Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
– Вот как! – не то обрадованно, не то разочарованно сказала Валентина. – Мое первое боевое крещение не состоялось.
– Десант в тыл врага – это и есть боевое крещение, – урезонил радистку командир. – У вас иные задачи. Не хотел одну оставлять в незнакомом селе, вот и взял вас на операцию. Всем грузиться в машину.
Командир взял адскую машинку и стал сматывать провод. Подойдя к дороге, быстро отыскал заряд, снял взрыватели, извлек из земли мину.
– Готово. – Убедившись, что группа вся в сборе, сказал: – Никита Иванович, двигаем в Баранки.
Полевод включил скорость, и машина двинулась по дороге. Следом катил мотоцикл.
Через два дня дозорный сержант Ботагов, находящийся на взлобке, где отряд разгромил карателей, увидел широкую цепь солдат, двигающуюся в сторону Баранок с двумя овчарками. Впереди шли минеры с миноискателем, прощупывая дорогу. Сзади цепи медленно двигалась с остановками тяжелая бронемашина, за ней «оппель» с офицерами. Следом катила машина с радиопеленгатором. Наученные горьким опытом, немцы сменили тактику. Этого и опасался Белухин.
Диверсанты в эти два дня заложили в глухой балке схрон с оружием, боеприпасами. Подготовленные к уничтожению машины немедленно были взорваны, раненого Глеба, его жену и несколько оставшихся в селе престарелых женщин устроили на две подводы, и они ушли окольным путем на Заячий хутор. Баранки окончательно опустели.
Каратели входили в село осторожно. Вымершее, оно пугало своим беззвучием. Ни людей, ни собак, ни ворон. Не затаилась ли в тишине смерть каждого? Притихли и офицеры, забыв все команды, лишь ровно гудели моторы машин, медленно продвигаясь за минерами. Вот центр села, чадно догорают во дворе машины, а из самой конторы несёт трупным запахом.
По приказу офицера солдаты растеклись по усадьбам и, не обнаружив ни жителей, ни партизан, в звериной злобе сожгли огнемётами все дома. День стоял ветреный, раздувая пожар. Огненные вихри смели с лица земли все деревянные постройки, перескочили в близкий лес с восточной стороны, и пожар долго трещал там, устрашая самих поджигателей.
Поиск здесь же и оборвался. Овчарки на дорогах, что шли с разных сторон в село, след не взяли. Он был тележный и лошадиный.
Отдохнув сутки на хуторе, отправив на Широкое Ивана, Кривича и Валентину с задачей готовить базу для зимовки, лейтенант с боевой группой ушёл к шоссе, по которому беспрерывно двигались на восток вражеские войска. И сколько было пролито пота на маршах, отдано сил, как справлялись диверсанты с нервным напряжением и с бесконечным недосыпанием, как говорил Степан, одному богу известно. Но они продолжали драться, рвать железную дорогу и пускать под откос поезда врага, машины на шоссе, сжигать их, выводить надолго из строя автоброневики, уничтожать живую силу противника. Они били наверняка, маневрировали и снова били захватчиков. Кроме того, радистка Валентина передавала в Центр разведданные о передвижении вражеских войск и их дислокации…
Вместо эпилога
В кабинете Главнокомандующего товарища Сталина собрались генералы, отвечающие за партизанскую войну, разведку и диверсионную деятельность спецподразделений в тылу врага. Моложавые, иные седовласые – они сидели за столом с дерматиновыми папками, готовые ответить на вопросы вождя. Сталин стоял у оголовка с курительной трубкой в руке.
– У нас есть примеры героических действий разведчиков-диверсантов? – спросил Сталин, пристально всматриваясь в лицо генерала, попыхивая трубкой.
– Есть, товарищ Сталин, и много, – ответил генерал из разведывательного управления, вставая.
– Назовите для примера характерную группу.
– Небольшая, но очень мобильная группа лейтенанта Белухина за год пустила под откос девять вражеских эшелонов с горючим, боеприпасами, техникой, уничтожено в общей сложности до трёх рот солдат и офицеров. И что характерно, отряд почти не имеет потерь личного состава.
Сталин прошёлся вдоль стола, обдумывая полученную информацию.
– Вот как надо воевать, товарищи генералы! – взмахнул главнокомандующий рукой с трубкой. – Вы можете кратко рассказать, как лейтенанту Белухину это удаётся?
– Он очень хорошо подготовленный офицер: разведчик, минёр и снайпер. Прекрасно владеет любым оружием, чему учит своих бойцов. Белухин тщательно разрабатывает операции, наносит удар и отходит, снова удар и манёвр! Сам он называет такую тактику сберегающей. В её основе внезапность, натиск и отвага.
– Сколько же лет нашему герою?
– Двадцать один год, товарищ Сталин.
– Вот как! У нас живой Александр Невский. Передайте мою личную благодарность капитану Белухину, ну а от вас – представление к наградам по его заслугам. И – распространение опыта!
– Есть, товарищ Сталин! – ответил генерал.
– Садитесь, продолжим работу.
* * *Ночами всё чаще падали легкие заморозки, но лист держался на багряных берёзах и клёнах, на черешчатых дубах и бузине с кровавыми кистями ягод, на липе и осине. Среди них янтарными взрывами стояли сосны и ели. Богатейшая осенняя палитра радовала глаз, восхищала душу и сердце. Но с каждым днём лесная постель всё больше пухла, словно заботливая хозяйка перед сном взбивала перину. Прелого листа пока не было: стояла относительно сухая, почти безветренная погода, и грязноватые осенние облака медленно кочевали на восток, откуда лесные люди с нетерпением ждали гостинец. Самолёт сел точно между горящих костров на опушке недалеко от Широкого. К нему побежали Степан с перевязанной рукой, старшина Ботагов, ефрейтор Осинин, Люся, Иван, Тимофей, Никита, радистка Валентина и трое юношей. Капитан Белухин, можно сказать, силой вёл к самолёту санинструктора сержанта Таню. Она была тяжела.
– Таня, любовь моя, не рви моё сердце, не упирайся. Как ты не поймёшь, что я не смогу с прежней силой бить врага, зная, что ты и наш младенец в опасности.
– А я не смогу нормально жить вдали от тебя, зная, что ты гораздо больше подвергаешься опасности, чем я на острове.
– Таня, ты моя жена, я не приказываю, я умоляю: лети и рожай сына или дочь в нормальных условиях.
– Хорошо, я выкормлю младенца грудью, поручу его маме и через полгода вернусь к тебе.
– Согласен, если ты сможешь отдать дитя в другие, пусть и в родные, руки.
– Это будет видно. Обещай мне, что не будешь возражать о моём возвращении.
– Обещаю. Будь умницей. Летчики торопят, надо быстрее разгрузить
