Николай Томан - Разведчики
«Выходит, что крапинки тут не случайные», — решил Варгин и принялся размышлять, что бы они могли означать.
Было несомненно, что Гаевой нанес их на текст каким-то составом, воспринимаемым только фотопленкой, и они скрывали, видимо, второй, тайный смысл письма.
Сначала Варгин пытался обнаружить в расположении подозрительных крапинок какую-нибудь систему, но после нескольких часов напряженной работы вынужден был отказаться от подобной попытки. Расположение крапинок на письме попрежнему казалось капитану совершенно хаотическим, хотя не было сомнений в том, что именно в них заключался ключ к шифру письма.
Был уже поздний вечер, когда майор вызвал Варгина к себе.
— Ну как, Виктор Ильич, поддается разгадке шифрограмма Гаевого?
— Не поддается, товарищ майор, — ответил Варгин, нервно теребя в руках фотографии и листки исчерченной непонятными знаками бумаги. — Никак не могу нащупать систему в этом сумбуре загадочных крапинок.
Варгин был умный, серьезный офицер и прекрасно разбирался во всех тонкостях искусства дешифровки, но бывали моменты, когда ему, переутомленному напряженной работой, начинало вдруг казаться, что он зашел в тупик, и тогда инициатива покидала его, и он прекращал поиски.
Майор знал этот недостаток Варгина и всегда старался чем-нибудь ободрить его.
— Дайте-ка мне посмотреть эти таинственные крапинки, — попросил майор, протягивая руку за снимками Письма. — Быть не может, чтобы тут так уж все было неприступно.
— Я перепробовал все, — пожал плечами капитан. — Сначала пытался читать буквы письма, на которых были крапинки, справа налево, потом слева направо, затем через букву и через строчку и вообще самыми невероятными способами, однако у меня все еще нет ни малейшей зацепки, ни малейшей ниточки, по которой удалось бы распутать весь клубок.
Капитан замолчал, ожидая, что скажет Булавин.
Не отвечая Варгину, майор все еще разглядывал снимки. Он знал, как любит капитан хитроумные головоломки, как мог он сутками, без сна и отдыха, сидеть над группами цифр или замысловатыми рисунками орнамента, в графических линиях которого были запрятаны схемы дорог и станций, зарисованных шпионами. Ему можно было поверить, что он перепробовал все возможные комбинации читки крапленых букв на снимке письма. Видимо, в самом деле шифрограмма была замысловатой.
— Я бы отпустил вас спать, капитан, — медленно, будто все еще раздумывая о чем-то, произнес Булавин, — однако к утру мы должны возвратить на почту это письмо.
— Но ведь у нас останутся фотографии, — заметил Варгин.
— Фотоснимки останутся, — согласился майор, потирая усталые глаза, — а письмо нужно возвратить на почту и отправить по адресу без задержки, и для этого необходимо знать его тайный текст.
Майор достал из стола сильную лупу и, внимательно просмотрев через нее снимки, произнес:
— Нам нужно, товарищ Варгин, чтобы ни Гаевой, ни его адресат не подозревали о том, что мы напали на их след. Малейшая задержка письма может их насторожить. А что касается замысловатости шифра, — продолжал Булавин, перетасовав, будто карты, фотографии письма и веером разложив их перед Варгиным, — то, мне думается, не хитроумнее он всех прочих разгаданных нами.
Капитан, задумавшись, низко склонил голову над снимками. Не поднимая глаз на майора, спросил:
— Профессиональное чутье вам это подсказывает или есть более убедительные доводы?
Булавин, ничего не ответив, встал и не спеша прошелся по комнате, с удовольствием разминая затекшие от долгого сидения ноги.
Варгин терпеливо ждал объяснений, рассеянно перебирая фотографии и изредка поглядывая на Булавина.
Прошло уже несколько минут, а Булавин все еще ходил вдоль письменного стола, сосредоточенно размышляя.
Щуря глаза, будто всматриваясь во что-то, он изредка решительно проводил ладонью ото лба к затылку, приглаживая тонкие русые волосы. Остановившись перед Варгиным, снова взял из рук капитана фотоснимки письма. Долго, внимательно рассматривал их и наконец заявил убежденно:
— Ведь это только кажется, капитан, что крапинки беспорядочно разбросаны по фотографии. Присмотри-тесь-ка повнимательнее, и вы увидите, что в строчках письма нет ни одного пятнышка между буквами. Они только между строками и словами расположены беспорядочно, а в словах точно пронизывают центры отдельных букв.
— Да, это действительно так, — согласился капитан, — это я и сам заметил.
— Случайность это или тут есть какая-то система? — спросил майор, садясь на свое место.
— Похоже, что в этом есть система, — подумав, не очень уверенно ответил Варгин.
— Так-с, — удовлетворенно произнес майор, — выходит, значит, что какая-то система нами уже обнаружена, а это ведь не пустяк. В решении шифрограммы это, по-моему, самое главное. Не так ли?
Капитан еле заметно пожал плечами.
— Думается мне, — помолчав немного, продолжал майор, — я смогу подсказать вам и еще одну мысль.
Взяв со стола письмо Гаевого, он добавил:
— Попробуйте-ка читать крапленые буквы не на всей развернутой странице, а по площадям, образованным складками письма. Да учтите к тому же, что тайный текст может быть написан и по-немецки, хотя и русскими буквами.
— Это единственный способ, который я еще не испробовал, — признался Варгин и торопливо стал собирать со стола фотографии и бумаги, на которых делал свои заметки.
…Майор Булавин дремал в кресле за своим письменным столом, когда на рассвете Варгин осторожно дотронулся до его плеча.
Открыв глаза и увидев улыбающееся лицо капитана, Булавин быстро поднялся и спросил оживленно:
— Разгадали?
— Разгадал, товарищ майор!
Варгин все еще не мог справиться со счастливой улыбкой, выдававшей его чувства. Он расшифровал за время своей службы в контрразведке не одну головоломку, но всякий раз при этом торжествовал, как школьник.
— Ну, читайте же, — нетерпеливо произнес майор Булавин, торопливо закуривая папиросу, предложенную Варгиным, и совсем забыв, что дал себе слово не курить.
— «В депо появился новый локомотив ФД 327-13».
— Чутье, значит, не обмануло нас, — задумчиво произнес Булавин, затягиваясь папиросой.
— Прикажете арестовать Гаевого? — спросил Варгин, невольно подтягиваясь, будто собираясь к немедленным решительным действиям.
— Нет, зачем же! Это мы всегда успеем сделать, — спокойно заметил Булавин и кивнул Варгину на стул, приглашая сесть. — Арестом Гаевого мы лишь спугнем его сообщников, а нам нужно постараться с его помощью раскрыть всю эту компанию. Пусть побудет пока на свободе. Следует только взять мерзавца под наблюдение, а всю его корреспонденцию строжайше контролировать. Нам непременно нужно выяснить, каким образом ухитряется он получать задания от своего начальства.
— А как же с письмом? Задержать его или отправить?
— Отправьте. Видно, Гаевой уже раньше успел сообщить своим хозяевам численность нашего паровозного парка. Положение мало чем изменится, если они узнают и об этом новом паровозе.
Решение Военного совета
Длинный стол Военного совета фронта был завален оперативными картами. Пятнистые поля их были расчерчены ломаными линиями переднего края фронта, дугами и овалами расположения войск, стрелками намечаемых ударов.
Начальник штаба фронта, высокий, худощавый генерал с коротко остриженной седой головой, положил на стол указку, которой только что водил по карте, разостланной на столе.
— Ну-с, значит все ясно? — спросил он и испытующе обвел глазами присутствующих. — Товарищ Быстров, — обратился он к начальнику военных сообщений фронта, — что вам нужно для обеспечения военных перевозок в связи с подготовкой к наступлению на левом фланге фронта?
Быстров поспешно встал, оправляя китель. В блокноте у него были сделаны все необходимые расчеты. Он быстро перелистал несколько страниц и ответил:
— Паровозный парк ближайшего к фронту основного паровозного депо необходимо значительно увеличить. В противном случае депо не справится с перевозкой срочных грузов, поток которых сильно возрастет. Нужно также подбросить кое-что из разгрузочных механизмов на прифронтовые станции. Разрешите мне, товарищ генерал, позже доложить вам свои соображения подробнее!
Начальник фронтовой контрразведки, сидевший рядом с полковником Муратовым, шепнул ему на ухо:
— Сегодня же свяжитесь с майором Булавиным. Поставьте его в известность, что снабжение наших армий, готовящихся к наступлению, будет идти через станцию Воеводине.
В тот же день состоялся разговор полковника Муратова с майором Булавиным. Разговор шел по телетайпу, буквопечатающему телеграфному аппарату, условным кодом.
«На днях начнется переброска военных грузов через вашу станцию в направлении главного удара предстоящей наступательной операции, — медленно читал майор Булавин на узкой ленте телетайпа. — В связи с этим значительно увеличат ваш паровозный парк».
