Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина
– Спасибо тебе от моей печени, Сэм! Ты классно её уработал сегодня.
– А тебе, Джонни, великая благодарность от моего сломанного носа. Он в восторге от твоего правого хука.
На войне так не бывает. Она гораздо ближе к гладиаторским боям древности. При всём уважении профессионалов друг к другу, каждый понимает, что живым с арены может уйти только один из поединщиков. Труп его противника служители цирка крюками вытащат с арены через Ворота смерти…
Понимая это, Эсла старался во всё вникать сам, не упустить ни одной мелочи. Между тем, в подготовке его самолёта были задействованы очень серьёзные инженерно-технические силы. Из Штатов на зафрахтованном компанией «Скаймастере» прибыла многочисленная команда специалистов. Транспортник также доставил дополнительную аппаратуру для установки на истребитель. Однако стремление руководства корпорации навесить на флагманский «Сейбр» все, что только возможно, привело к парадоксальному результату. Новейшая электроника ломалась даже от недоброго взгляда. Ведь по некоторым приборам ещё не были завершены испытания.
Эсла был в бешенстве. Главный инженер несколько раз гонял транспортный борт в Штаты за новыми комплектами оборудования. Когда же, наконец, тестирования на земле и в воздухе показали, что всё работает безукоризненно, самолёт до боя загнали в крытый ангар. И каждый день механики фирмы тестировали все его системы.
За два дня до боя Эсла обедал в компании специально прилетевших пожелать ему удачи топ-менеджеров своей фирмы. Один из них, указав на фиксирующую повязку на локтевом суставе правой руки лётчика, с тревогой спросил: не помешает ли ему травма послезавтра. На это Филипп самодовольно ответил, что никогда ещё не был так рад подобной проблеме, ведь благодаря ей в зарядных ящиках вражеского истребителя будет на треть меньше снарядов, чем полагается.
– Это ещё одно моё секретное оружие против русского! Он то полагает, что беря меньший боезапас, выиграет в пилотировании. Но перед самым вылетом врач обколет мой локоть новокаином, благодаря заморозке я смогу орудовать рукой, не чувствуя боли. И никто не сможет обвинить меня в том, что я поступаю не по-джентльменски. Локоть то у меня действительно разбит, а про уколы разговора не было…
Глава 52
Как только Борис Нефёдов вернулся из плена, он первым делом доложил командованию авиакорпуса о посаженом им «Сейбре», указав приблизительные координаты его местонахождения. Однако, сразу эвакуировать самолёт в наш тыл не удалось. И тому были разные причины…
Нефёдова такая нерасторопность начальства выводила из себя. Столько сил было потрачено, несколько прекрасных лётчиков отдали свои жизни, чтобы выполнить важное государственное задание. И вот из-за бюрократических проволочек всё могло пойти прахом. В любой момент американцы могут отыскать «Сейбр» и вытащить его у нас из-под носа, либо разбомбить вдребезги.
Однако, как оказалось, именно благодаря такой заминке Нефёдову представилась возможность лично отправиться за своим трофеем в составе спецкоманды технических специалистов. Руководил группой инженер-полковник Ефим Лазаревич Левин. Борис давно знал этого толкового вдумчивого офицера, как прекрасного специалиста и тонкого интеллигентного человека, и был рад тому, что именно ему поручили это дело. Это был очень примечательный персонаж. Фанат своего дела. Вместо офицерской формы на аэродроме полковник обычно носил простой синий технарский комбинезон без знаков различия. Причём, увлёкшись работой, часто не замечал, что не только одежда и руки у него испачканы машинной смазкой, но и лицо. Ефим Лазаревич носил старомодные круглые очки на специальной резинке, которая дополнительно поддерживала дужки. Чтобы во время сложного ремонта не приходилось постоянно поправлять съезжающие очки.
Была у Ефима Лазаревича ещё одна – весьма редкая в армии черта, которая не могла не вызывать уважение. Он не боялся начальства. Или убедил себя в том, что не боится. Была у него присказка на тот случай, если командование вызывало его на ковёр или надо было за кого-то заступиться. Накачивая себя на предстоящий разговор, полковник обязательно произносил: «Чего мне бояться, ведь я вступил в партию в 41-в в окружении, будучи евреем» (первый вопрос, который обычно задавали немцы очередной группе пленённых окруженцев: «Комиссары, коммунисты, евреи есть?» Их расстреливали на месте).
Иногда, в особо опасных ситуациях, Левин произносил это омертвело, но заветная фраза, словно клич боевой трубы заставляла этого близорукого интеллигента, забыв про осторожность, бросаться в драку за справедливость. За это даже примитивные начальники-сатрапы часто в душе его уважали…
Самолёт находился примерно в километре от берега. Природа надёжно укрыла его. Когда начинался отлив, и море отступало, взгляду открывался странный «камень». И если не знать наверняка, что именно ты ищешь, то запросто пройдёшь мимо, не заметив ничего примечательно на обнажившемся морском дне. Самолёт почти по самую кабину врос в песок и сплошь покрылся водорослями, став практически неотличим от прибрежной морской скалы, не только с воздуха, но и с земли. В этом районе таких, выглядывающих из песка горбатых огромных валунов, было много. Именно поэтому, несмотря на проводившиеся широкомасштабные поиски исчезнувшего «Сейбра», американцам до сих пор не удалось обнаружить его. Хотя с того дня как Борис вынудил вражеского пилота сесть здесь «на брюхо» по фронтовым меркам прошла целая вечность.
Неприятельский лётчик находился в кабине. Первым делом техники вскрыли ломами стеклянный колпак фонаря и достали его. У погибшего оказалась украинская фамилия Тарасюк. Документы убитого забрал себе приехавший с группой офицер особого отдела авиакорпуса, а тело закопали на берегу, предварительно стащив с него представляющий большой интерес для советских учёных противоперегрузочный высотный костюм.
Для начала работ погоду выбрали такую, чтобы облачность почти «цеплялась» за землю. Правда, Борис предлагал дождаться темноты. Но офицер разведки пояснил, что ждать опасно, ибо вокруг шныряют вражеские диверсионные группы, которые могут что-то пронюхать и устроить нападение или навести вражескую авиацию.
– А у нас только три ТТ74 и один ППШ75 на всех.
Под руководством энергичного техник-лейтенанта «Сейбр» подцепили стальным тросом к «Студебекеру» и попытались таким макаром вытащить на берег. Старый автомобильный двигатель захлёбываться, но не мог даже сдвинуть самолёт с места. Тогда входящий в эвакуационную команду корейский Санг-ви (капитан) отправил своего помощника за дополнительной рабочей силой. Через час на берегу собралась внушительная толпа из 500 жителей окрестных деревень. Корейский офицер без разбору пригнал всех, кто попался ему на глаза – молодых и старых, женщин и подростков.
Бурлаки опутали самолёт морскими канатами и быстро вытащили его на берег. Теперь за дело взялись техники с инструментом в руках, которые начали разбирать истребитель и по частям грузить его на «Студебеккеры».
В самом конце разборки американцы всё-таки засекли место проведения секретной операции. Вражеский самолёт-разведчик пробил облачность, едва не столкнувшись с землёй. F-84 очень низко пролетел над собравшимися на берегу людьми. Его пилот явно хотел получше разглядеть, что за странная суета происходит внизу. На втором заходе американец открыл огонь из пулемётов. Бомб у него явно с собой не было. Но можно было не сомневаться: на зов разведчика быстро слетятся ястребы поопасней.
– Если не уберёмся немедленно отсюда, нам конец – сказал Левин, ни к кому персонально не обращаясь. Но после его слов механики, откручивающие у «Сейбра» крылья, заработали вдвое проворней. Сняв с себя офицерскую тужурку и засучив рукава рубашки, инженер-полковник тоже взял гаечный ключ и принялся помогать подчинённым…
От побережья до аэродрома дорога шла через горные туннели. В них можно было укрыться, как в бомбоубежище и дождаться наступления темноты. Когда грузовики уже отъехали от берега, американские корабли по координатам, сообщённым пилотом самолёта-разведчика, начали обстрел данного участка побережья из мощных дальнобойных орудий. Задержись группа с погрузкой трофея хотя бы на пятнадцать минут, и их накрыл бы артиллерийский огонь…
Но и вздыхать с облегчением ещё было рано. Неприятельские ударные самолёты уже наверняка находились в воздухе и на форсаже спешили настигнуть русских похитителей чужих военных секретов.
До первого туннеля группа добралась без приключений. Здесь дождались ночи и поехали дальше. Однако затемно добраться до следующего туннеля не успели. Уже начало светать, а до укрытия, судя по карте, оставалось ещё три километра. Командир группы начал подгонять водителей, умоляя, чтобы они прибавили газу. Шофера и рады были ехать скорее, но как ни старались, не могли выжать дополнительных «лошадок» из старых лэндлизовских двигателей.
