Аркадий Бабченко - Чечня Червленая
Урал не вписывается в поворот и начинает «танцевать».
Сидельников: — Товарищ полковник! Уралы отстали.
Солдаты едут молча. Лишь однажды Зюзик толкает Сидельникова автоматом в бок и показывает на выступ скалы. На нем большими буквами написано: «И ВСЯКУ ЖИЗНЬ ВЕНЧАЕТ СМЕРТЬ».
— Философы хреновы, — говорит Сидельников.
Село. Чеченский блок-пост. Колонну останавливает бородатый боевик, подняв руку вверх: «Стой!» улыбается он. Колонна останавливается.
Сидельников: — Это кто, товарищ прапорщик?
Старшина: — А хрен их знает. Может, отряд самообороны. Суки нерусские.
Сидельников: — Мирные?
Старшина: — Днем они все мирные.
Сидельников снимает автомат с предохранителя.
Старшина: — Сиди спокойно. Сейчас в каждом окне ствол.
Бородатый подходит к полковнику.
Бородатый: — Кто такие, э? Откуда?
Полковник: — Колонна пятьсот шестого полка. Вы кто?
Бородатый: — Самооборона. Бригадный генерал Мовзоев. Документы покажите.
Полковник: — Телефон есть?
Мовзоев: — В бытовке.
Полковник спрыгивает с брони, вдвоем с бородатым они идут в обложенную мешками с песком бытовку, всю прострелянную. Наводчик КПВТ поворачивает башню им вслед, держит бытовку на прицеле. На площади полно народу, вооруженные мужики, женщины. За столиками сидят торговцы, продают сигареты, пиво, сгущенку.
Водила: — Почем пиво?
Торговец: — Двадцать пять.
Водила: — Товарищ прапорщик? Разрешите? Угощаю.
Старшина: — Давай.
Водила спрыгивает, бежит к столику, покупает две бутылки пива.
Пьют со старшиной.
Водила: — Вы из роты связи, товарищ прапорщик?
Старшина кивает.
Водила, кивая на солдат: — Ваши?
Старшина: — Угу?
Водила: — Че, первый раз в Чечню, пацаны?
Сидельников кивает.
Водила старшине: — А я в четвертый уже. В госпитале был. Ранило меня под Самашками. Вы не были в Самашках, товарищ прапорщик?
Старшина: — Был.
Водила: — Зеленка там вдоль дороги. Ротный приказал прочесать. Я даже не видел ничего, помню только, кто-то крикнул: «Граната!» Три недели мне до дембеля осталось. Девятнадцать дней…
Из бытовки выходят полковник с бородатым.
Полковник (солдатам): — Дай ящик с гранатами.
С брони снимают ящик, бородатый берет его.
Бородатый: — Я тебе машину дам. До окраины села не тронут. Дальше не моя земля.
Машина — милицейская «шестерка», лобового стекла нет, в дверях пулевые пробоины.
Сидельников смотрит на торговцев. Торговцы переговариваются по-чеченски, затем гогочут.
Чех: — Че смотришь, э? Аллаху Акбар!
Колонна едет через село. На заборе зеленой краской надпись: — «Рузкие свиньи» Внизу приписка углем «Хаттаб чмо». Во дворах пацаньё, бородатые с оружием. Пацаны, завидев колонну, вскидывают вверх кулаки, кричат «Аллаху Акбар»! Один большим пальцем руки проводит по горлу.
Колонна едет по серпантинке между гор. Башни бэтэров развернуты в сторону гор, стволы задраны. Сидельников тыкает автоматом Котеночкина в бок:
— Товарищ полковник, «Уралы» отстали!
Котеночкин: — Стой!
Колонна останавливается. Сидельников с Зюзиком хотят спрыгнуть с брони помочиться. Старшина ловит одного за штанину.
Старшина: — Что, парни, ноги жмут? Без команды с брони не слезать. Отливайте сверху.
Солдаты становятся на броню и мочатся на дорогу.
Водила по пояс торчит из люка: — Тут мины кругом. «Лепестки», знаете такие? Противопехотки. Паскудные штуки, не убивают, а так, калечат только. Здравствуй мама, возвратился я не весь, вот нога моя в чулан её повесь…
Между писающими солдатами пролетает трассер, пробивает сидящего у башни Тренчика насквозь и рикошетит от брони в небо. Сидельников оборачивается и смотрит на Тренчика — тот держится за горло, из его рта толчками идет кровь, он давится ею, мычит.
Начинается шквальный огонь. Трассера стучат по броне, добивают раненного, убивают еще двоих, они падают с брони, крики, стоны.
— Чехи, чехи! — орет кто-то.
Наводчик начинает стрелять.
— Всем с брони! — кричит полковник, — Всем с брони!
Сверху прилетает «Муха» и попадает в разворачивающийся «Урал». Кабину подбрасывает, охватывает пламенем, капот задирается. Мертвый водитель горит в кабине, а сверху в него все несутся и несутся трассера.
На дороге разворачиваются БТРы. Один задрал ствол вверх и лупит длинными очередями, проезжая метров десять вперед, затем назад, затем снова вперед. Два других разворачиваются. Из их бойниц тоже стреляют. В стреляющий бэтэр попадает «муха», видно, как из люка выкидывает водилу. Бэтэр загорается. Затем его десантные люки открываются и из горящего нутра машины начинают выходить горящие люди. Они идут по дороге и горят, а в них сверху несутся трассера и убивают их. Тела горят в луже бензина, а трассера все втыкаются и втыкаются в них. Один садится под колесо, и зажав голову руками, горит и кричит на одной ноте. Потом в него попадают трассера и он умирает.
Солдаты бегут к канаве. Там они залегают и начинают стрелять вверх. Сидельников тоже стреляет, смотрит наверх, но ничего не видно, слепит солнце. Кажется, на вершине холма какая-то избушка, люди. Он дает несколько очередей, потом тянет за рукав поливающего во всю Осипова.
Сидельников: — Куда стрелять, а? Куда стрелять? Где они? Где они?
Осипов ничего не отвечает. Трассера проносятся низко над их головами, выбивают землю. Сидельников прижимается щекой к земле, кричит, выставляет автомат вверх и стреляет не глядя.
Рядом полковник кричит в рацию, которая на спине у связиста: Нападение на колонну. Да! Вертушки нужны! Да! Вертушки, еб твою мать! Севернее Ачхой-Мартана, не знаю я, не знаю!
На противоположной стороне дороги пехота устанавливает АГСы и открывают огонь по холму.
Котенечкин кричит пехоте на ту сторону дороги: — Ты их видишь? Видишь? Овчарню видишь? Накрой овчарню!
Осипов: — Вон он, сука, вон он! Огонь!
БТР горит, рядом с колесами медленно со спины на живот переворачивается горящий водитель. Огонь очень плотный, на дороге горит БТР и «Урал», лежат убитые. Два других БТРа уходят по дороге. Солдаты лежат в канаве, свернувшись калачиками, кто-то кричит, с той стороны дороги работают АГСы.
Солдат, глядя на бэтэры: — Куда они? А как же мы? Куда они?
Сидельникова дергают за руку. Это старшина.
— Пойдешь со мной, — орет он ему в лицо. — Со мной пойдешь, понял? Ты понял меня, понял?
Сидельников ничего не отвечает, лишь кивает головой.
Старшина: — Понял? Ты понял меня, ты меня понял, сука?
Сидельников: — Я понял! Я понял! Еще Осипов, он тоже! А как же бэтэры? А как же мы? А как же бэтэры?
Старшина: — Так надо! Их сожгут! Так надо! Ты понял?
Сидельников кивает.
Старшина: — Ты тоже! И ты! Со мной пойдете!
БТР останавливаются и начинают работать по холму. АГСы дают очередь.
Старшина: — Давай!
Впятером они, согнувшись, бегут влево по канаве, вдоль холма.
Они залегают в кустах. На вершине холма стоит овчарня.
Осипов: — Ушли. А, товарищ прапорщик? Ушли?
Ему страшно и не хочется никуда идти. Никому не хочется.
Вдруг дверь овчарни открывается, из неё выбегает чечен. Солдаты открывают огонь, быстро убивают его, затем вскакивают и бегут к овчарне. Сидельников кричит. Все кричат. Двое стреляют в ту сторону, куда бежал чечен — там кусты, ветки еще шевелятся. В кустах начинают кричать, туда кидают гранаты. Крики прекращаются.
Земляной пол овчарни усыпан стреляными гильзами, осколками, валяются две стреляные «мухи», стены пробиты снарядами КПВТ, на земле кровь. Никого нет.
Сидельников садится на корточки спиной к стене. Смотрит в щель. Из овчарни отличный обзор, колонна как на ладони.
Не сразу солдаты замечают, что в углу, заваленный соломой, лежит еще один чечен, он тяжело ранен. Никто ничего не говорит, чечен смотрит на вошедших. Старшина молча подходит к нему и стреляет ему в голову.
Старшина: — Уходим.
Он вынимает гранату и бросает её на пол.
Солдаты складывают сгоревших на броню, там уже лежат несколько тел, они накрыты плащ-палатками. Около башни сидит раненный, у него раздроблена рука. Он раскачивается взад-вперед, мычит. Приводят контуженного водителя БТРа, он весь обгорел, его трясет, голова дергается.
Один БТР сдают задним ходом, солдат руководит процессом («стой!») Сгоревший «Урал» цепляют к БТРу тросом. Солдат заглядывает в кузов, там одним большим комом сплавились гуманитарные конфеты. На некоторых еще можно различить фантики. Солдат штыком отковыривает кусок карамели, кладет в карман. Колонна трогается, огибая сгоревший бэтэр. Над головами пролетают две вертушки, разворачиваются и начинают отрабатывать по противоположному склону холма. Оттуда отстреливаются.
БТР трясет и Тренчик, накрытый плащ-палаткой из-под которой торчат его сгоревшие ноги в кирзачах, все время сползает на Сидельникова. Сидельников сначала пытается отодвинуться, потом прижимает рукой колено убитого к броне, но он все равно сползает; тогда Сидельников наваливается на него локтем.
