Богдан Сушинский - Секретный рейд адмирала Брэда
На борту «Спасателя» оказались тот самый второй лейтенант Максвилл и те же два морских пехотинца, с которыми она странствовала в поднебесье Антарктиды на разведывательном самолете «Кобра».
— Что, джентльмены, продолжим наши приключения в небе таинственного мира? — приветствовала их Лилия, как старых знакомых.
— В таком приятном обществе… — галантно заметил второй лейтенант, однако от слуха Фройнштаг не скрылось, как один из его подчиненных, не очень-то стесняясь присутствия самой журналистки, пробубнил:
— Опять эта германка… Ее появление уже стало плохой приметой. Снова не обойдется без происшествий.
— Что за предрассудки, младший капрал?! — возмутился второй лейтенант.
— Можете не сомневаться, — по-английски заверила младшего капрала и всех остальных Фройнштаг, лучезарно улыбаясь при этом. — Не обойдется. Обер-диверсант Скорцени, если только вам знакомо это имя, только для того и брал меня на самые сложные операции, чтобы гарантированно избавлять своих парней от скуки и однообразия.
— Кстати, вам должно быть известно, джентльмены, — сказал направлявшийся к своему служебному месту радист-стрелок, что леди Фройнштаг была одним из лучших диверсантов рейха и завершила войну в чине капитана войск СС.
Услышав это, морские пехотинцы переглянулись и, выражая свое удивление, дружно повели подбородками. Сама же Фройнштаг с удивлением вонзилась взглядом в спину стрелка-радиста. «Даже трудно представить себе, какие легенды гуляют теперь о «о лучшей диверсантке рейха» по отсекам и каютам авианосца «Флорида», — молвила себе Фройнштаг. — Кажется, ты становишься одной из основных фигур экипажа эскадры».
— Вот так-то, джентльмены! — назидательно подтвердила это свое реноме одна из немногих выпускниц «Фридентальских курсов» Скорцени.
— Прошу прощения, мэм, — упорствовал младший капрал, рослый, как и все прочие морские пехотинцы, прыщеватый парень с лицом метиса, — но примета все же плохая.
— Чтобы не разочаровывать своего капрала в его познаниях черной магии, — обратилась журналистка к Максвиллу, — постарайтесь забыть его на месте аварии германского штурмовика.
— Будет исполнено, мэм.
— А что там с нашим германским асом? — поинтересовалась Фройнштаг, заглянув в кабину пилотов, которые уже готовились к запуску моторов.
— Никаких свежих сведений не поступало, мэм, — ответил второй пилот.
— Вы имели в виду, что никаких свежих сведений после того, как он сообщил о своей посадке?
— О посадке он не сообщал, мэм. Хотя обещал поддерживать связь.
— Похоже, что этот парень и впрямь свернул шею и себе, и машине, — объяснил первый пилот, представившийся ранее Фройнштаг капитаном Серидом. — Очевидно, перестарался, имитируя аварийную посадку.
— А подобных игр со смертью авиация не терпит, — объяснил ей второй пилот.
— Может, он всего лишь подыскивал более удобное место для посадки, нежели то, которое бросилось ему в глаза в начале, — попыталась развеять их настроение Фройнштаг. — По своему фронтовому опыту она знала, как это плохо, когда спасатели теряют веру в то, что ждавшие их помощи давно погибли.
Уже перед взлетом, первый пилот запросил дежурного радиста авианосца, не возникал ли в эфире некстати исчезнувший германец. И тот ответил, что не возникал.
— Это и есть ответ на все ваши дальнейшие вопросы, — сказал капитан, обращаясь к Фройнштаг.
— Не волнуйтесь, впредь я не буду донимать вас подобными вопросами, как подвыпившая с горя вдова.
— В таком случае разрешаю остаться в кабине, бортмеханик уступит вам свое кресло, а сам устроится на своем ящичке позади него. Тем более что полет наш, судя по всему, будет недолгим.
— Вы беспредельно добры, первый пилот, — оценила его дальновидность Фройнштаг, поудобнее устраиваясь в кресле бортмеханика. — Надеюсь, вы не чувствуете себя ущемленным в своем праве на служебное кресло, мой юный друг? — обратилась к притихшему где-то у нее за спиной бортмеханику.
— С удовольствием вдыхаю запах ваших волос, — негромко и почти на ушко проговорил парень, давая понять, что с комплексами у него все в порядке, и что разница в возрасте его не смущает.
Надо бы поближе присмотреться к самому молодому поколению американских авиаторов, подумала германка. Бог знает, что они представляет собой в постели, но вдали от нее, как и вдали от поля боя, держатся храбрецами.
53
Январь 1947 года. Антарктика. Южный океан.
Борт поисково-спасательного самолета.
После взлета, как только машина легла на курс, капитан Серид вновь связался с радистом авианосца, и тот еще раз подтвердил, Что никаких признаков германского штурмовика в небе или на земле не обнаружено.
— И это факт, госпожа Фройнштаг, — резюмировал первый пилот, — от которого нам никуда не уйти.
— Может, передумал и отправился на какой-то из своих запасных аэродромов.
— Куда-куда?! — несказанно удивленно командир. — Вы о чем это, мэм?! Оглянитесь вокруг.
— Это вы оглянитесь, пилот, — обиженно отрубила гауптштурмфюрер. — Я прошла через войну, и достаточно хорошо знаю, что такое авиация. Должны же у них существовать какие-то «наземные» аэродромы и запасные посадочные полосы!
— Если обер-лейтенант не вводил нас в заблуждение, то горючего у него оставалось на каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут полета, которые давно истекли.
Однако долго искать и сомневаться экипажу «Спасателю» не пришлось.
— Справа по курсу вижу дым! — возбужденно прокричал бортмеханик, давая понять, что все это время его занимали не только духи сидящей впереди него, блондинки. — Вон за тем горным склоном! — почти прикоснулся губами к ушку женщины, и явно не торопился отдаляться от него.
— Тоже вижу! — подтвердил второй пилот. — Германец подает сигнал.
— Не сигнал это, — поучительно проворчал командир «Спасателя», направляя машину по этому ориентиру. — То есть для нас это, конечно, сигнал, а у него явно горит машина. Обратите внимание на густоту дыма. Посадка оказалась слишком неудачной.
А спустя еще пару минут они увидели укутанный дымом камуфляжно белый штурмовик рейхатлантов, оказавшийся в распадке, которым завершалась небольшая снежно-ледовая равнина. Но за несколько мгновений до этого Фройнштаг сорвалась со своего места, подбежала к командиру самолета и указала пальцем на зависший над распадком, слева по борту, огромный дисколет.
Лилия могла поклясться, что это был тог самый диск, который в свое время зависал над авианосцем «Флорида», узнала его по характерному волнистому ободку, пролегающему по центру боковины.
— А ведь это не германцы, — молвила она. — Мы имеем дело с инопланетянами.
Совсем озверели, — некстати возмутился второй пилот, — чувствуют себя в Антарктиде, как у себя на Марсе, или откуда они там!
Фройнштаг вспомнила, что во время всеобщей полупанической нервозности, которую вызвало у команды «Флориды» появление этого диска, какой-то смуглолицый парень в летной форме пронесся мимо нее с криком: «Почему нас не поднимают в воздух?! Нужно поднять все авиацию и разнести эту дрянь в клочья!». Уж не этот ли темноволосый мститель носился тогда рядом с ней?
— И что же решили предпринять наши коллеги из этого летающего «подноса»? — повел подбородком в его сторону Серид, явно обращаясь при этом к Фройнштаг.
— Не похоже, чтобы они бросились спасать пилота и его машину, — заметила Фройнштаг.
— Как и во всех прочих случаях, эти парни предпочитают оставаться в роли бесстрастных наблюдателей, — молвил второй пилот. — Но все же хорошо, что они здесь.
— Это ж почему? — поинтересовался капитан.
— Могут убедиться, что германский штурмовик оказался на земле не потому, что мы его подбили, а потому, что потерпел аварию. И видит Бог, что мы всего лишь направляемся сюда для его спасения.
Фройнштаг и первый пилот переглянулись и оба рассмеялись.
— Объяснитесь, господа! — потребовал пилот.
— Вот только призвать их в свидетели, — объяснил капитан поведение дисколетчиков, — можно будет с тем же успехом, что и Господа.
И действительно, дождавшись подхода «Спасателя», дисколет сместился в сторону горной гряды и, как ехидно заметил капитан, «занял свое место на галерке», предоставляя экипажу американского самолета самому заниматься поисками беглого германца. В свою очередь, американцы попросту перестали обращать на него внимание.
Даже взгляда неопытной в подобных делах Лилии Фройнштаг было достаточно, чтобы определить, что приземление прошло неудачно. Пилот то ли явно не рассчитал, то ли его попросту занесло на ледовой поверхности этого антарктического оазиса, но стоял он, врезавшись бортом в скалу и завалившись на нос, из которого сейчас валил густой дым.
