свои губам ее шершавые, испещренные крупными венами ладони. В ответ зацеловывая ее морщинистые щеки, она бессвязно шептала:
- Конечно, я! Кто же еще?
- Внученька моя, самим солнцем поцелованная! Ягодка моя!
- Перестань, ба! – неожиданно смутилась.
- Вернулась, родненькая?
- Да.
- Жива-здорова?
- Да.
- Благодарю тебя, пресвятая дева Мария! - бабушка отстранилась, пристально разглядывая ее с ног до головы. – А я ведь ушам своим не поверила, когда тебя услышала. Думала, все… совсем от горя умом тронулась! А тут… ох!
Она пошатнулась, и Лиза поспешила придержать ее. Рядом мгновенно оказался Андрей. Вдвоем они довели Валентину Степановну до беседки.
Усевшись на место, которое для нее освободили, бабуля тихо произнесла:
- Не пугайся, милая. Все хорошо. В моем возрасте что горе, что радость, действуют уже одинаково. Ступай, Лизонька. Принеси мне мои капельки.
Дурея от волнения за близкого человека, девушка направилась прямиком в дом. Пулей влетела на кухню, извлекла стакан из шкафчика и наполнила его водой. Затем, на одной из полок нашла пузырек с корвалолом, и принялась готовить раствор, отсчитывая необходимое количество капель.
Но вздрогнула всем телом и замерла, услышав вдруг громкий хлопок, отдаленно напоминающий звук смачной пощечины. Потом еще один.
И еще. А следом раздалось гневное шипение Ирины Павловны:
- Как ты смеешь говорить мне подобное? О каком прощении бормочешь?
