Николай Рубан - Наследник Фархада
Ну — и десяток окаменелых пайковых армейских сухарей, да по фляге воды на брата: идешь на час — запасайся на день, идешь на день — запасайся на неделю. Компас, блокнот, карандаш. Саперные лопатки, ножи. Экипированные таким образом, кладоискатели переглянулись.
— Однако, Рустик, дырку в стене пошире надо будет делать, — озабоченно проговорил Вольф, — Что-то мы, прямо как на полюс экипировались…
— А что делать? — откликнулся Рустам, сноровисто выкрашивая зубилом раствор, скрепляющий кирпичную кладку, — И так вроде лишнего ничего не брали, только самое нужное…
— Э, стоп! — спохватился Вольф, — А в чем понесем-то? Ни мешка не захватили, ни вообще ни фига!
— Чего «понесем»?
— Ну. Чего найдем.
— А-а, это! — засмеялся Рустам, — Да главное — найти, а там разберемся. А вообще, это хорошо, что ты так думаешь: уверенность в успехе — уже половина дела!
Вынутые из кладки кирпичи он аккуратным штабелем складывал у стены. Из образовавшегося темного проема тянуло холодной сыростью и плесенью. Не дожидаясь, пока Рустам закончит работу, Вольф нетерпеливо сунулся в дыру с фонарем.
— Блин, Рустик! ЕСТЬ!!
— Что есть? Уже — клад?!
— Да не! Ход есть! Смотри!
Луч фонаря выхватил из сырой темноты узкий, выложенный потрескавшимся кирпичом ход со сводчатым потолком.
— Давай, ломай быстрее! — в нетерпении начал притоптывать Вольф.
— Помогай, елки! Быстрый какой… — проворчал Рустам, сам охваченный зудом нетерпенья.
Наконец, действуя в четыре руки, не столько помогая, сколько мешая друг другу, они расширили проход до необходимого размера.
— Так! — стал вдруг строгим и собранным Рустам, — Теперь — аккуратно. Идем по одному, с интервалом в три шага. Фиг его знает, как оно там.
— А чего там может быть?
— Ну… Ход-то старый. Вдруг потолок обвалится, или наоборот — пол провалится. Короче, я — первый, ты — за мной. Привязывай шпагат.
— Вот уж хренушки! — возмутился Вольф, — Сам привязывай, я первым пойду!
— А чего это ты — первый?!
— А ты — с каких щей?
— Да с таких! Я это придумал! И я нашел!
— А каптерка вообще вся моя! Без меня ты бы сюда вообще хрен влез!
— Блин, ну ты буржуй! Когда эта каптерка твоя стала?! Она — всехняя!
— Да? Ну так давай, иди — расскажи всем, что ты в ихней каптерке нашел. Чего стоишь?
— Вольф, ну ты — жопа!
— Сам такой. Короче — кидаем!
— Давай. На кого выпадает — тот первый.
Выбросили пальцы, сложили, посчитали. Выиграл Рустам. «Бог не фраер», удовлетворенно подумал он, но вслух сказал другое, чтобы не злить раздосадованного Вольфа:
— Давай, я шпагат привяжу…
— Ладно, иди. Я сам привяжу, — буркнул Вольф. — Ты это… Осторожней там. Будешь идти — пол впереди прощупывай, вроде как по болоту идешь.
— Ага. Ну, я пошел, — и, глубоко вдохнув, словно перед нырянием в воду, Рустам шагнул в темный провал.
Пыльный луч фонаря выхватил из темноты выкрошенные кирпичные стены с пятнами бледно-бирюзовой плесени. Пол подземного хода был устлан битым кирпичом, поэтому приходилось все время светить под ноги, чтобы не споткнуться. Высота подземного хода не превышала полутора метров.
— Шланги были эти монахи, — проворчал Рустам, — не могли повыше ход прокопать, горбаться теперь, понимаешь…
По правде говоря, ворчал он больше для того, чтобы ободрить себя. В голову вдруг полезли всякие непрошеные воспоминания об умерших монахах, каковых их духовные братья хоронили в таких вот подземельях. Лучом фонаря Рустам скользнул по стенам — нет ли эдаких ниш с соответствующими обитателями? Да нет, ничего похожего не наблюдалось, стены как стены. Рустам раздул ноздри, боязливо принюхиваясь и страшась уловить запах тлена, про каковой неоднократно читал в книгах, хотя и не представлял себе толком, какой, собственно, запах должен иметь этот самый тлен. Пахло сырым кирпичом и плесенью.
— Ну, чего застрял? — нетерпеливо подпихнул его с тыла Вольф, — Нашел уже чего?
— Да нет пока. Смотрю вот…
— Хрен ли смотреть. Шагай уже. Или меня вперед пусти!
— Иду, иду… — Рустам двинулся дальше, слыша где-то в глотке стук собственного сердца.
Шагов через пять проход стал резко сужаться. Точнее, подниматься к потолку. Кирпичные обломки, устилавшие пол, образовали пологую кучу, почти полностью перегораживавшую весь проход. Лишь у самого потолка оставался еще небольшой просвет, пролезть в который можно было только ползком.
— Так, — голос Рустама предательски просел, хоть он и старался говорить твердо и хладнокровно, — Похоже, тут кого-то завалило…
— Да не, ни хрена, — осторожно возразил Вольф, — Смотри, стены-то целые. И потолок…
— Тогда откуда эта куча взялась?
— А я откуда знаю? Слушай, а давай разберем? Попробуем, а? Вдруг — под ней?
— По-моему, только последний идиот стал бы так клад прятать.
— А может, он на это и рассчитывал? О, смотри! — просунувшись вперед, Вольф стал вдруг быстро-быстро, по-собачьи, копаться в куче, откидывая назад кирпичные обломки.
— Во, нашел! — торжествующе провозгласил он, — Разгребаем в темпе!
Из-под кирпичных обломков торчал исцарапанный угол деревянного ящика, окрашенного в защитный цвет.
— Ну блин, Вольф, это же укупорка! — раздосадованно фыркнул Рустам, — Откуда у монахов снарядные ящики, ты сам подумай!
— Ну, мало ли! — Вольф сноровисто откидывал кирпичи назад, обнажая дощатую крышку, — А может быть, это белогвардейцы какие-нибудь заховали! Или нашел кто, да перепрятал. Помогай давай.
Рустам принялся откидывать кирпичи, ощущая поднимающуюся изнутри тоскливую волну разочарования. Вот так. Была тайна — и нет ее. Была загадка, было таинственное подземелье, а оказалось все банальной свалкой — это было уже совершенно ясно. Вольф, однако, энтузиазма не терял.
— Так, Рустик! — азартно проговорил он, откидывая последние обломки с крышки ящика, — Чур, все пополам! Блин, хомуты проржавели насквозь… Давай лопату!
Нетерпеливо подцепив саперной лопаткой ржавый хомут, Вольф крякнул и сковырнул его. Второй, третий… Чавкнув, поднялась прилипшая крышка…
— М-да… — только и сказал Вольф.
А Рустам ничего не сказал — ему и так давно было все ясно. Ящик был доверху набит старыми противогазами. Резиновые маски были порваны, стекла очков большей частью — разбиты, гофрированные шланги — изъедены плесенью.
— Гадство это с вашей стороны, товарищи монахи — такую херню нам подсовывать! — вздохнул Вольф, уныло поковырявшись в ящике, — Э-э, смотри-ка, тут еще что-то есть!
Подняв облако вонючей пыли, он извлек из ящика две саперные лопатки.
— А че — сгодится! — бодро проговорил он, — Вполне целые. Ну ни фига ж себе! Смотри, какого года выпуска!
На темном, тронутом ржавчиной металле были отчетливо видны выбитые цифры: 1905.
— Слу-ушай! Это что получается? Этими лопатами, может быть, еще под Порт-Артуром окапывались?
— Ну ни фига себе… А рукоятки — глянь, даже и не сгнили совсем!
— А чего им сделается? Это ж — дуб, он от влажности, да от времени только прочнее становится! Мореный называется. Умели же делать раньше, а?
Настроение улучшилось. Все же какие-никакие, а трофеи! А уж иметь в экипировке такую вещь, какой ни у кого нет — это для любого солдата верх престижа. Не говоря уж про то, что были эти белогвардейские лопатки куда легче, удобней и надежней нынешних — норовящих сломаться от одного чиха.
— Ну что, Рустик — дальше полезем? — захлопнул Вольф крышку «клада».
— Туда? — Рустам без энтузиазма глянул на узкий проем под потолком, — Блин, перемажемся же, пока протиснемся…
— Так затем же комбезы и надели, — пожал Вольф плечами, — Ладно, давай я первым полезу…
Вскарабкавшись на карачках по кирпичной куче, он просунулся в проем, светя себе фонариком.
— Все, Рустик — кончился ход! — гулко прозвучал его разочарованный голос, — Стенка дальше.
— Ну и лезь обратно, — откликнулся Рустам, — Через полчаса уже на построение топать.
— Щас… Ого! Ну ни фига себе!
— Чего там?! — вмиг напрягся Рустам.
— Написано чего-то… Я полез! — и Вольф, шустро вихляя комбезным задом, исчез в проеме.
Отталкиваясь коленками и локтями от острых обломков, пролез вслед за ним и Рустам. Ход заканчивался глухой стеной. Стена была древней, без каких-либо признаков проникновения сквозь нее. Но зато на ней теснилось множество надписей. Верхняя, под самым потолком, была начертана жирным черным карандашом. Строгие, выписанные почти академическим шрифтом буквы складывались в слова: «Привет всем будущим кладоискателям и исследователям таинственных подземелий! Никаких кладов здесь нет, мы проверили. Ну и пусть, зато интересно было! Как у вас в будущем дела? У нас — все хорошо! А скоро будет еще лучше! Курсанты Вересов, Нахабин. 15 мая 1937 г.».
