Василий Авсеенко - Клещ
– Ну, полно, точно я не замѣчалъ. Я давно вижу, что Шурочка тебѣ сильно нравится, – сказалъ Подосеновъ. – Да она и не можетъ не нравиться. Въ этой дѣвушкѣ столько жизни…
Гончуковъ припомнилъ обычное движеніе Шурочки, и оно показалось ему теперь отвратительнымъ.
«Провались она съ своей жизнью», подумалъ онъ.
– Очень можетъ быть, только я совсѣмъ не собираюсь жениться, – сказалъ онъ вслухъ. Подосеновъ опрокинулся на спинку кресла.
– Не собираешься жениться? – повторилъ онъ. – Въ такомъ случаѣ, какъ же ты позволяешь себѣ такое обращеніе съ порядочной дѣвушкой?
– Какое обращеніе? – возразилъ съ раздраженіемъ Родіонъ Андреевичъ. – Если я былъ неприличенъ, то вамъ надо было уйти, а не заставлять меня пить.
– Ты долженъ былъ помнить, что находишься въ обществѣ дѣвушки, – настаивалъ Подосеновъ.
– А зачѣмъ же родители этой дѣвушки не сообразили, что ее не слѣдуетъ возить по рестораннымъ кабинетамъ? – защищался Гончуковъ.
– А-а, вотъ какъ ты разсуждаешь! – воскликнулъ Подосеновъ. – Въ такомъ случаѣ, нога моя больше у тебя не будетъ.
– И прекрасно, отлично.
– Что-о? Это ты такъ говоришь своему пріятелю, другу, который всего себя отдалъ тебѣ?
– Чтожъ, если ты Богъ знаетъ съ чѣмъ являешься ко мнѣ.
– Такъ-то? Это за все то, что я для тебя сдѣлалъ?
Подосеновъ вдругъ всталъ и принялся шарить по столу, ища сигаръ.
– Да тутъ пустой ящикъ; гдѣ же у тебя сигары? – спросилъ онъ, какъ ни въ чемъ не бывало.
– Ты же, вѣроятно, вчера въ карманы себѣ высыпалъ, – отвѣтилъ Гончуковъ. Подосеновъ замѣтилъ наконецъ на столѣ портсигаръ, вытащилъ оттуда «patentes» и закурилъ.
– Ну, а на сколько акцій ты подпишешься? – вдругъ перемѣнилъ онъ разговоръ.
– Ни на сколько, – отрѣзалъ Родіонъ Андреевичъ.
Подосеновъ пыхнулъ на него изъ сигары.
– Почему же это? Вѣдь ты далъ слово.
– И не думалъ. Я говорилъ, что симпатичная идея, и больше ничего, а участвовать въ дѣлѣ не буду.
– На какого же чорта намъ твои симпатіи?
– Этого я ужъ не знаю.
Подосеновъ опять пыхнулъ нѣсколько разъ дымомъ.
– Нѣтъ, я вижу, съ тобой каши не сварить, – сказалъ онъ. – Ты совсѣмъ не такой человѣкъ, какимъ я считалъ тебя.
– Чтожъ дѣлать.
– Нехорошо, крайне нехорошо. Ну, такъ вотъ, слушай, у меня къ тебѣ послѣдняя просьба. Мнѣ деньги до зарѣзу нужны, одолжи мнѣ взаймы двѣ тысячи.
– Съ какой же стати?
– Какъ, съ какой стати? Да ты позабылъ, что я цѣлые дни съ тобой возился, порученія твои исполнялъ, время терялъ? Что я тратился, для того чтобы составить тебѣ компанію?
Родіонъ Андреевичъ окончательно возмутился.
– Я у тебя не въ долгу, такъ лучше намъ не считаться, – сказалъ онъ. – Ты однѣхъ сигаръ у меня перетаскалъ сколько.
Подосеновъ сталъ въ полъоборота.
– Такъ не дашь двухъ тысячъ? – вопросилъ онъ.
– Не дамъ.
– Ну, такъ чортъ съ тобой. Ноги моей больше не будетъ здѣсь. Подавись ты своими деньгами.
Гончуковъ пожалъ плечами и отвернулся. Подосеновъ быстрыми шагами вышелъ изъ кабинета.
