Николай Шпанов - Заговорщики (книга 1)
Повидимому, жандарм отправился восвояси бегом, так как Гарро не видел его болтающимся на осине. В том, что полковник исполнил бы свою угрозу, у капитана не было ни малейших сомнений.
Когда посланец министерства внутренних дел исчез, полковник поднял обронённый им листок — тот самый, которым размахивал жандарм. Просмотрел его и с миной отвращения передал Гарро. Капитан прочёл:
"Сводка министерства внутренних дел:
Мандаты коммунистических депутатов аннулированы. 300 коммунистических муниципалитетов распущены. В общей сложности 2778 коммунистических избранников лишены своих полномочий. Закрыты две ежедневные газеты: «Юманите», выходившая тиражом в 500 тысяч экземпляров, и «Се суар» с тиражом в 250 тысяч экземпляров, а также 159 других изданий коммунистической партии. Распущено 620 профсоюзов, контролировавшихся коммунистами или людьми, подозреваемыми в проведении коммунистических взглядов. Произведено 11 тысяч обысков. Отдано распоряжение о ликвидации 675 политических организаций коммунистического направления. Повсеместно организованы облавы на активистов компартии. Арестовано 3400 активистов. Большое число членов компартии и подозреваемых в пособничестве им и сочувствии им интернировано в концентрационных лагерях. Вынесено 8 тысяч судебных приговоров деятелям коммунистической партии…"
— Это во Франции… В нашей Франции!.. Не могу читать! — с возмущением воскликнул Гарро.
Полковник молча взял у него листок и швырнул в огонь…
Полковника уже не было в живых. Не было в живых и ни одного из командиров его батальонов, ни одного из командиров первых пяти рот, поочерёдно заступавших место командира полка. Так дошёл вчера черёд до Гарро.
Капитан сказал «взводу» из четырех солдат под командой капрала Даррака:
— Если мы и сегодня не войдём в соприкосновение с англичанами, фрицы перемелют нас, как кофейные зерна в мельнице.
— А вы уверены, что господа англичане хотят «соприкосновения», мой капитан? — спросил Даррак офицера с простотой, рождаемой долгим совместным пребыванием в тяжёлой боевой обстановке.
— Наши союзники не могут не понимать, что к моменту, когда они начнут наступление на юг, им нужно находиться в тесном контакте с нами.
— А у вас, мой капитан, ещё сохранилась надежда на то, что они предпримут такое наступление?
— От этого зависит судьба всего северного крыла наших армий.
Даррак громко вздохнул:
— Наши армии!.. Хотел бы я верить в то, что их судьба заботит англичан.
— Вы говорите о наших союзниках, капрал! — строго сказал Гарро.
— Сейчас нас никто не слышит, мой капитан. Позволю себе сказать: какие это, к дьяволу, союзники! Они же видят, что ещё несколько дней — и положение станет непоправимым. Настолько непоправимым, что может стоить жизни Франции. Если англичане теперь же не используют отсутствия у немцев танков на этом участке и не ударят на юг…
— Вы слишком много понимаете для простого капрала, — перебил его Гарро. — Слишком много. И… чересчур волнуетесь, а волнение затемняет мысли.
— А вы можете не волноваться, когда речь идёт о судьбе Франции, мой капитан?
Гарро молча пристально посмотрел на Даррака.
— Кажется, вы правы… От того, узнают ли англичане, что сейчас и только сейчас они должны направить удар на юг, зависит судьба нашей Франции… Они должны это понять. Если этого не могут сделать наши министры по телеграфу между Парижем и Лондоном, то сделаем мы с вами. Тут мы будем говорить с английскими солдатами, такими же, как мы с вами. Они не могут не понять нас, Даррак! Одним словом… — Капитан Гарро обернулся к яме, вырытой в песке и накрытой двумя рваными шинелями: — Лейтенант Жиро!.. Примите команду. Я ухожу на час или два.
Выползший из ямы лейтенант, такой же оборвыш, как все вокруг, удивлённо уставился на Гарро.
— Мой капитан…
— Необходимо установить крепкую связь с ближайшей английской частью, — строго сказал Гарро. — Это важное, очень важное дело, Жиро. Я должен его сделать сам. — И снова обращаясь к Дарраку: — С вашими людьми мы это сделаем, капрал!.. Пошли.
Гарро, Даррак, Лоран и ещё двое солдат и были теми людьми, которых часом позже увидел Нед. А ещё через час все шестеро добрались до штаба английской бригады. Гарро узнал о том, что только вчера на берег выгрузилась механизированная дивизия англичан. Офицеры бригады с часу на час ждали приказа о наступлении на юг. Слабость немецкой клешни, которой Гаусс пытался расчленить силы, угрожающие правому флангу фашистов, была известна англичанам.
— Приказ о наступлении, на мой взгляд, — дело часов, — с уверенностью проговорил англичанин, командир бригады. — А о том, что гунны в этом месте и в данное время слабы, знает и наше высшее командование. Лорд Горт — решительный человек. Если он предпримет наступление, можно сказать с уверенностью: гуннам придётся плохо. Клешня, которую они засунули между нами и вами, будет отрублена. Это может стать поворотным пунктом в ходе всей кампании.
— Вы совершенно правы, сэр, — сказал Гарро. — Я могу сказать своим солдатам, что наше дело в дружеских и надёжных руках.
— Хорошо сделаете, — уверенно проговорил англичанин, — если сумеете передать эти ободряющие слова и остальным полкам французских дивизий, попавших в то же положение, что и мы.
Когда Гарро вышел из развалин домика, где помещался штаб бригады, глазам его представилось странное зрелище: загорелый здоровяк в форме английского сапёра, полуобняв Даррака и Лорана, хлопал их по спинам так, что от их изодранных мундиров поднималась пыль. В свою очередь, эти двое молотили по спине сапёра. Столпившиеся вокруг них солдаты хохотали во все горло. Французы даже приплясывали от удовольствия.
— Понимаете, мой капитан, — в восторге крикнул один из солдат, пришедших с Гарро, — этот английский парень оказался товарищем Даррака и Лорана: он тоже побывал в Испании.
Гарро подошёл к сапёру и протянул руку.
Увидев офицерские погоны, англичанин вытянулся.
— Капрал Нокс, сэр!
— Счастлив пожать вашу руку, капрал.
Нокс проводил французов до последнего английского поста. Расставаясь, Лоран сказал ему:
— Надеюсь, ребята, вы поторопите вашего Горта? Дело не терпит. Если ещё есть время дать фашистам под зад, то скоро его не будет. Втолкуйте это вашему старику.
Нокс, быстро оглядевшись, шепнул на ухо Лорану:
— Скажи своим, чтобы они не слишком полагались на нас, товарищ. У нас ходят плохие слухи… Наши генералы ничем не отличаются от ваших. Понял?
Лоран молча кивнул головой и поспешил вдогонку за удалявшимися товарищами. Нокс долго смотрел им вслед. На обратном пути он сердито проворчал, ни к кому не обращаясь:
— Неужели никто не может втолковать им там, в Лондоне, что речь идёт о крови нескольких миллионов людей, живых людей?..
— Что вы сказали, капрал? — спросил один из сопровождавших его сапёров.
— Я сказал, что охотно дал бы отрубить себе руку ради того, чтобы иметь право прийти на помощь этим ребятам.
— Бедные парни, — покачав головою, пробормотал солдат. — Небось, у каждого из них…
— Помолчи в строю! — сердито оборвал его Нокс, заметив приближающегося офицера. — Словно без тебя неизвестно, что они такие же парни, как мы с тобой, и что у каждого из них есть мать и жена, как у нас с тобой.
— И что каждый из них так же, как мы с тобой, не понимает, ради чего он должен подохнуть в этом песке, — пробормотал солдат.
Нокс сделал вид, будто не слышал, и с напускным гневом прикрикнул.
— Помалкивать в строю!
А сам с удовлетворением отметил: работа начинает давать плоды. И, кажется, совсем не плохие!..
Но в этот момент в воздухе послышался характерный прерывистый вой моторов. Нокс тотчас опознал новые пикирующие бомбардировщики гуннов. Их было много. Трудно было предположить, чтобы такое количество самолётов стало охотиться за его крошечным патрулём. Неподалёку от бросившихся ничком англичан взметнулся чёрный султан разрыва, ослабленного действием глубокого песка.
Немцы пикировали один за другим. Нокс удивлялся все больше: столько бомб ради десятка солдат?! Но скоро он перестал удивляться: пикировщики подходили отряд за отрядом. Они бомбили патруль, полк, бригаду, все соединение, все побережье, крошечной живой частицей которого был он, капрал Нокс.
Он хорошо знал: при такой плотности бомбёжки даже песок не спасёт от тяжёлых потерь. Налёт будет стоить много английской крови. Много больше, чем стоил бы хороший рывок к югу, на разгром «клешни» Гаусса…
7
Лондон был затемнён. Автомобиль с притушенными фарами, выехав со стороны Стрэнда, нырнул под арку и остановился за углом адмиралтейства. Шеф вылез и пошёл вдоль здания. Окна огромного фасада смотрели чёрными прямоугольниками в серую муть майской лондонской ночи. Никто не сказал бы, что за этими слепыми глазницами британского адмиралтейства, в комнатах первого этажа, оборудованных под штаб-квартиру недавнего морского министра, а ныне уже премьера Англии Уинстона Черчилля, бьётся жизнь.
