Отто Скорцени - Неизвестная война
Несмотря на то, что Гитлеру не были известны эти подробности, он был уверен, что отношения между западными союзниками плохие, а Черчилль — как впоследствии и Монтгомери — заметил, что Рузвельт упирается при действиях, которые могли бы помочь Сталину. Некоторые американские генералы, например, Джордж Пэттон, не понимали позиции Эйзенхауэра.
Стратегической целью наступления был захват порта в Антверпене и вбивание клина между группой армий Соединенных Штатов генерала Омара Брэдли и группой армий маршала Бернарда Монтгомери, а также отделение британо-канадских сил от американских.
На севере 6-я танковая армия СС Сеппа Дитриха должна была дойти до реки Мёз, форсировать ее в направлении на Льеж и далее наступать на Левен, Малин и Антверпен. Далее на юге 5-я танковая армия под командованием генерала Хассо фон Мантойффеля должна была нанести удар по Динану, дойти до Брабанта и повернуть на Брюссель и Малин.
Этот амбициозный план предполагал захватить противника врасплох, что вынуждало нас действовать быстро. С целью усиления эффекта внезапности Гитлер сделал лишь набросок операции «Гриф»; провести ее было поручено мне. В мое распоряжение передали специально созданную для этой цели часть, названную 150-й танковой бригадой. Приказано было выполнить две задачи:
Первая: 150-я танковая бригада, используя прорыв фронта, совершенный 6-й танковой армией СС Сеппа Дитриха, должна как можно быстрее захватить мосты на Мёз в районе Намюр — Льеж, в Юи, Ами и Энджис. Мосты необходимо сохранить целыми, чтобы дать возможность нашим танкам продолжить наступление на Антверпен. До Мёз офицеры и рядовые должны быть одеты в американскую форму. После достижения рубежа реки Мёз они будут сражаться уже в немецкой форме.
Вторая: Небольшие спецгруппы, также переодетые в американскую форму, должны проникнуть в тыл неприятеля с целью сбора разведданных, а также совершения актов саботажа, уничтожения телефонных линий, передачи фальшивых приказов и создания всеобщего замешательства у противника. Использовать оружие можно только в случае крайней необходимости и при условии ношения на себе немецкого мундира.
Прошло то время, когда историки считали акцию в Арденнах «абсурдной и утопической политикой» или «безумной идеей больного мозга». Она имела большие шансы на успех. Первым отдал себе в этом отчет Пэттон, сказав 18 декабря 1944 года: «Мы еще можем проиграть эту войну». Сэр Безил Лиддел Харт высказал такое же мнение в «Истории второй мировой войны»: «Идея, решение и стратегический план принадлежали Гитлеру. Все было отлично спланировано, и акция закончилась бы прекрасным успехом, если бы у него были силы и резервы, гарантирующие достижение этого успеха…»
Лиддел Харт подчеркивает умение нового командующего 5-й танковой армией генерала Хассо фон Мантойффеля совершать маневры. Однако особое значение он приписал операции «Гриф», которой «руководил Отто Скорцени, еще одно открытие Гитлера». Сэр Безил добавил, что у меня не было ни времени, ни средств для реализации этой операции. Я докажу, насколько он был прав.
После согласования деталей плана, разработанного мной совместно с Фелкерсамом и генерал-полковником Йодлем, в состав 150-й танковой бригады должны были быть включены:
— две танковые роты, каждая по десять танков «Шерман»;
— три танковые разведывательные роты, каждая должна иметь в своем штабе десять американских разведывательных бронемашин;
— две противотанковые роты (истребителей танков);
— три батальона моторизованной пехоты (на американских грузовиках), состоящие из двух разведрот и роты прикрытия каждый;
— рота, предназначенная для выполнения специальных заданий;
— рота зенитной артиллерии;
— рота связи;
— штаб бригады и взвод управления в каждом батальоне.
Итого 3300 человек, конечно же, исключительно добровольцев. Теоретически каждый из них должен надеть американский мундир поверх немецкого. Первый должен был носиться до момента пересечения линии фронта, а затем, перед боем, необходимо его снять. Юристы из штаба генерала Августа Винтера — оперативного отделения ОКВ — объяснили мне: «В принципе, военные уловки, применяемые воюющими сторонами, не запрещаются. Командир должен быть начеку и остерегаться как военной силы противника, так и его хитрости. Для боя, с целью приближения к неприятелю, разрешается использование его мундира. В момент начала боя каждый солдат должен честно показать цвет своего мундира и раскрыть свою национальную принадлежность». Об этом можно прочитать в классических учебниках военного права. В Гаагской конвенции от 18 октября 1907 года этот вопрос урегулирован в статье 23(ф) следующим образом: «Запрещается незаконное использование парламентского и национального флага неприятеля, а также его формы и воинских знаков различия; равно как и отличительных символов, определенных Женевской конвенцией».
Однако Макс Кеслер, американский прокурор департамента обороны, отмечает в «Процессе по военным преступлениям» («Юридическое обозрение Миссури», январь 1959 г.): «В процессе, где Отто Скорцени был оправдан, статья 23(ф) являлась для обвинения самой важной. К сожалению, она только лишь запрещает «незаконное» использование мундира противника, не перечисляя случаев, когда это использование является «незаконным»».
Я добавлю, что враги Третьего рейха, как на Востоке, так и на Западе, многократно и значительно раньше нас, то есть до декабря 1944 года, использовали немецкие мундиры.
Этот метод ведения войны до сегодняшнего дня является практически неизвестным. Во время суда надо мной и моими товарищами в Дахау наш американский защитник, полковник Роберт Дарст, разумеется, располагал архивами армий США, Великобритании и СССР. Он отметил, что «все противоборствующие стороны во время последнего конфликта применяли спорные методы ведения боевых действий» и привел в качестве примера операции, осуществленные в сентябре 1942 года в Тобруке, и акцию американских спецподразделений в Ахене и на мосту в Саарелюисе.
Сегодня нам известны детали этих трех операций, а также многих других, проведенных на всех фронтах.
В сентябре 1942 года, когда Африканский корпус защищался в Тобруке, одно из подразделений «Группы дальнего радиуса действия в пустыне» под командованием лейтенанта британской армии, выходца из Палестины, Каца-Грюнфельда, получило приказ взорвать укрепления и некоторые объекты городского хозяйства. Одновременно с этим подразделение под личным командованием полковника Штирлинга должно было начать атаку порта со стороны моря. Третья группа добровольцев, под руководством майора Крю, переодетая в немецкие мундиры, планировала воспользоваться замешательством, чтобы напасть на нашу ставку и похитить фельдмаршала Роммеля. Это была вторая попытка похищения командующего Африканским корпусом.
Отлично подготовленная при использовании больших и разнообразных средств операция не удалась по причине, которую не мог предусмотреть даже самый тщательный организатор. Накануне мероприятия, состоящего из трех частей, члена группы Каца-Грюнфельда, немецкого эмигранта Гроссмана, узнал один лейтенант из Африканского корпуса, который был удивлен этой встречей в Тобруке, тем более его знакомый оказался в немецком мундире. После ареста Гроссман заговорил, и акция не была реализована. Ни одного человека из подразделений Штирлинга, Каца-Грюнфельда или Крю не расстреляли; с ними обходились как с военнопленными.
В октябре 1944 года Ахен был почти полностью окружен 1-й американской армией. Лишь на востоке оставался узкий коридор шириной шесть километров. С целью овладения укрепленными постами, защищавшими вход в коридор, американцы ввели в город несколько групп рейнджеров, переодетых в немцев и снабженных фальшивыми документами, мундирами и оружием. 13 октября «ненастоящие немцы» напали с тыла на посты и уничтожили их. 1-я армия облегчила себе задачу по овладению коридором. Город защищался до 21 октября. Ни один солдат из американского спецподразделения не снял перед боем немецкий мундир.
Эта акция стала причиной, побудивший Гитлера провести операцию «Гриф». Солдаты спецподразделений американской армии подчинялись Управлению стратегических исследований (ОСС) генерала «Билла» Донована. В Германии все было организовано подобным образом: дивизия «Бранденбург» подчинялась адмиралу Канарису.
Во время моего пребывания в Нюрнберге генерал Донован приказал, чтобы, если можно так выразиться, меня ему представили. Наша встреча прошла очень сердечно. Это была беседа не победителя с побежденным, а двух смелых и находчивых солдат, которые служили своей родине как можно лучше.
Генерал Донован должен был стать главным американским обвинителем на Нюрнбергском процессе, но в октябре 1945 года его отозвали в Соединенные Штаты, и его место занял судья Роберт Джексон.
