Только (не) рабочие отношения
Почему я не сказала Славе о записке?
Этот вопрос мучал меня на корпоративе, дома и сейчас, когда я, совершенно непрофессионально оставив свое место, направлялась к кабинету Льва Николаевича.
Почему я не сказала? Чтобы Слава не волновался, или потому что мне самой было стыдно?
Слава сказал, что моя работа ему понравилась, что он совершенно не злится на меня. А я не могла согласиться, вспоминая его похолодевший взгляд и поджатые губы. Как можно не злиться, если из-за меня над ним смеялась вся компания?..
Просторный холл заканчивался приемной секретаря, мягкими диванчиками, кофемашиной и кулером. Всем, что могло хоть немного успокоить разволновавшуюся меня.
Хорошо, что я пришла чуть раньше. Спокойно познакомлюсь со своим коллегой, узнаю в каком настроении начальство…
– Добрый день. Мне должно быть назначено на одиннадцать двадцать, – нерешительно улыбнулась я мужчине, который тут же поднял на меня взгляд, стоило подойти.
– Добрый, проходите, Анна. Лев Николаевич уже ждет вас, – сухо произнес секретарь, кивая на закрытую дверь кабинета.
Да, времени успокоиться, похоже, не будет...
Я покосилась на внушительные часы, показывающие, что до назначенной встречи оставалось еще пять минут. Ну, хоть не опоздала.
Переспрашивать было бы глупо, поэтому, незаметно вытерев о подол офисного платья руки, я тихонько постучала, а после потянула дверь на себя.
Кабинет Льва Николаевича был немногим просторнее Славиного. Такая же рабочая зона, с внушительным деревянным стол из нашей премиальной коллекции, такая же зона отдыха с диванами и журнальным столиком.
Единственное видимое отличие, кроме цветовой гаммы стального цвета, были высокие кованные скульптуры возле стен. Наверное, наш генеральный любит искусство.
Сам хозяин кабинета сидел на рабочем месте и до моего прихода, что-то изучал на разложенных перед ним бумагах, но, стоило мне зайти, Лев Николаевич откинулся на спинку, переведя изучающий взгляд на меня.
– Доб… – я запнулась от волнения, и, прокашлявшись, продолжила. – Добрый день. Вы хотели меня видеть?
Лев Николаевич ответил не сразу. Оглядел меня с ног до головы и произнес:
– Добрый. Проходи.
На негнущихся ногах я дошла до его стола. Стула, чтобы я могла сесть, не было, да и мне никто это сделать не предлагал.
Изматывающее молчание продолжалось, а я, сжав в руки в замок, пыталась заставить себя мило улыбнуться. Получалось не очень.
– Ты знаешь, почему я тебя вызвал? – наконец, проговорил Лев Николаевич, и от его тона у меня мурашки по спине побежали.
Хотелось спрятаться, чтобы только скрыться от его сверлящего взгляда.
– Из-за конкурсной работы? – тихо-тихо произнесла я, понимая, что молчать вечно не получиться.
– Именно, – кивнул генеральный и вдруг резко ударил ладонью по столу. – Кто дал тебе право размещать личные фотографии начальника?!
Я вздрогнула, еще сильнее сжимая сцепленные руки, и, судорожно краснея от осознания собственного вранья, произнесла:
– Ярослав Львович был не против…
– Неужели. То есть узнал об этом заранее?
Я молча опустила глаза, а генеральный довольно хмыкнул, продолжая:
– И ты будешь мне доказывать, что Ярослав действительно хотел, чтобы его принимали за фигляра, торгующего своим лицом?
Дышать становилось все труднее, а чувство вины, не утихающее с корпоратива, с новой силой принялось разъедать душу.
– Я не подумала… – выдохнула едва слышно.
– А ты вообще умеешь это делать? – резко произнес Лев Николаевич. – Ты подставила своего начальника. Для Ярослава это удар по репутации. Что будут думать о нем наши партнеры и конкуренты? Что будет, когда он соберется, наконец, идти на повышение?
Сглотнув, я тихо произнесла, поднимая голову:
– Что Ярослав Львович выглядит настолько представительно, что компания не стесняется показывать его на своих баннерах?
– Нет, Аня, – едко отозвался Лев Николаевич, покачав головой. – Что Ярослав настолько самовлюблен, что, бросив все дела на самотек, решил покривляться перед камерой.
– Он мог это делать и вне рабочего времени, – пискнула я, удивляясь, откуда у меня взялась смелость перечить самому генеральному.
– Во вне рабочего времени? – прищурившись, переспросил Лев Николаевич неожиданно ласковым тоном. – То есть после работы, дома? Значит, ты даже не скрываешь, что спишь с Ярославом?
Краска бросилась в лицо, а язык будто завязался узлом и никак не мог произнести ни слова.
– Молчишь? Ты самая глупая из его любовниц. Да еще и принесшая ему такой репетиционный ущерб.
Если еще недавно я задыхалась от волнения, то теперь я задыхалась от возмущения.
Да как он… как он может?
– Это… это совершенно не ваше дело! – уперев руки в стол, только чтобы не упасть, воскликнула я, чувствуя, как горят мои щеки.
– Не мое дело, с кем спит мой сын? – усмехнулся Лев Николаевич, вводя меня в полный ступор. – Не мое дело, что подумают наши партнеры, когда Яр займет мое место? Не мое дело, что репутация компании, которую я выстраивал годами, развалиться из-за одной глупой курицы? Уверена, что не мое?
Нет. Конечно, нет…
Я растеряла весь запал.
Лев Николаевич смотрел на меня знакомо-незнакомыми серыми глазами Славы. Теперь я видела его волевой подбородок, его широкие плечи…
Видела и опять не знала, что делать с этим новым знанием.
Извиниться?
Покаяться?..
Но не успела я сказать и слова, как Лев Николаевич сухо произнес:
– Я хочу, чтобы ты сегодня же уволилась из компании и ни на шаг не приближалась к моему сыну. Хватит и того, что ты уже натворила. Поняла?
Конечно, поняла.
Не портить жизнь, не подставлять, не мешать ему расти по карьерной лестнице…
– Тогда свободна. Реши вопрос с увольнением сегодня же и забери все вещи. Завтра тебя уже не пустят в офис.
Я машинально кивнула, судорожно соображая, не поздно ли будет извиниться прямо сейчас?
