Владимир Першанин - «Штрафники, в огонь!» Штурмовая рота (сборник)

– Не бойся, – усмехнулся он. – Я свое успею наверстать.

Снова шли, затем ночевали в лесу. Продрогли от холодной сырости. Разрешили разжечь небольшие костры, отогревались и пили кипяток. Тимарь объявил задание. На этот раз атаки не будет. Все напряженно молчали, зная, если не атака, то предстоит что-нибудь похлеще.

Майор объяснял на карте и чертил прутиком на земле суть задания. Передовые части на нашем горном участке уткнулись в глухую оборону немцев и венгров. Дорога на плоскогорье узкая, сильный обстрел, войска несут большие потери. Нам предстояло совершить обход с флангов и ударить, если получится, с тыла. Планировалось, что 2-й и 3-й взводы пойдут слева. Мой 1-й взвод, в сопровождении трех саперов, двинется по ущелью вдоль русла речки. Если считать по прямой, до места боя километров пять, но ущелье извилистое, так что точное расстояние неизвестно.

– Оно проходимое, это ущелье? – спросил Матвей Осин. – А то упремся в обрыв, и что хочешь делай.

Тимарь ответил, что пробираться будет тяжело, но, по сведениям разведки, пройти можно.

– Они там ходили, эти разведчики?

– Ходили. Правда, не до конца.

Судя по всему, Тимарь и сам не слишком доверял разведчикам. Показал мне на пастушью хижину в километре по склону и приказал:

– Слава, сходи с ординарцем, может, пастухи что скажут. Фрицев они не слишком любят.

Хижина нас удивила. Сложена из глыб известняка, сверху жерди, обтянутые овечьими шкурами. Двери нет, полог из тех же шкур. Заглянули внутрь. Темно, низко, в рост не встанешь. Хозяева – два пастуха, в бараньих шапках. Один постарше, другой – совсем мальчишка.

Сняли шапки, пригласили присесть. В каменном очаге стоял закопченный котел, откуда вкусно пахло вареной бараниной. Пастухи налили в глиняное блюдо наваристой шурпы (мясо, бульон и зелень). Хотя недавно пообедали, но с аппетитом жевали жирное, пахучее мясо, запивая бульоном. Спросили про немцев. Пастухи по-русски говорили плохо, но объяснили, что немцы ушли и появляются только самолеты.

– Вон то ущелье с речкой, – показывал я. – Можно его пройти?

– Плохо… там не ходят.

– А если надо?

– Надо? – румыны непонимающе переглянулись.

Расспросил, как сумел, сможем ли все же преодолеть ущелье.

– Пройдете, – посоветовавшись, объявили они. – Идти плохо, но идти можно.

– Может, кто из вас проводит? – предложил я. – Денег дадим.

– Овец бросать нельзя. Хозяин накажет.

– Винтовку с патронами получите, – продолжал уговаривать я. – Новые сапоги, спирту.

Уговорить упрямых пастухов не удалось. Они твердили, что стадо надо караулить, а один человек это сделать не сможет. Я пригрозил, но пастухи сразу заняли другую позицию. В ущелье они не были, слышали про него от людей, а сами дорогу не знают. Вернувшись к Тимарю, доложил обстановку. Тот размышлял недолго.

– Слева ложбина пошире. По ней двинутся 2-й и 3-й взводы. А ты, Вячеслав, пойдешь через ущелье. Главное – осторожность. Когда дойдете до места боя, ваша задача внезапно ударить с фланга.

– Как наверх взбираться будем, если там крутой обрыв?

– Веревки захватите из обоза, парашютные стропы. Вспомни, как Суворов через Альпы шел. А ты, Буканов, советский офицер. Для тебя ничего невозможного нет.

У нас в роте со временем скопился небольшой обоз, и агитатор Бутов, наверное, собирался остаться там, готовить стенгазету. Не получилось. Тимарь объявил:

– Борис Семенович, Суворову тяжко в Альпах пришлось. Буканову тоже не просто будет. Пойдешь с ним.

Бутов от удивления замолчал, а я спросил с вызовом:

– Кто старший будет?

Глава 12

Рота осторожно втягивалась в ущелье. Впереди – разведка и трое саперов во главе с сержантом. Я вспоминал наставления краткого курса, который нам преподавали четыре года назад, – «Ведение боевых действий в условиях горной местности». Здесь имелись свои хитрости, которые приходилось схватывать на ходу.

Вначале ущелье было довольно широким. Обычная лесистая низина, быстрая речка и склоны. Но вскоре путь стал узким, а обрывы стиснули нас с обеих сторон. Речка уже не бежала, а билась, клокотала среди камней. Возле небольших водопадов висела пелена брызг, камни были скользкие.

Но все же имелась какая-то тропа, по которой мы шли, растянувшись длинной цепочкой. Тропа то и дело терялась среди замшелых валунов. Задирая голову, я размышлял, что лучшего места для засады не найти. Хоть стреляй сверху, хоть гранаты или камни швыряй – не промахнешься. Впрочем, вверху были наши части. До линии немецкой обороны мы еще не дошли.

Пока опасались только мин. Не могли фрицы такое удобное место для прорыва минами не утыкать. Но саперы уверенно, хоть и неторопливо, шли впереди. Я ускорил шаг, меня сразу стал догонять Бутов.

– Ты куда, Вячеслав?

– С саперами поговорить.

– Ну-ну. Осторожней там.

– Вы тоже осторожней, товарищ капитан, – отозвался я. – Противопехотка – она такая вредная штука. Рванет – ноги как не бывало, а что хуже всего, осколки в промежность летят. Евнухом за секунду сделаться можно.

Бутов застыл на месте, хотя перед нами прошли саперы и отделение разведки. Я догнал сержанта-сапера. Его небольшая группа, хоть и несла с собой миноискатель, но пользовалась металлическими прутьями.

– На помощь пришел, старшой?

– Точно. Ну, как, минами не пахнет?

Сержант усмехнулся:

– А они не пахнут. Сразу взрываются, если рот разинешь. Пока нормально, кроме козьих копыт, других следов не видно. Возможно, здесь и людей давно не бывало.

Ущелье постепенно сжималось, а высоту обрыва я мог определить лишь приблизительно. Метров сто, может, больше. За одними уступами возникали другие, некоторые торчали, перекрывая едва не половину ущелья. Заложат фрицы взрывчатку, ахнут, и конец нам. Наверное, такие мысли возникли не только у меня. Иван Иваныч, мой щуплый ординарец, жался ближе ко мне, а Матвей Осин, сплюнув, заявил:

– Вот чего не люблю, так это всякие скалы и камни. Козы да нечистая сила водятся.

Впереди ахали приглушенные орудийные взрывы, раздавалась пулеметная трескотня. Глядя, что многие бойцы держат пальцы на спусковых крючках, приказал командирам отделений проследить, чтобы все оружие поставили на предохранители и не трогали спусковые крючки. Если и был смысл в нашем походе по глухому ущелью, то рассчитан он был на внезапность.

Правый берег, по которому мы шли, стал совсем узким, речка билась у самых ног. Пришел один из разведчиков и доложил, что надо перебираться на левый берег, справа поток несется вплотную к обрыву. Начали переправу. Вот когда я понял, чем горнострелковые части отличаются от нас, штрафников-пехоты. Благополучно перебрались трое разведчиков во главе с ловким и поворотливым сержантом Фадеем Шестаковым. Четвертый боец застрял посреди речки, взмахнул руками и крикнул:

– Тону!

– Быстрее вперед, здесь глубина по пояс, – пока я успел это проговорить, боец погрузился еще глубже и орал, не переставая:

– Тянеть! Камни вниз тянуть… Спасите!

Я понял, у ног замешкавшегося бойца поток стремительно вымывает мелкие камни, и он погружается в образовавшуюся яму. Приказал быстро обвязать его веревкой, но ничего не получалось, хотя тянули сразу двое. Шестаков снова полез в воду, рванул застрявшего бойца. Сержант выдернул разведчика из каменной воронки. Но тот не удержал равновесия и, вцепившись в Фадея, пытался встать. Не получилось. Поток подхватил обоих.

Двое ребят, тянувшие веревку, не решались ее выпустить из рук. Их тоже сбило с ног и потащило быстрым течением. Одного сразу ударило о камень, и он исчез в пенистой струе. Чертов ручей имел ширину метров шесть, но подступиться к попавшим в беду ребятам было невозможно.

Матвей Осин бежал вниз по течению, крича:

– Хватайте их! Быстрее!

Помочь бойцам могли люди, шедшие следом. Большинство не сообразили, что делать. Да и не были мы готовы к подобной ситуации. Километровый Днепр форсировали, а здесь какой-то ручей. Не какой-то, а горный!

Шестаков, молодец, все же вытащил своего разведчика. Двоих бойцов утащило потоком. По всей видимости, тела разбило о камни, и они утонули. Еще один боец, споткнувшись, сломал три пальца на руке, второй разбил голову. Вернулись ребята, пытавшиеся найти тела. Развели руками.

– Расколошматило…

– Разве найдешь!

– Может, на берег выбросило? Покалечило…

– Нет, из такой стремнины живым не выберешься.

Бульба перевязал обоих пострадавших, сказал, что у разведчика сотрясение мозга. Пусть отлежится часок, а затем вместе с «беспалым» добирается к нашим. Капитан Бутов стал расспрашивать у фельдшера, могли выжить двое пропавших бойцов или нет.

– Я не господь бог, – пробурчал старшина. – Откуда мне знать? Потонули ребята, не видите, что ли.

– Оружие утерянное есть?

Этот вопрос был адресован мне. Я не считал, сколько стволов утопили, да и какая разница. Ответил Фадей Шестаков: