Реквием по любви. Грехи отцов
Скрипнула калитка, привлекая внимание. К ним приближался Данила.
Черт! Совсем забыла!
Едва себя по лбу ладошкой не хлопнула. Скорчив виноватую гримасу, двинулась навстречу мужчине.
— Даня, прости…
Брови Верещагина удивленно поползли вверх:
— За что?
— Пробежку придется перенести на завтра.
— Не вопрос.
Он протянул ей что-то. И девушка схватила предмет машинально. И время остановилось. Лиза отсутствующим взглядом рассматривала свой новенький паспорт в красивой, стильной обложке из крокодиловой кожи. От волнения пальцы задрожали, а ладони покрылись испариной.
«Похомова Елизавета Кирилловна», — гордо гласил документ.
Не Леонидовна. Больше нет. Настоящее отчество!
Секунда. Вторая. Еще один удар сердца и взмах ресниц…
Торкнуло наконец! Будто по голове хорошенько приложились увесистой сковородкой!
— Откуда… он у тебя?
Острый взгляд глаза в глаза:
— Ты знаешь.
Кровь отхлынула от лица, превращая девушку в некое подобие мраморной статуи. Бледной и холодной. Казалось, даже сердце замедлило свой ход, угрожая полной остановкой. От нехватки воздуха перед глазами поплыло. Она задышала глубже, жадно поглощая кислород, однако едва ли ей стало легче.
Дура! Какая же дура!
— Предлагая мне пробежаться, — прокаркала хриплым старческим голосом, — ты имел в виду... Боже!
Данила смачно ругнулся:
— Не поняла, значит…
— Нельзя было прямо сказать? — вспылила не на шутку, выплескивая на мужчину ярость и сожаление. — На какой черт мне сдались твои ребусы? Неужели не видишь, как тяжело мне дается разлука? Я ведь… я… схожу с ума, не видя его лица…
— Успокойся! — строго. Точно родитель нашкодившему ребенку. — Отчасти это и его решение.
— Не верю! — смахнула с щеки предательскую слезу. — Он был здесь!
— Был. Но уехал.
— Почему?
— Решил, что общение с друзьями тебе сейчас нужнее. На пользу пойдет. Отвлечешься.
— Верни его, Данечка! — мертвой хваткой вцепилась в мужскую футболку. — Пожалуйста…
— Он уже далеко, — прозвучало подобно приговору. — Выйдет на связь, как сможет.
