Василий Авсеенко - 200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк
Велика была радость Петра по поводу этой первой морской побѣды. Онъ торжественно отпраздновалъ ее въ лагерѣ на Большой Охтѣ, въ виду поставленныхъ на Невѣ, съ бою взятыхъ шведскихъ судовъ, и не отклонилъ пожалованной ему генералъ-адмираломъ Головинымъ награды – ордена св. Андрея Первозваннаго. Отличіе было безусловно заслужено личною храбростью и распорядительностью царя. Такой же награды удостоился и царскій любимецъ Меншиковъ, лично участвовавшій въ дѣлѣ.
Остальнымъ были розданы медали съ надписью, выражавшею взглядъ Петра на одержанную побѣду: "Небываемое бываетъ".
Такимъ образомъ мѣстность, занятая нынѣ Петербургомъ, была въ рукахъ Петра. Съ свойственной ему поспѣшностью, онъ тотчасъ же обозрѣлъ все широкое невское устье, высматривая наиболѣе удобное мѣсто для закладки крѣпости. Обезопасить такимъ образомъ только что пріобрѣтенный водный путь было необходимо въ виду того, что въ Выборгѣ стояли значительныя шведскія силы, а въ Финскомъ заливѣ разгуливала шведская эскадра. Такъ какъ Ніеншанцъ стоялъ на правомъ берегу Невы, то весьма естественно, что на этотъ правый берегъ наиболѣе обращено было вниманіе Петра. Здѣсь онъ въ особенности оцѣнилъ положеніе островка Енисари, отдѣленнаго протокомъ отъ нынѣшней Петербургской стороны, и избралъ его для заложенія крѣпости.
Мысль о постройкѣ здѣсь столицы еще не выяснилась въ то время, въ умѣ Петра. Но безъ сомнѣнія онъ уже вполнѣ понималъ значеніе этой крайней точки русскихъ владѣній, граничащей съ моремъ, и былъ полонъ широкихъ и величавыхъ замысловъ. Воображеніе его уже создавало новую жизнь въ полудикомъ краѣ. Это была та минута въ жизни Петра и Россіи, которую изобразилъ Пушкинъ въ своихъ чудныхъ стихахъ:
На берегу пустынныхъ волнъСтоялъ онъ, думъ великихъ полнъ,И вдаль глядѣлъ.Предъ нимъ широкоРѣка неслася; бѣдный челнъПо ней стремился одиноко;По мшистымъ, топкимъ берегамъЧернѣли избы здѣсь и тамъ,Пріютъ убогаго чухонца,И лѣсъ, невѣдомый лучамъВъ туманѣ спрятаннаго солнца,Кругомъ шумѣлъ… И думалъ онъ:"Отсель грозить мы будемъ шведу;Здѣсь будетъ городъ заложенъ,На зло надменному сосѣду;Природой здѣсь намъ сужденоВъ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать при морѣ;Сюда, по новымъ имъ волнамъ,Всѣ флаги въ гости будутъ къ намъ —И запируемъ на просторѣ".
Строиться и укрѣпиться на новомъ мѣстѣ Петръ желалъ немедленно. Уже 14 мая онъ вновь осмотрѣлъ невское устье и островъ впереди нынѣшней Петербургской стороны, и указалъ тамъ мѣсто для храма во имя апостоловъ Петра и Павла. 16 мая, въ день пятидесятницы, приступлено было и къ закладкѣ крѣпости. Въ этотъ день въ лагерѣ отслужена была литургія, послѣ чего Петръ съ большою свитою отправился на лодкахъ внизъ по Невѣ, и высадившись на островѣ, присутствовалъ при освященіи избраннаго мѣста, и вслѣдъ затѣмъ, съ заступомъ въ рукахъ, подалъ знакъ къ началу землекопныхъ работъ. Когда первый ровъ достигъ уже двухъ аршинъ глубины, въ него опустили высѣченный изъ камня ящикъ, въ который Петръ поставилъ золотой ковчегъ съ частицею мощей апостола Андрея, и закрывъ ящикъ каменною же плитою, убралъ его собственноручно вырѣзанными кусками дерна.
Одна любопытная старинная рукопись передаетъ такую подробность. Когда Петръ взялся за заступъ, съ высоты спустился орелъ и парилъ надъ островомъ. Царь, отойдя въ сторону, срубилъ двѣ тонкія березки, и соединивъ ихъ верхушки, поставилъ стволы въ выкопанныя ямы. Такимъ образомъ эти двѣ березки должны были обозначать мѣсто для воротъ будущей крѣпости. Орелъ опустился и сѣлъ на березки; его сняли оттуда, и Петръ, обрадованный счастливымъ предзнаменованіемъ, перевязалъ орлу ноги платкомъ и посадилъ его къ себѣ на руку. Такъ онъ сошелъ, съ орломъ на рукѣ, въ яхту, при торжественной пушечной пальбѣ. Въ лагерѣ всей свитѣ и духовенству предложенъ былъ обѣдъ. Веселье продолжалось за полночь, и пушки не уставали палить.
Та же рукопись поясняетъ со словъ жителей Петербургской стороны, что орелъ этотъ давно уже жилъ на островѣ. Его нашли тамъ шведскіе солдаты, сторожившіе королевскіе лѣса, и сдѣлали ручнымъ. Въ послѣдствіи онъ содержался въ крѣпости, и на продовольствіе его назначено было жалованье.
Городокъ, заложенный 16 мая, названъ былъ Санктъ-Петербургомъ, въ память св. апостола Петра.
Необходимо оговориться, что сохранившіяся историческія свѣдѣнія объ основаніи Петербурга не отличаются безусловною достовѣрностью. Въ преображенскомъ походномъ журналѣ говорится, что 11 мая Петръ поѣхалъ сухимъ путемъ въ Шлиссельбургъ, 14 мая былъ на сясскомъ устьѣ, 16 мая проѣхалъ еще далѣе, и 17 мая прибылъ на Лодейную пристань. Такимъ образомъ, если вѣрить этому дневнику, 16 мая Петра не было въ Петербургѣ. Поэтому многіе принимаютъ за день основанія новой столицы 29 іюня 1703 года, когда совершена была закладка храма свв. Петра и Павла. Достойно вниманія также, что ни въ какихъ современныхъ документахъ имя С.-Петербурга не упоминается ни въ маѣ, ни въ іюнѣ того года; мѣстность эта сохраняла имя Шлотбурга. Такая сбивчивость свѣдѣній отчасти объясняется тѣмъ, что Петръ всѣ свои дѣйствія въ невскомъ устьѣ предпочиталъ сохранять до поры до времени въ тайнѣ, чтобы не привлечь особеннаго вниманія шведовъ. Повидимому, правдоподобнѣе всего предположить, что 16 мая дѣйствительно приступлено было къ работамъ по возведенію Петербургской крѣпости, a 29 іюня состоялась, въ предѣлахъ уже строющейся крѣпости, закладка храма свв. Петра и Павла. Возможно, что и личная скромность Петра побуждала его не спѣшить съ широкой оглаской имени, даннаго городу какъ въ память апостола Петра, такъ и въ честь самого царя.
Достовѣрно во всякомъ случаѣ, что ни столицей, ни резиденціей Петербургъ въ то время еще не считался. Въ немъ видѣли пока будущій морской портъ, создаваемый для торговыхъ и всякихъ другихъ сношеній съ Европой. Поздравляя Петра со взятіемъ Ніенщанца, одинъ изъ состоявшихъ въ русской службѣ иноземцевъ выразился, что этимъ городомъ "отверзошася пространная порта безчисленныхъ вамъ прибытковъ". Таковъ, вѣроятно, былъ и первоначальный взглядъ самого Петра на значеніе новаго городка. Но это не мѣшало ему цѣнить и городокъ, и всю прилегающую къ Невѣ область необычайно высоко. Когда впослѣдствіи шли переговоры съ Турціей о мирѣ, Петръ, предвидя, что турки будутъ хлопотать за шведовъ, согласился пойти на уступку Лифляндіи но только не Ингріи; въ крайнемъ же случаѣ готовъ былъ отдать шведамъ даже Псковъ, но не Петербургъ.
Воинственный соперникъ Петра, шведскій король Карлъ XII судилъ иначе. По свидѣтельству Голикова, узнавъ о заложеніи Петербурга, онъ выразился: "Пусть царь занимается пустою работою – строить города, а мы оставимъ себѣ славу брать оные".
Послѣдствія показали, что изъ двухъ героевъ русскій царь былъ прозорливѣе.
II. Оборона Петербурга. – Приходъ перваго купеческаго корабля. – Пріѣздъ царской семьи. – Послѣднія попытки шведовъ оттѣснить русскихъ отъ невскаго устья.
Невское устье было въ рукахъ Петра, но приходилось спѣшно укрѣпляться на новомъ мѣстѣ, чтобъ отбиваться отъ готовившихся къ нападенію шведовъ. Работы въ крѣпости закипѣли. Войска придвинулись изъ шлотбургскаго лагеря къ самому Петербургу, и занялись постройкой бастіоновъ (раскатовъ). Къ нимъ присоединили рабочихъ, собранныхъ изъ окрестныхъ городовъ и деревень, и такъ горячо принялись за дѣло, что къ 29 іюня были уже готовы казармы въ отдѣленіи, которымъ завѣдываль Меншиковъ, и въ тотъ денъ Петръ могъ уже дать тамъ банкетъ своимъ приближеннымъ. Наблюденіемъ за постройкой другихъ бастіоновъ завѣдывали Головинъ, Зотовъ, кн. Трубецкой, Нарышкинъ и самъ царь. Для продовольствованія собраннаго народа устроено было въ Новгородѣ главное провіантское управленіе, а въ Ладогѣ и Шлиссельбургѣ временные склады всякихъ запасовъ. Отпускомъ всего требуемаго завѣдывали выборные присяжные цѣловальники, исправность которыхъ обезпечивалась круговою порукою волостей. На Свири въ то же время дѣятельно строили суда, въ которыхъ съ заложеніемъ Петербурга настала крайняя надобность: на взморьѣ все лѣто плавали 9 шведскихъ кораблей, и не имѣя своей флотиліи, нельзя было прогнать ихъ.
Шведы пытались грозить Петербургу и съ сухого пути. Въ началѣ іюля Петръ узналъ, что къ р. Сестрѣ подошелъ шведскій генералъ Кроніортъ. Взявъ четыре драгунскихъ полка и два пѣхотныхъ, Петръ быстро двинулся противъ него, и 7 іюля нанесъ ему жестокое пораженіе. У шведовъ было 13 орудій, и они занимали выгодную позицію на переправѣ, разсчитывая притомъ на помощь эскадры, стоявшей у острова Котлина. Но Петръ рѣшительнымъ натискомъ смялъ непріятеля и обратилъ его въ бѣгство. Бросивъ мостъ и переправу, шведы узкимъ проходомъ ушли на возвышенность, откуда наша конница загнала ихъ въ лѣсъ, произведя въ ихъ рядахъ страшное опустошеніе: до тысячи человѣкъ было порублено, въ томъ числѣ много офицеровъ; не мало погибло также отъ ранъ въ лѣсу. Съ нашей стороны потеря была сравнительно ничтожная: 32 убитыхъ и нѣсколько раненыхъ. Дѣло вообще было блестящее. Петръ принималъ въ немъ горячее личное участіе. Паткуль упрекалъ царя, что рискуя наравнѣ съ простыми солдатами, онъ подвергаетъ опасности государство. Петръ только усмѣхнулся на это, и со свойственной ему скромностью исключилъ изъ реляціи все до него касавшееся, приписавъ весь успѣхъ дѣла командиру отряда, генералу Чамберсу. Кроніортъ ушелъ въ Финляндію, отказавшись помѣшать русскимъ строить Петербургъ.
