Реквием по любви. Грехи отцов
Он кивнул, начиная осознавать, что новость о потере ребенка способна подкосить даже здорового человека. А Алексею не помешало бы сперва окрепнуть. Поэтому просто молчал, ожидая от него инициативы.
— Кто оказался ублюдком? — все еще слабый голос брата нарушил воцарившуюся тишину. — Кого Борзый вывел на чистую воду?
— Шмель! Убийца наших родителей! Их ведь убили, не так ли?
Алексей окатил его ошарашенным взглядом и выдохнул:
— Откуда ты знаешь?
Игнорируя болезненный комок в горле, Андрей пожал плечами.
Осознав, что замер посреди комнаты, сделал шаг вперед. Еще один.
И еще. Лишь оказавшись прямо у постели брата, он тихо обронил:
— Есть доказательства его вины. Есть свидетели.
— Паскуда! Я всегда это знал! Но…
— Почему ты скрыл от меня правду о родителях?
Алексей отвел глаза:
— Чтобы у тебя появился хоть мизерный шанс на спокойное детство!
От его слов в глазах предательски защипало. Руки затряслись.
Стиснув зубы до противного скрежета, дабы не разреветься, подобно девчонке… дабы не выказать своей слабости, Андрей мертвой хваткой вцепился в ладонь старшего брата. Как никогда чувствуя их родство, их единение, он улыбнулся через силу. Превозмогая себя, произнес:
— Только сейчас… когда едва не потерял тебя… я понял, как много ты для меня сделал! Понял, что обязан тебе всем! Понял, что ты – единственный родной человек на всем белом свете! Понял, как много ты для меня значишь! Понял, как сильно… ты мне дорог!
— Андрей…
Брат смотрел на него очень странно. Его глаза неестественно блестели.
— Ты жил ради меня, а я и не замечал этого! — продолжал Андрей, будучи не в силах остановиться. — Но… мне преподали хороший урок! Теперь все иначе. Я всегда буду рядом и никогда тебя не предам! Я перестану прожигать жизнь впустую и прятаться у тебя за спиной! Я возьмусь за ум и буду помогать тебе с бизнесом, как ты и хотел! Я докажу тебе, что на меня можно положиться! Ты только… поправляйся, братишка! Поправляйся скорее…
В ответ Алексей так сильно стиснул его ладонь, что заломило пальцы.
— Знаешь, — пробубнил он едва различимо, — ради таких слов можно и горы свернуть!
— Свернем! — клятвенно заверил Андрей. — И не одну!
В этот момент дверь в комнату тихонько распахнулась.
Все та же красавица-медсестричка разрушила их временную идиллию:
— Прошу прощения, но ваше время вышло! Пора уходить!
— Еще минуту, пожалуйста!
— У меня будут крупные неприятности, если вас тут заметят, уважаемый!
Алексей одобрительно кивнул:
— Ступай! И о Соне позаботься, пока я тут… отдыхаю!
— Хорошо.
— Передай ей, что…
— Что?
— Ничего. Сам скажу при личной встрече.
Попрощавшись, Андрей покинул палату брата. А после подхватил на руки медсестру и покружил в знак благодарности за содействие. Однако ее пришлось быстренько вернуть на место, так как в кармане ожил телефон.
На экране высветился номер Ирины Павловны.
— Есть новости от Лизы? — воскликнул он, забыв даже поздороваться с наставницей. — Хоть что-нибудь известно?
— Нет. Она как сквозь землю провалилась!
— Понятно…
— Не отчаивайся! — послышалось из динамика. — Ты ее знаешь. Она будет бороться до последнего! Ее найдут. Но я звоню не по этому поводу.
— Еще что-то стряслось?
— Можно и так сказать, — сокрушенно выдохнула женщина. — Паша приезжал. Он отправил свою мать и сестру с Кириллом в Германию. Вика улетела, Андрей. Попросила передать тебе кое-что и улетела.
Если бы ему огромное пчелиное жало вогнали прямо в сердце – эта боль не шла бы ни в какое сравнение с тем, что он испытал сейчас, услышав подобные новости. Да, в нем кипела обида, ненависть и злоба к ее отцу.
Да, он жаждал его смерти и не желал больше видеть саму Соколовскую. Но… черт подери! Разве это нормально?
«После всего, что между нами было, ты могла бы и… попрощаться! Могла бы выказать хоть мизерное сочувствие моему брату! Или морально поддержать меня! Ты могла приехать и быть рядом со мной в такой сложный период! А ты… просто сбежала! Свинтила по-английски! Что ж… удерживать не стану. Наш уговор аннулирован. Скатертью дорога!»
В последний момент припомнив слова Ирины Павловны, он все же уточнил:
— Что она просила мне передать?
— Сейчас процитирую! — предупредила наставница и заговорила, будто бы читала с бумажки: — Ты можешь ненавидеть меня и винить в том, чего я не делала! Это ничего не изменит в моем сердце. Мои чувства были правдой!
***
В то же время…
Вечерело. Солнце неумолимо опускалось все ниже и ниже к линии горизонта. Время утекало, как вода сквозь пальцы, а должного результата все не было. С момента исчезновения Лизы прошло чуть более полутора суток. Самых жутких, самый мучительных, самых долгих в его жизни. Всматриваясь вдаль пустым невидящим взглядом, Борзый мог думать лишь об одном:
«Где ты? Ну где же ты, Кроха? Если тебя тронут, если посмеют причинить боль… никто меня уже не остановит! Я растерзаю ублюдков!»
В надежде отыскать ее они перерыли большую часть города. Да все тщетно.
Лиза будто сквозь землю провалилась. А вместе с ней исчез и Шмель, и Зарутский. На их поиски бросили почти все силы. Прокурор поднял своих людей. Дуда и отец – тоже. В стороне не остался и Ювелир – смог «договориться» со спецами из «органов», чтобы никакие госструктуры не встревали в данный конфликт. По крайней мере до его завершения.
Получив от старших полный карт-бланш, Похомов начал действовать. Старый заброшенный склад, расположенный на отшибе города, был выбран им не случайно. Именно здесь в свое время Пескарь свел счеты с Черчиллем.
Здание пустовало, но все еще оставалось пригодным для определенных целей. Пока Прокурор и его архаровцы тщательно обыскивали особняк Соколовских в поисках подтверждения слов Зарутского, а Ювелир (при тайном содействии бывших коллег) по крупицам восстанавливал возможный маршрут Лизы, Дмитрий приступил к осуществлению своего плана.
