Только (не) рабочие отношения

Сестра сидела напротив и даже не поднимала головы от тарелки, а мне кусок в горло не лез. Еще немного и начнутся страшные вопросы.

– Аня, что не так? - Аля все же заметила мою заторможенность и отложила ложку. – У тебя глаза как у набедокурившего щеночка. Что ты натворила? Влезла в секту?

Ага. Ту, где вещи задаром раздают.

– Почему ты сразу с плохого начинаешь? Нет. Я устроилась в престижную компанию, как и хотела.

Демонстративно отодвинув от себя тарелку, я сложила руки на груди.

– Неужели, – скепсис сестры можно было черпать ложками. – У стажеров теперь есть дорогущая униформа? Напомни, что там за компания, чувствую, мне тоже там поработать надо.

– Аля! Я правда устроилась на работу!

– Тогда почему глаза такие виноватые? — грубо спросила она. – Выкладывай. Не юли.

Нет, она определенно решила взять на себя роль нашей мамы!

Я фыркнула, потянувшись к чашке с чаем, и обхватила горячие стенки руками.

Наверное, я могла соврать Але. Сказать, что одежда нужна для работы. Но не в том смысле, который вкладывает она. А... Например, пофоткать. Я же шла в рекламный отдел. Можно было сказать, что нужно померить и сфотографировать одежду. Наговорить про сочетание цветов и моделей, но... Но врать я не любила и не хотела.

– Аль, я устроилась на должность секретаря, – призналась я, не поднимая головы.

Сестра – это не мама, конечно, но чувствую сейчас…

– На должность любовницы?!

Она громко хлопнула ладонью по столу.

– Ты для этого училась на отлично? Для этого поехала в столицу? Боже, да ты именно для этого одолжила мой лучший костюм!

– Аль, это не так! – я в испуге подняла на нее глаза, но она даже не стала меня слушать.

– Знала я, что столица развращает, но не так же быстро! Не мою маленькую сестренку!..

– Альбина, да послушай, это просто должность секретарши!

– Да неужели? Откуда у тебя в таком случае куча брендовой одежды?

Я на секунду прикусила язык, но повторила слова Ярослава Львовича:

– Я лицо фирмы...

– Ты лицо, которое хотят завалить на диванчик! Господи, какая же ты еще наивная дурочка!

Аля закрыла лицо руками, простонав что-то нечленораздельное. А мне стало жутко обидно.

– Ты ничего не понимаешь, – упрямо и тихо возразила я. – Мой начальник – приличный человек.

– Ему пятьдесят, и он давно и надежно женат? – горько уточнила Аля. – Дурочка доверчивая...

– Да прекрати меня оскорблять! – теперь уже я стукнула ладонью по столешнице и тут же ойкнула от боли. – Ему тридцать, он не женат. И он сразу сказал, что его интересуют только рабочие отношения!

«Сразу после того, как я приняла душ в его ванной», - крутилось у меня в голове, но я же не самоубийца, чтобы говорить это вслух.

– И после этого ты, Ань, обижаешься, когда я называю тебя наивной? – подперев рукой голову, насмешливо произнесла сестра. – Во всяком случае, я рада, что страшного, судя по тому, как ты его защищаешь, еще не произошло. Ничего. Завтра уволишься и забудем обо всем.

Я хватанула ртом воздух.

Что значит «уволишься»? Что значит «забудем»?

– Ты меня прости, Аль, но я точно помню, что в моем паспорте указано, что мне двадцать. Я совершеннолетняя и сама буду принимать решение.

Поджав губы, я вцепилась в несчастную кружку. Что еще за новости? Что за приказы?

Аля медленно и шумно выдохнула, подняв голову к потолку, и начала говорить, как с неразумной:

– Аня, тебе только по паспорту двадцать, а по характеру и разумности – все десять. Неужели так сложно понять: я на твоей стороне. Я желаю тебе добра.

– Заставляя мне уволится?!

– Да! Что ты знаешь о своем начальнике? Ты знаешь, насколько он честный человек? Разве он уже не попытался тебя «обязать» работать на себя, всучив целый мешок дорогущей одежды?

– Аля, перестань!

– Он уже вел себя с тобой двусмысленно?

Я покраснела, вспоминая некоторые моменты нашего общения, что, разумеется, не прошло мимо сестры.

– Ну конечно! Знаешь почему?.. Ох, глупая! Ты понимаешь, кому вот так спокойно дарят дорогие вещи?

– Аля, прекрати!

Я чувствовала, как щеки начинают пылать. Было стыдно даже слушать ее слова, не то что отвечать.

– Ты будешь цеплялся за эту работу, а он будет заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.

– Да может я захочу это делать! – крикнула я, только чтобы она замолчала.

– Что?

Она и правда замолчала.

Растерянно и недоверчиво смотрела на меня, а в ее глазах будто начинало появляться презрение.

Это было обидно.

Вот так просто, зная меня всю жизнь, только по решению устроиться секретарем, она сделала выводы и разочаровалась во мне.

Я выдохнула, сжимая кулаки, и встала. Хватит.

– Да, Альбина. Я хочу делать то, для чего устроилась в крупную компанию. Хочу честно выполнять свои обязанности и зарабатывать на обучение. Да, я хотела, чтобы стаж по моему профилю уже шел, пусть и числилась бы я стажером. Но так даже лучше. Я не знаю, в каком мире ты живешь и какие истории с секретаршами знаешь, но я общалась со своим начальником и доверяю ему.

Она усмехнулась, покачав головой, но я не дала ей продолжить.

– И да, я уверена, что, если вдруг наши отношения выйдут за рамки рабочих (что крайне маловероятно!), это будет по обоюдному согласию.

Я замолчала, переводя дух, и замерла, глядя на Алю сверху вниз. Поймет?

Она улыбнулась, скрестив руки на груди, и уточнила:

– Ты закончила?

– Да...

– Это хорошо, – она кивнула, тоже вставая. – В моем доме ты будешь жить по моим правилам. Никаких секретарш. Не нравится – уезжай обратно к родителям. И подумай трижды: для этого ли ты так стремилась уехать из нашего захолустья? Сколько ты уговаривала родителей тебя отпустить? И ведь вернешься к ним через неделю. Думаешь, я промолчу о причине, по которой не захотела жить с тобой под одной крышей?

– Конечно, нет, – ответила я, чувствуя комок в горле, и в сердцах добавила. – Как была ябедой, так и осталась.