Владимир Михановский - Прыжок над бездной
В последнее мгновение десантник успел свободной рукой подхватить руль и выровнять машину. Шофер застонал от боли.
– Сам виноват, – строго сказал десантник. – Говорил же – не дури!
– Чего тебе надо? – затравленно прохрипел шофер, когда машина остановилась.
– Грузовик.
– Ты за это ответишь.
– Само собой.
Мысль десантника напряженно работала. Как быть с водителем? Отпустить на все четыре стороны, забрав машину? Но он наверняка поднимет шум. С собой, что ли, взять? Тоже молчать не будет, может демаскировать всю операцию. Ситуация!
Тем временем, прихрамывая, подошел второй десантник. Первый заставил выйти шофера из кабины, чтобы он ненароком не попытался угнать машину.
– Может, как языка используем? – спросил подошедший вполголоса, кивнул в сторону шофера.
– Зачем? Язык нам не нужен, – пожал плечами первый. – Дорога к штабу и так известна.
«Шпионы, мать честная! – мелькнуло у шофера. – Нужно любой ценой поднять тревогу». Отчаянным рывком он вырвался и побежал. Через несколько десятков шагов высокий десантник настиг его. Силы шофера удесятерились отчаянием, да и ловкости ему было не занимать. Он двинул противника головой в живот так, что у того в глазах потемнело от боли. Сделав подсечку, десантник мостиком перебросил водителя через себя, затем навалился на него и скрутил ремнем сзади руки.
– Бандиты!.. – вдруг изо всех сил завопил шофер. – Спасайте, люди добрые!
Подошел второй десантник, вдвоем они соорудили кляп и заставили водителя примолкнуть. Затем отнесли его к машине и осторожно положили на дно кузова. Рослый десантник сел за руль и повел машину в сторону оврага, где собралась вся группа.
Операция заняла несколько минут.
…Близ неприметной мазанки позади села, где располагался штаб военной части, остановился грузовик. Из кузова посыпались парни в одинаковых комбинезонах.
– Стой! Кто такие? – спросил часовой, увидев, что они направляются к крыльцу. Не получив ответа, он вскинул винтовку, однако один из десантников, неслышно подойдя сзади, снял его. Дорога в штаб была открыта.
В помещении, ввиду раннего часа, оказался только один человек. Как выяснилось чуть позже, это был сам начальник штаба.
Чайкин подошел к нему и, узнав, с кем имеет дело, произнес:
– Я начальник воздушно-десантного отряда.
– Какого еще десанта? – нахмурился начальник штаба. – Первый раз слышу… Как вы попали сюда, товарищи?
– Вы захвачены в плен, – перебил его Чайкин. – Предлагаю сдаться.
– Что за дурацкие шутки?
– Это не шутки. Попрошу ключи от сейфа.
– Вы не имеете права. – Начальник штаба сделал шаг назад. – Это форменное безобразие! Если идут маневры, то меня никто не поставил об этом в известность. Я буду жаловаться.
– Это ваше право. А пока вы пленник, – сказал Чайкин. Он и сам смутно почувствовал, что где-то перегнул палку, однако отступать было поздно. «Пусть схлопочу потом взыскание, но операцию доведу до конца. Это очень важно для ребят», – решил он про себя.
По знаку Чайкина два десантника подошли к побелевшему от бессильной ярости начальнику штаба и, обыскав его, достали из кармана галифе связку ключей.
Чайкин вынул из сейфа несколько пачек с документами, бегло просмотрел их и сложил в рюкзак.
Начальник штаба рванулся к телефонному аппарату, но не успел он схватиться за трубку, как рослый десантник перебил тесаком кабель, идущий вдоль плинтуса.
– Молодчина! – похвалил его Чайкин и посмотрел на часы. Благодаря выдумке и смекалке они выполнили операцию раньше намеченного почти на два часа.
Все! Теперь можно возвращаться в часть…
Увы, предчувствия не обманули Александра Христофоровича. По возвращении он получил от командования изрядную нахлобучку за самоуправство. «Захваченные» документы вместе с извинениями он самолично отвез в штаб соседней части.
– А в общем молодцы наши десантники. Не подвели! – подытожил на общем разборе операции начальник Главного управления Воздушного флота РККА.
Прошло несколько дней. Как-то возвращаясь с Сережей домой, Александр Христофорович заметил у ворот на лавочке принарядившуюся Аллу Кондратьевну, явно кого-то поджидавшую. Увидев Чайкина с сыном, она степенно поднялась и с улыбкой подошла к ним.
– Добрый вечер, граждане авиаторы, – произнесла она и сунула правую руку в карман платья.
– Добрый вечер, тетя Алла, – ответил вежливо мальчик, а Чайкин ограничился сдержанным кивком.
– А я, представьте себе, вас поджидаю, давно уж тут сижу.
– Это зачем же? – поинтересовался Чайкин.
– А я страсть как танцы люблю. Вот и хотела поглядеть, как вы, Александр Христофорович, плясать будете, – словоохотливо пояснила женщина.
– Я?..
– Ну конечно. Кто же еще? Письмо-то вам пришло, не мне…
– Покажите, Аллочка! – протянул руку Александр Христофорович.
– Э, нет, – сделала шаг назад соседка. – Сначала спляшите, потом отдам. Согласно обычаю.
Делать нечего – пришлось Чайкину плясать. Алла Кондратьевна энергично прихлопывала, а Сережа, стоя поодаль, наслаждался необычным зрелищем. Через минуту он тоже принялся несмело прихлопывать.
Чайкин начал пляску с видимой неохотой, но потом разошелся и такие выделывал коленца – залюбуешься! Наконец, запыхавшись, он остановился.
– Ой, что же это я! – деланно смутилась соседка. – Вы уж извините меня, Александр Христофорович. Это я так, по дурости бабьей.
Она вынула из оттопыренного кармана письмо и протянула его Чайкину.
На дворе было еще достаточно светло, и Сереже бросились в глаза плотная синяя бумага, из которой был сложен конверт, и коричневая сургучная печать.
Отец поблагодарил Аллу и поспешно двинулся в комнату, Сережа за ним.
Александр Христофорович прочел обратный адрес и необычно торжественным голосом произнес:
– Сядем, Сергей.
Они присели за стол, и отец, осторожно надрезая конверт кухонным ножом, пояснил:
– Решается наша судьба, Серега.
– А что там? – полюбопытствовал мальчик.
– Сейчас прочтем…
Глава третья. Вечер с друзьями
Нужно сказать, Алла Кондратьевна не зря заставила плясать Чайкина. Письмо, которое она ему передала, содержало ответ на рапорты, без устали посылаемые инструктором парашютного дела в столицу.
В подробнейших докладных Чайкин писал о необходимости развития парашютного спорта в стране, о том, с чего следует начать наладку производства отечественных парашютов и подготовку квалифицированных кадров.
Военное командование по достоинству оценило предложения Чайкина по коренной реорганизации воздухоплавательного и парашютного дела и откомандировало его в Ленинград.
До отъезда оставалась неделя. Чайкин приводил в порядок дела, прощался с сослуживцами. Помимо этого он до поздней ночи копался в центральном городском архиве, где ему удалось разыскать интересные документы, связанные со Смутным временем и нашествием на Русь Лжедмитрия. Некоторые документы Александр Христофорович успел использовать в своем сочинении, без устали покрывая мелким бисерным почерком чуть пожелтевшие страницы толстой амбарной книги.
Другие документы, которые ждали еще изучения, директор архива – щуплый подтянутый старичок с запорожскими усами, – питавший к столь усердному посетителю большое уважение, разрешил ему взять с собой в Ленинград под честное слово, с обещанием возвращать по мере использования.
Документы были разного рода. Здесь имелись воспоминания очевидцев и участников событий, записи, сделанные с их слов, обширная переписка.
Обилие материалов, относящихся к Смутному времени, объяснялось тем, что в свое время Крутоярск оказался на пути польско-литовского нашествия. Город стойко сопротивлялся, но все-таки был захвачен врагами, которые полностью разрушили все, что можно было разрушить. Жителей – тех, кого удалось захватить, – угнали в плен. К счастью, когда поляки уходили, у них отбили обоз с документами…
Сережа с нетерпением ждал вечера накануне отъезда – отец обещал прочитать первую главу своего сочинения. На читку должны были прийти еще несколько человек – самые близкие друзья отца. Чайкин стеснялся своего писательства и побочное занятие предпочитал держать в тайне.
Мальчик загодя готовился к приему гостей. Аккуратными, тоненькими, ровными ломтиками нарезал хлеб, высыпал на блюдце все домашние запасы сахара. Чайник, изрядно закоптившийся на примусе, начистил во дворе песком до полного блеска. Затем прикинул, что дивана, на котором он спал, да двух стульев может оказаться маловато, и отправился на кухню, чтобы прихватить хотя бы парочку табуреток.
– Гостей, что ли, ждете, Сереженька? – спросила проницательная Алла Кондратьевна, оказавшаяся в этот момент на кухне.
