Только (не) рабочие отношения
Машина ехала с сумасшедшей скоростью, а я боялась попросить Славу ехать помедленнее.
Сердце в груди билось быстро и испуганно, но стоит признать, билось оно так не из-за скорости, а от осознания, что я опять сделала все не так.
Не сказала Славе про разговор с его отцом, не позвонила, когда он сказал, чтобы я увольняюсь… Или все проблемы начались в момент, когда я возомнила себя гениальным дизайнером и решила использовать лицо Славы для победы в конкурсе?
– Прости… – прошептала я, сжимая пальцами ткань офисного платья. – Я очень виновата…
– Осознала, что не стоит оставаться наедине с Филиппом? – кинул на меня взгляд Слава.
– Нет… Вообще-то, я про другое, – удивленно ответила я. – Про то, что уволилась, не сказав тебе. Это некрасиво, тем более что ты мой начальник…
Слава криво усмехнулся, кинув на меня очередной взгляд, и сильнее вдавил в педаль в пол.
– Что ты делаешь? Мы же разобьёмся! – глядя, как на сумасшедшей скорости начинают мелькать мимо нас машины, воскликнула я.
– В управлении машиной ты мне тоже не доверяешь? Как начальнику или как твоей половине? – уточнил он резко, продолжая странно улыбаться.
– Как слишком эмоциональному водителю! – отозвалась я, вцепившись в ручку. – Слава, пожалуйста, помедленнее!
Резко выдохнув и бросив на меня еще один взгляд, Славу сбавил скорость.
За окном продолжали проноситься дорогие машины и украшенные дома, а в машине повисла тишина.
Там за окном люди радовались наступающему Новому году, радовались приближающимся каникулам, а тут, в салоне, висело напряжение.
Тишина была слишком гнетущей, слишком пугающей…
– Ты злишься на меня? – осторожно уточнила я, глянув на Славу.
– Ты очень наблюдательна, Аня, – усмехнулся он
– Почему? – опять странный взгляд в мою сторону, и я поспешила сказать: – Нет, я понимаю, что виновата! Не посоветовалась, не позвонила, когда у меня возникла проблема… Но ведь дело не только в этом, да?
– Знаешь, куда мы едем? – вместо ответа поинтересовался Слава.
– Домой?
– Не угадала. В клинику.
Об острый взгляд серых глаз можно было пораниться. И он ранил меня…
– Между прочим, это очень обидно, – отозвалась я, скрещивая руки на груди и отворачиваясь, и только слова Славы, полные изумления, заставили меня обернуться.
– Почему обидно?
Он даже еще немного сбавил скорость, перестраиваясь правее, чтобы посмотреть на меня. Будто и правда не понимал…
А я нахмурилась.
– Подожди, разве ты не имел в виду, что хочешь в клинике узнать, есть ли у меня мозги? – уточнила я, а Слава неожиданно фыркнул, улыбнувшись.
– Интересная мысль, воробушек. А есть вариант, при котором их у тебя не окажется? Есть сомнения?
– Мама иногда говорила, что у меня их нет, – смущенно отозвалась я, понимая, что вот я и стала настоящей женщиной, по мнению папы: сама придумала, сама обиделась.
– Мозги у тебя есть, не переживай, – со вздохом отозвался Слава. – Проблемы только с инстинктом самосохранения, но, боюсь, в клинике тебе его не поправят… ты бы знала, как мне иногда хочется запереть тебя от всего мира, чтобы никто не обидел, не задел…
Он еще раз вздохнул, покачав головой. А я, воспользовавшись тем, что Слава немного расслабился, осторожно коснулась его ноги и спросила:
– Ты больше на меня не сердишься?
– Сержусь, но понимаю, что это бесполезное занятие. Ты даже не осознаешь причины, – качнул он головой и, не выпуская руля, одной рукой подхватил мои пальчики и коснулся их губами. – Скажи, как тебя угораздило оказаться с Филиппом в выставочном зале наедине, да к тому же после работы?
Я смущенно улыбнулась, проведя рукой по подолу платья.
– Может, я тебе с самого начала расскажу, чтобы ты понял? С самого утра…
– С момента, как я разбудил тебя, поцеловав в…?
– Слава! – воскликнула, чувствуя, как щеки опаляет румянец.
Довольно усмехнувшись, он кинул на меня какой-то собственнический взгляд и чуть сжал мои так и не выпущенные из руки пальчики.
– Рассказывай, воробушек.
