Реквием по любви. Грехи отцов

Лиза так и застыла на месте с бешено колотящимся сердцем, услышав имя родного человека. Зарутский же нахмурился и медленно разжал кулаки.

— Марина? — произнес он, отступая на шаг. — Марина Черчесова? Ты уверен?

— Разумеется, уверен, — подтвердил батюшка. — Иначе просто промолчал бы. Не по сану мне впустую языком трепать. Да и не по возрасту, как видишь.

Судя по всему, ничего-то Макар не видел. Он был настроен скептически:

— Не факт, что к тебе приходила именно она. Ее именем могла назваться абсолютно любая женщина, которой за этот спектакль хорошо заплатили.

— Вне всяких сомнений, я передал вещи Кирилла именно Марине, — отец Сергий умиротворенно улыбнулся. — Так скорбеть о нем могла лишь она.

— Столько лет прошло! — Зарутский на его слова отреагировал крайне агрессивно. — Ты мог что-то напутать! Ты мог что-то забыть!

Священник покачал головой, исключая даже мизерную вероятность ошибки:

— Стар я стал и немощен, но на память не жалуюсь. Да и невозможно спутать жену Черчесова с кем-либо еще. Знал я ее. Лично их с Кириллом венчал.

Макар шумно сглотнул. Его кадык при этом сильно дернулся. Из широкой, тяжело вздымающейся груди вырвался почти беззвучный хрип. Всего на миг, но выдержка покинула мужчину. Глаза наполнились безграничной тоской.

Но он быстро взял себя в руки и пустым, безжизненным голосом протянул:

— Так они что, еще и… венчанные были?

Посмотрев на него долго и задумчиво, отец Сергий кивнул.

— Марина хотела принадлежать своему мужчине и на этом свете, и на том.

— А есть ли он – тот свет? — скептически усмехнулся Зарутский.

— Узнаешь, сын мой. Как время придет. В ту секунду и твоя душа успокоится.

Ничего не ответив, Макар сорвался с места и раздраженно зашагал прочь с территории церкви. Не прощаясь, он угрожающе бросил через плечо:

— Если ты соврал – я вернусь! И тогда вечный покой тебе будет обеспечен!

Лиза опешила, глядя ему вслед. Он словно в одночасье обезумел. И, кажется, забыл о ее существовании. Стремительно двигаясь вперед, мужчина одним своим видом заставлял прихожан торопливо отступать в сторону с его пути.

Он не звал ее с собой. Не оглядывался. Не требовал присоединиться к нему. Не делал ничего, чтобы удержать ее рядом. В своем временном плену.

То ли уверен был, что она в любом случае пойдет за ним, то ли… внезапно отпустить решил. Лиза не знала. И ложными надеждами себя не тешила. Однако действовать кардинально тоже не торопилась. Она провожала его потерянным взглядом, испытывая при этом крайне противоречивые эмоции. С одной стороны, ей страшно хотелось освободиться от вынужденных оков. Плюнуть на все и сбежать. К Диме. К родным. К близким. Она с легкостью могла осуществить задуманное – Макар удалился на приличное расстояние и едва ли догнал бы ее сейчас. Только вот какая-то часть нее упрямо взывала к совести. Противилась. Сомневалась. Интуиция тоже взбунтовалась не на шутку. В голове загудело. А от собственных мыслей стало тошно:

«Совсем недавно я умоляла его не предавать меня. Не предавать всех нас! А сама? Что сейчас делаю я сама? Едва случай подвернулся, о побеге думаю? Нет! Уговор есть уговор. Я поступлю так, как велит мне сердце. Сдержу свое слово, даже если в дальнейшем очень сильно пожалею об этом…»

Сбросив с себя оцепенение, Лиза со всех ног помчалась за Макаром. К тому времени он уже вышел за ворота церкви, уселся на ближайшую скамейку у забора и закурил. Оказавшись рядом, девушка последовала его примеру.

— Почему ты осталась? — услышала в тот же миг.

Пожав плечами, она тихо обронила:

— Как ни крути, а мы с тобой в одной упряжке. И делаем общее дело.

— Молодец, — хриплый смех. — Считай, что проверку на доверие ты прошла.

— Так это… проверка была?

— Конечно. Жаль только, напрасно все.

— В каком смысле?

Зарутский стряхнул пепел с сигареты и пояснил в весьма грубой манере:

— Круг замкнулся на твоей матери. И если она не отдала тебе нычку Черчилля еще при жизни, то теперь мы ее вряд ли найдем. Она могла сделать с ней что угодно. Выкинуть. Перепрятать. Сжечь. Мы в тупике, Лиза. В тупике!

В словах мужчины была доля истины. Кроме одного «но». Девушка догадывалась, где им искать следующую подсказку. Потому как неожиданно вспомнила о своей недавней находке – шкатулке с посланием от матери.

«Ну, конечно же! Я ведь так и не прочитала второе письмо! Боже… как я могла о нем забыть? Как могла упустить из вида такую важную деталь?»

— Или нет, — едва слышно выдохнула она, нервно сцепив пальцы в замок.

— Что «нет»? — Макар выкинул окурок в урну.

— Мы скорее в заднице, чем в тупике, — раздраженно буркнула Лиза.

— И как это понимать?

Зарутский смотрел на нее с легким прищуром. Слишком пристально. Слишком внимательно. И под этим насквозь пронизывающим взглядом она разволновалась. Да так сильно, что даже ладони вспотели.

Прислушиваясь к гулу своего пульса, Лиза увлажнила губы.

— Я… должна рассказать тебе кое-что, — призналась наконец. — Недавно я обнаружила одну мамину шкатулку с драгоценностями. Внутри было два письма от нее же. С одним я ознакомилась, со вторым не успела. Я уверена – там зашифровано что-то важное. Иначе какой смысл писать его на немецком языке? Интуиция подсказывает мне, что в нем мы найдем ответы на все наши вопросы. Но… есть некоторые сложности. Мы не сможем добраться до нее. Шкатулка у нас дома. Вокруг куча камер видеонаблюдения и охрана. Муха незамеченной не пролетит. Нам придется раскрыть себя. Придется…

— Нет! — яростно возразил Зарутский. — Не раньше, чем завершим наши с тобой дела. Как же ты не понимаешь? Борзый, который думает, что ты в безопасности, и Борзый, который уверен в обратном – два разных человека. Поверь, последний на сегодняшней сходке будет гораздо нужнее!

— Но что же нам тогда остается? — на эмоциях Лиза повысила голос. — Что прикажешь делать? У нас очень мало времени!