Андрей Еременко - В начале войны
Ясно, что длительная оборона города при наличии пяти артиллерийских полков, которые смогли бы отразить лишь первоначальный удар танков противника, была невозможной. Правда, части Орловского гарнизона получили около 10 тыс. бутылок с горючей смесью для борьбы с танками противника, о чем мне говорил Тюрин. Это несколько улучшало положение. Во всяком случае, можно было надеяться, что, организовав оборону, штаб округа задержит продвижение противника, что позволило бы эвакуировать мирное население и наиболее ценное имущество, взорвать важные оборонные объекты, прежде всего разрушить железнодорожный узел, угнать или уничтожить подвижной состав и т. д.
На самом деле получилось иначе. 3 октября в Орел ворвались танки врага. Когда гитлеровцы вошли в город, то, по свидетельству Гудериана, там ходили трамваи. В руки врага попал без боя важный административный центр, крупный узел железнодорожных и шоссейных дорог, ставший базой для дальнейших действий немецко-фашистских войск. Враг получил также возможность использовать отличную шоссейную дорогу.
4 октября 47-й танковый корпус противника занял Локоть и развил наступление на направлении Навля, Свень. Одновременно соединения противника повели наступление на Карачев. К утру 6 октября войска Брянского фронта, продолжавшие удерживать на западе свои оборонительные рубежи, оказались обойденными с тыла. Противник занял все главнейшие коммуникации и отрезал войскам фронта все пути к его тылам. Для обороны Карачевского района с тыла командованием фронта была создана группа войск в составе 108-й танковой дивизии (20 танков) и 194-й стрелковой дивизии под командованием моего заместителя по тылу генерал-лейтенанта М. А. Рейтера{4} и члена Военного совета по тылу бригадного комиссара В. Е. Макарова.
Так руководителям тыла пришлось заниматься не только снабжением войск фронта, но и организовывать войска и руководить боем.
Следовало бы остановиться несколько более подробно на деятельности наших тылов в начальный период войны.
Управление оперативным тылом в условиях общего отхода наших войск и неоднократного нарушения коммуникаций сопровождалось многими трудностями. Вследствие ряда причин и прежде всего нарушения проводной связи и отсутствия более надежных ее средств (радио, самолетов) сложность управления тылом, таким образом, состояла в том, что у его руководителей нередко отсутствовали данные об оперативной обстановке.
Командование фронтов и армий в той сложной обстановке зачастую не имело возможности конкретно руководить тылом.
Действительное положение тылов Западного и Брянского фронтов оказалось в резком противоречии с тем порядком, который был разработан для тылов в мирное время. Ряд баз снабжения оказался в непосредственной близости от линии фронта. Вследствие этого базы выходили из строя при первых успехах наступающего противника. Так произошло в районе Вязьмы на Западном фронте и частично в районе Карачева на Брянском фронте.
Надо сказать, что к концу октября сложилось такое положение, когда все тыловые учреждения Москвы и Московской зоны были переданы Западному фронту, начальник тыла которого оказывался во главе всей системы материального обеспечения войск в районе столицы. Это не могло не повлиять отрицательно на снабжение войск других фронтов Московского стратегического района, в том числе и Брянского фронта. На работу военного тыла продолжала отрицательно влиять незакончившаяся перестройка экономики страны на военный лад.
В системе военного тыла шла организационная перестройка. На наиболее ответственные участки работы были назначены коммунисты, а на должности комиссаров органов и служб тыла прибыли опытные партийные работники, бывшие секретари обкомов, горкомов, райкомов партии, хорошо знающие народное хозяйство и оказавшие, благодаря этому, неоценимую помощь кадровым военным хозяйственникам в таких вопросах, как сплочение личного состава тыла, широкое использование в интересах войск местных ресурсов и производственной базы. Политические органы и партийные организации всей системы тыла практически, личным примером показывали образцы беззаветного служения народу, заботясь о том, чтобы раненым были созданы благоприятные условия для лечения, чтобы на фронт своевременно подвозилось все необходимое для жизни и боя.
В те дни продолжалась эвакуация на восток заводов, фабрик, рабочих и их семей, советских учреждений, учебных заведений, различного оборудования, огромных запасов хлеба, скота, сельхозмашин и других народнохозяйственных ценностей. На органы тыла Красной Армии была возложена задача всемерно содействовать этой эвакуации, предоставляя вагоны, автомобили, рабочую силу и др.
Москва и Московский промышленный район были главной и решающей базой, поставляющей войскам вооружение, боеприпасы, горючее, продовольствие, теплое обмундирование и принимавшей основные потоки раненых.
Железнодорожное базирование фронта к началу октября 1941 г. опиралось на железнодорожные участки: Верховье — Орел — Брянск (22 пары поездов); Льгов Брянск (18 пар поездов); Хутор Михайловский — Навля (16 пар поездов); Брянск Людиново (16 пар поездов); Брянск — Зикеево (12 пар поездов); Киров — Брянск Навля — Льгов (до 14 пар поездов); Канютино — Вадино — Дурово — Дорогобуж (10 пар поездов).
Протяженность железных дорог в границах Брянского фронта составляла около 700 км с пропускной способностью до 22-х пар поездов. Фронт имел две фронтовые распорядительные станции — Верховье и Орел в 200–250 км от линии фронта.
Армейские базы снабжения на Брянском фронте находились в 80 — 100 км
Ввиду сложности обстановки, связанной с отходом наших войск, доставка материальных средств на армейские склады часто прерывалась.
Автомобильные перевозки имели существенное значение в звене армия дивизия.
Большого внимания со стороны тыла потребовали к себе войска, выходившие из окружения. Их положение в санитарном отношении было более трудным, чем других войск. Для них были отведены специальные районы с обмывочно-дезинфекционными средствами, бельем и госпиталями Наиболее ослабевшие, с признаками дистрофии, получали специальное лечение и питание. Вскоре все, вышедшие из окружения, могли возвратиться в строй.
В снабжении войск нам серьезно помогало гражданское население. Так, с помощью гражданских организаций на местных предприятиях изготавливалось большое количество кухонь, ведер, термосов и т. д., были сшиты ватные чехлы, благодаря которым пища сохранялась в горячем виде в течение 4–5 часов.
Успешному переходу войск Московского направления на зимнее обмундирование содействовали трудящиеся Москвы, Московской, Тульской, Калининской и других прифронтовых областей.
После освобождения г. Калинина от немецко-фашистских захватчиков М. И. Калинин, выступая на партийном активе г. Калинина, особо подчеркнул значение того факта, что наша армия была хорошо одета, обута и накормлена. Он говорил: Возьмем и такой факт, как то, что наша Красная Армия прекрасно одета и обута и неплохо питается. Это засвидетельствованный всем миром факт, что наша страна сумела одеть и обуть свою армию лучше, чем немцы. А это на весах войны имеет очень большое значение{5}.
Известно, что гитлеровское командование, планируя молниеносную войну, вовсе не подготовилось к зимней кампании, и это дорого обошлось фашистским захватчикам.
Германское командование, — говорил Калинин, — совершенно не подготовило для своей армии зимнего обмундирования, что, несомненно, обошлось фашистским войскам в 200–300 тысяч замерзшими, не считая обмороженных{6}.
Обмороженных было больше, чем пострадавших от огня противника, — заявляет в своей Истории второй мировой ройны К. Типпельскирх{7}.
В период операций зимы 1941/42 г. советские войска вели весьма активные действия, вынудили врага выйти из теплых бункеров, с насиженных мест в населенных пунктах на заснеженные поля России и вести бой в суровых зимних условиях. Мы сами, как правило, передвигались по глубокому снегу и лежали в сугробах, но и противника заставляли это делать.
Наша армия в зимних условиях боевой деятельности оказалась значительно более подготовленной, чем фашистская. В этом главное.
Наши люди тоже могли обмораживаться. Человек — есть человек, русский или немец, украинец или поляк. Все могли обмораживаться в равной степени. Это зависело не от национальности, а от организованных мероприятий и управления войсками, от того, какие созданы условия войскам для зимних боевых действий, их подготовки и обеспечения.
Немецко-фашистские солдаты встретили первую русскую зиму в белье и рукавицах из бумаги, в эрзац-валенках на деревянной подошве, в соломенных ботах, в женских платках, отнятых у советских граждан, в пилотках и т. п.
