Григорий Панченко - Дело о китозавре
Если дроморнис вел казуаровый образ жизни с более водным уклоном – то это наш клиент! Причем таких птиц можно без особых проблем не только приручить, но и превратить в полноценных боевых или ездовых животных. И это не просто гипотетическая возможность: ведь австралийская мегафауна действительно совпала с Homo sapiens в пространстве и времени, пускай и ненадолго! Увы: то-то и оно, что ненадолго. «Понаехавший» на сумчатый континент Homo оказался недостаточно sapiens, чтобы использовать эти козыри. Он в Австралии многих извел под корень, но никого не одомашнил, наоборот: даже тех, кого привез туда уже прирученными (динго), «упустил» обратно в одичание.
…По этой же схеме смонтированы и кааду, ездовые животные уже знакомых нам гунганов. Они не менее плавающие, чем их всадники, а в процессе боя на суше их по-страусиному длинные ноги используются скорее не для гонки в открытом поле, а для резвого преодоления многочисленных бродов и болот.
Любопытно, что в нашем мире основные попытки такого типа представляли собой временное, нишевое решение и реализовывались в пору «междувластия»: динозавров уже нет, млекопитающие хищники на их место еще не пришли или просто не дошли еще в часть изолятных миров… Вот эволюция и начинала «заполнять вакуум», делая хищников из того, из чего они не делаются. На удивление часто эти «заменители» так или иначе связаны с водой. Для гигантских бегающих птиц это как раз не слишком характерно, зато огромные пресноводные черепахи свою роль сыграли. А ведь среди них были подлинные монстры: ростом с автомобиль, норовом же ближе к Годзилле, чем к Тортилле. И громадные водные (не морские!) змеи были, титанобоа размером с полторы анаконды – да и сама анаконда ведь такой же нишевый проект, сумевший в Южной Америке продержаться до современности, как казуар продержался в Австралии. Были и огромные вараны разной степени водоплавающести, причем даже те, кто предпочитал охотиться на суше, с водой связей не порывал: скажем, нынешние комодские драконы на Комодо прибыли вплавь, от острова к острову, иной раз преодолевая десятки километров океанского пространства.
А вот с крокодилами произошло наоборот. В присутствии динозавров и высокоразвитых хищных млекопитающих (сумчатые не в счет!) они развивались как обитатели вод, кое-кто даже в море ушел безвозвратно, отрастил хвостовой плавник и освоил ихтиозавровый образ жизни… Зато в отсутствие этих конкурентов крокодилы так и норовят стать сухопутными. Мозгов, впрочем, у всех них не больше, чем у современных крокодилов, но выглядят они колоритно. Иные даже пытаются в динозавры уйти: делаются не просто бегающими, но бегающими на двух ногах! Правда, это у них получалось хуже, чем у динозавров: только на рывках. Ну так лиха беда начало!
Удивления достойно, сколь часто мир пытается зайти с динозавровых козырей. Амфибии эту игру вели главным образом в фантастике, но вот птицы – в реальности (причем дроморнис, пожалуй, не уступал ростом наименьшему из спинозаврид, ирритатору, а уж древнего годзиллозавра превосходил по всем параметрам), да и крокодилы ее опробовали.
Продолжения не последовало: понемногу до этих краев добираются «нормальные» плацентарные хищники и перестраивают мир под себя. Тем не менее в ненасыщенных изолятах вроде Южной Америки и Австралии экзотическая фауна задерживается надолго… но и там ей конец приходит. Иногда одновременно с приходом человека.
Морское ассорти
Что ж, раз так, вернемся в фантастику. Соблазнительно посадить человека на водного завра, создав «морскую кавалерию», однако большинство подобных животных даже при движении «по поверхности» реально плавает на такой глубине, что наездник оказывается погруженным в воду, а это, мягко говоря, ограничивает его действия. Гунгану-то что: он и дыхание умеет надолго задерживать, и кожей из воды кислород усваивает; а вот нам с вами на его месте придется туго.
Кроме того, проблема «морской кавалерии» в том, что всаднику очень трудно удержаться на водоплавающем животном – но если это ему и удастся за счет правильно подобранной сбруи, то он сам очень серьезно нарушит гидродинамику своего «коня». Даже при учете обтекаемого седла-капсулы… которое еще надо придумать и сконструировать. Зато у них, как мы знаем, обычно неплохой интеллект и своеобразно развитая «общественная жизнь», что облегчает приручение. Впрочем, поди угадай, как с этим было у мезозойских рептилий: о драконах уж и подумать боязно!
Конечно, образ тритона верхом на какой-нибудь плавучей дельфинорыборептилии вполне архетипичен, но, в отличие от человека, тритон (как и гунган) может дышать под водой и не переохлаждается при многочасовом заплыве. Потому в воде боевые функции берут на себя дельфины или, в нашем случае, их завровые аналоги, а на суше – люди (ну, разве что всадник тоже из числа амфибий… или из выпускников Хогвартса). Способы боя для всадников, естественно, при этом сводятся главным образом к стрельбе (но не из лука как такового), а также к таранному удару пикой (что вполне налагается на естественный способ боя дельфиноподобных завров).
Любопытно, что из всех земных (точнее, водных) тварей для дышащего воздухом всадника лучше всего подходили, видимо… ихтиозавры! Эти ящеры, разумеется, отлично умели нырять и активно действовать под водой, но, по заключению палеонтологов, из одного режима движений в другой они переходили с куда большим трудом, чем китообразные. То есть флоттировать (плыть по поверхности) для них означало именно плыть по поверхности, в полупогруженном состоянии, а не держаться, в общем, под водой, выныривая лишь для вдоха, как дельфин. Высокий же плавник позволил бы сконструировать седло с упором для спины, удобное и стрелку, и копейщику. А можно вместо копья использовать и аналог тарана, «продолжающего» морду завра.
Похоже, лишь из-за отсутствия в нашем пространстве-времени таких флоттирующих животных человечество и не создало ничего в духе морской лошади, сразу приступив к постройке лодок и плотов…
Тут, конечно, сразу вспоминаются «урукето», гигантские ихтиозавры из эдемского цикла Гаррисона. Урукето как таковой – генетически измененный монстр, его спинной плавник превращен не в основу для седла, а в многоместную каюту. Но если абстрагироваться от этих переделок, есть ли у урукето реальный прототип? Пожалуй, да: он похож на шонизавра – самого крупного из ихтиозавров и, видимо, всех морских рептилий вообще. Больше лиоплевродона, размером с кашалота. Положим, шонизавры были существами примитивными, они сошли с арены еще до того, как засияла звезда динозавров – но на то и фантастическое допущение!
Кстати, Гаррисон в своих допущениях последователен: громадный неповоротливый урукето не может сам прокормиться, но он и не должен этого делать, его забота – просто плыть и нести на своей спине разумных хозяев. А рыбу и кальмаров для прокорма транспортных монстров ловят энтисенаты: средних размеров плезиозавры, очень проворные, с гибкой шеей и цепкой пастью.
Примитивность ихтиозавров – не просто «оскорбительная формула», но и значимый фактор. Все-таки это первый случай столь полного ухода в воду… и он оказался в каком-то смысле преждевременным. Ихтиозавры процветали в морях триаса, где их окружали такие же «новички», в том числе из исконно водных обитателей: недосформировавшиеся, относительно малоподвижные, плохо защищенные. Юрский период сильно подкосил их могущество, настоящих гигантов среди них с той поры уже не появляется. А вот когда наступил мел, с его высокосовершенными костными рыбами, скоростными и по-настоящему хищными акулами (это поздний эволюционный проект!), кальмарами вместо аммонитов и прочей продвинутой фауной – от ихтиозавров остаются буквально единичные виды. Хотя… остаются ведь, доживают до самого конца, до астероида! И длинношеие плезиозавры тоже дотягивают до этого рубежа, хотя уже понятно, как трудно им давалось существование в обновляющемся мире и море. А вот тилозавры – драконы, подводные летуны, самые прогрессивные монстры всех морей! – перемен не выдерживают, исчезают много раньше. Похоже, им просто не нашлось места в меняющемся биоценозе, причем как раз по причине их прогрессивности, как не найдется работы высококвалифицированному столичному киллеру в деревенском захолустье.
Так что всякая палка о двух концах. Примитивный проект в принципе может удержаться на поверхности там, где все остальные пойдут ко дну. Собственно, после астероида в морях если кто из рептилий и уцелел, то это морские черепахи, которые были (и остаются) заведомо примитивней ихтиозавров. Остальные – игуаны, гребнистые крокодилы, морские змеи – пришли позже, заняв уже опустевшие угодья: иные считаные миллионы лет назад, никто не больше двадцати миллионов.
Морская черепаха – тоже неплохой монстр для «водных миров» фантастики. Среди них есть достаточно хищные виды, но вряд ли даже их удастся сделать боевыми животными, это уж скорее прерогатива пресноводных черепах (об этих эволюционных разработках еще скажем). И по-настоящему гигантскими черепахи тоже не бывали, хотя смотря что считать гигантизмом: свыше пары тонн получается, размах ластов мог достигать более 5 метров, длина панциря тоже соизмерима. Среди сухопутных бывали «живые танки» и потяжелее, но меньше по основным промерам: ведь наземные исполины черепашьего племени на самом деле не «танки», но «бункеры», сверхнадежной защищенности, но очень умеренной подвижности – а у морских великанов панцирь облегчен, иначе не поплаваешь… то есть не полетаешь, ведь мы помним, что ласты черепахи представляют собой подводные крылья.
