Николай Асташкин - По волчьему следу. Хроники чеченских войн
По словам командира группы Эдуарда Ульмана, на требование остановиться водитель машины не отреагировал, только увеличил скорость и даже попытался сбить одного из бойцов. На допросе Ульман также сообщил, что в машине на ходу неожиданно открылась дверь, и спецназовцам показалось, что по ним сейчас откроют огонь. Капитан приказал стрелять на поражение. Как объяснил обвиняемый, «сработал чисто профессиональный инстинкт» .
Как выяснилось на процессе, после выстрелов машина остановилась, и спецназовцы обнаружили в ней шестерых чеченцев. Один из них, директор сельской школы Саид-Магомед Аслаханов, был уже мертв. Ульман связался по рации со своим непосредственным начальником майором Перелевским и доложил: у него один «двухсотый», то есть труп, и один «трехсотый», то есть раненый, и спросил, что делать. В ответ услышал: «Подумай, капитан. У тебя шесть «двухсотых». Истолковав это как приказ, Ульман распорядился расстрелять и остальных пятерых чеченцев. Приказ привели в исполнение лейтенант Калаганский и прапорщик Воеводин, после чего спецназовцы погрузили трупы обратно в «уазик» и подожгли машину.
Все факты присяжные признали доказанными, однако пришли к выводу, что группа Ульмана действовала «в пределах своих полномочий». Защита спецназовцев тогда предложила формулировку: «виновные не установлены». Адвокат Роман Кржечковский и сейчас остается при том же мнении. «Я считаю, что ответственность должен нести тот человек, который отдавал приказ», — сказал он в беседе с журналистами.
Процесс завершился в апреля 2004 года, подсудимые своей вины не отрицали, но утверждали, что выполняли приказ вышестоящего командования. Присяжные вынесли оправдательный вердикт. Но родственники и адвокаты погибших обратились с кассационной жалобой в военную коллегию Верховного суда, которая в конце августа 2004 года отменила решение суда присяжных и направила дело на новое рассмотрение.
И вот через два месяца, в конце октября 2004 года, в суде Северо-Кавказского военного округа началось новое судебное разбирательство по делу капитана спецназа ГРУ Эдуарда Ульмана и его однополчан, обвиняемых в убийстве мирных чеченских жителей в январе 2002 года. Причина банальная: формальные процессуальные нарушения. Приговор отменен на том основании, что состав коллегии присяжных был назаконным, поскольку отбирался по спискам прошлого года. Кроме того, во время процесса суд распустил первую коллегию, но тем не менее четверо присяжных перешли во вторую, что тоже является нарушением. Поэтому Верховный суд постановил отправить дело Ульмана на новое рассмотрение в Северо-Кавказский военный суд, который должен собраться в ином составе.
Кстати, этому суду уже не первый раз приходится действовать по такой схеме. Аналогичный случай произошел с Юрием Будановым. Сначала он был признан невменяемым в момент совершения преступления и приговорен к принудительному лечению, однако после того, как Верховный суд вернул ему дело, бывшему командиру 160-го танкового полка присудили 10 лет колонии, разжаловали его и лишили всех боевых наград. В случае с группой Ульмана потерпевщие и прокуратура, поддержавшая их жалобу в Верховный суд, отмечали очевидное противоречие: с одной стороны, присяжные признали факт убийства, с другой — посчитали спецназовцев невиновными в его совершении. Не исключено, что Верховный суд отменил оправдательный приговор еще и потому, что весной 2004 года чеченская администрация во главе с тогда еще живым Ахмадом Кадыровым, как и сами чеченцы, возмутились оправдательным приговором. За три дня до новых президентских выборов в Чечне самое время было исправить ошибку.
«Лежбище волков»Из дневника подполковника М.
«18.07.2002 г. Совсем не хочется писать. Но сегодня такой день, что писать надо. Хотя бы потому, что в эту страшную для всей
России ночь 84 года назад была расстреляна царская семья — свершилось то, из-за чего мы до сих пор не живем, а мучаемся.
Государь наш Николай Александрович, прости нас недостойных и помолись за нас перед Господом!
... В 11 часов выехали на операцию под Белоречье, что в Кур-чалоевском районе. Наша колонна еще не выехала из Ханкалы, а уже появились первые потери. 16-й отряд спецназа МВД, высланный ранее в Курчалой, при выходе из него в 5.30 утра попал в засаду: был подорван и обстрелян БТР, один человек погиб...
... 2.08.02 г. Нет никакого желания писать, однако события заставляют взяться за авторучку. 29 июля при проверке дороги под Ялхой-Мокхом был обнаружен фугас. Разведгруппа 205-й мотострелковой бригады вела разведывательно-поисковые действия в этом районе и лоб в лоб столкнулась с "духами", ранило нашего сапера, который с миноискателем шел первым.
Завязался бой, и "духи" отступили. Наши начали преследование, но напоролись на мину. Хорошо, что обошлось без жертв — мина не взорвалась.
После этого разведка 108-го парашютно-десантного полка стала прочесывать эту местность и обнаружила лагерь боевиков. Бандиты сбежали, не успев забрать с собой даже самое необходимое. Впрочем, об этом потом.
Наши поднялись еще выше в гору, обошли все вокруг и на обратном пути снова нарвались на фугас. Он сработал — бойцу, что шел впереди, сильно поранило ноги, офицера, шедшего за ним, контузило. Вертолет пришел уже в темное время суток и приземлиться не смог. С двумя «300»-ми разведчики начали выбираться сами.
Навстречу им была послана еще одна группа. Ночью в лесу они смогли найти друг другу с очень большим трудом. Я дежурил на КП и слышал их переговоры. Еще издали десантники увидели свет фонарика и, приблизившись к нему насколько возможно, обнаружили там еще один лагерь — «лежбище волков», причем с обитателями. Однако в их положении оставалось лишь уносить ноги...
В том месте, где разведчики должны были выйти из леса, стояла наша специальная группа, с которой они держали связь, пускали ракеты. Но это не помогло. В 3 часа ночи десантники окончательно потеряли ориентацию, устали. Решили отдохнуть до рассвета, а там как повезет.
В 5 утра они начали движение. 1200 метров с ранеными на руках они смогли преодолеть к 8.30, раненых я сразу же отправил в Ханкалу. В тот же день 205-я мотострелковая бригада побывала в обнаруженном разведчиками лагере. "Духи" к тому времени уже сбежали, побросав все, что там было: продсклад оказался забит полностью. Они даже тарелки со стола не успели убрать —так помытые и остались, даже умывальные принадлежности оставили и без оглядки удрали на Гансолчу.
На следующее утро в составе спецгруппы поехал взрывать лагерь. Проехав Ахкинчу-Борзой, двинулись в сторону Ялхой-Мох-ка. На выезде из этого злополучного села "духи" сами напали на нашу колонну. Завязался бой. Они стреляли в нас из-за ручья со склона горы, с двух мест. Граната, выпущенная из РПГ неумелой рукой, не долетела до нашей брони, хотя между нами было всего 250 метров по прямой.
Мы открыли ответный огонь. В этом месте находился блокпост 108-го пдп, и десантники помогли нам огнем. Затем вызвали пару Ми-24, и началась моя работа. В общем, все завершилось успешно: неуправляемые авиационные ракеты (НАРы) легли туда, куда нужно. Выпустив весь боекомплект, «крокодилы» прошлись по другому месту из пулеметов и улетели на Ханкалу. Им на смену пришла другая пара боевых вертолетов под руководством Ми-8, который привез нам ГЛШ — горячо любимого шефа, и он сразу же внес сумятицу в наши действия: впрочем, о "роли личности в истории" потом. ГЛШ на Ми-8 пролетел над "зеленкой", посмотрел результаты стрельбы, хотя за кронами 25-метровых деревьев мало что можно было увидеть сверху.
В 11.30 поставил пару Ми-24 в круг над этой горой и вместе с группой двинулся в лес, отдав руководство вертолетами своему напарнику — «Хоровому-12», ибо в лесу громко говорить о таком себе дороже.
В 12.50, находясь уже На склоне горы, услышал звук сходящих ракет с Ми-24. Включил свою радиостанцию Р-853, чтобы понять, куда стреляют — и... о, ужас! По перебранке летчика и "Хорово-го-12" понял, что ударили где-то по своим: по-видимому, перепутали координаты. Второй раз стрелять летчик отказался — послал авианаводчика куда подальше, и стал вызывать меня. Однако ответить ему возможности не было. И лишь когда на смену этим "крокодилам" пришла следующая пара Ми-24, смог связаться с ними. Мы как раз вышли на прогалину, вертолеты заметили нас и с явной "заинтересованностью" стали барражировать над нами. Пришлось назвать свой позывной, после чего они ушли на другую сторону горы.
Мы двигались очень медленно: впереди с миноискателями шли саперы. В одном месте на тропе осталась ямка от мины нажимного действия. Часа через два подъема нашли место, откуда "духи" стреляли в нас. Было видно, что, ведя ответный огонь, мы кого-то из них хорошо зацепили — на земле осталась лужа крови, рядом валялись два использованных тюбика промидола. По-видимому, раненого тащили — кровавый след тянулся до самого лагеря.
