Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5
В то же время в период вывода наших войск во многих странах мира почему-то превалировало мнение, будто события в Афганистане станут развиваться так, как предсказывала оппозиция, то есть, что она якобы быстро, без особого труда, захватит власть. Меня лично удивляли деликатные действия на этот счет лично Наджибуллы и его окружения. На наглые заявления оппозиции, что они безусловно будут захватывать власть там, откуда уйдут советские солдаты, правительственные средства массовой информации неуверенно отвечали, что они будут отстаивать народную власть. Хотя можно и нужно было заявлять, что любая такая попытка потерпит крах, а любая банда будет полностью уничтожена.
Кстати, последующее развитие событий подтвердило наши выводы о том, что войска правительства Афганистана успешно будут удерживать крупные города и после ухода частей 40-й армии. Так было с Джелалабадом, Кандагаром, Гардезом, Газни и другими городами. Несколько покачнулась ситуация в Кундузе. Но я там с группой наших офицеров и силами правительственных войск в течение суток положение восстановил, несмотря на то, что части 201-й мотострелковой дивизии 40-й армии уже ушли несколькими днями раньше.
Вспоминаю, что через месяц после того, как из Афганистана ушел последний советский солдат, мы провели анализ обстановки в ДРА. Выяснилось, что никаких крупных городов или районов оппозиционные силы не захватили. А ведь обещали всему миру сделать это на второй день после оставления этого города или района частями 40-й армии.
Известно, что «Альянс семи» ставил первой и главной задачей захват Джелалабада, объявление его временной столицей Афганистана и перевод туда верховного командования оппозиции.
И вот при прямой поддержке Пакистана вооруженная оппозиция сосредоточивает здесь главные силы и осуществляет жесточайшее, массированное давление на Джелалабад. Однако правительственные силы защищают его мужественно и стойко. В результате противник был не только отброшен, но и понес большие потери. Хотя и у правительственных войск, конечно, потери были немалые. Велики были и разрушения. Но город не сдался. Планы мятежников были сорваны.
И для меня, и для наших офицеров, тех, кто был в Оперативной группе, это не было случайностью. Законное правительство Афганистана имело в потенциале все необходимое для удержания власти. Во-первых, достаточно большие Вооруженные Силы — 300 тысяч. Во-вторых, они занимали все ключевые позиции. В-третьих, они были хорошо обучены и оснащены вооружением, техникой, боеприпасами. В-четвертых, армия располагала боевой авиацией — современными самолетами, вертолетами. И в целом Вооруженные Силы Афганистана конца 80-х годов — это не королевская парадная армия конца 70-х. У этих Вооруженных Сил уже был огромный боевой опыт.
Но если речь зашла вообще об устойчивости и надежности, то надо иметь в виду не только армию, но и партийно-государственный аппарат. Следует также учитывать, что гражданская война накладывает отпечаток на все слои населения. Нередко люди из одного рода и даже из одной семьи оказываются по разные стороны баррикад.
Но не надо сбрасывать со счетов и те противоречия, которые существовали в рядах оппозиции. Столкновения у них происходили непрерывно — и «наверху», и непосредственно на местах. Это, несомненно, тоже накладывало отпечаток на общую ситуацию и как бы уравновешивало социально-политическую обстановку, силы сторон.
В то же время я никак не мог понять, почему разумная часть оппозиции (типа Моджадади, Раббани) не воспринимала принципы провозглашенной Наджибуллой «Политики национального примирения»? Оппозиции надо было согласиться наконец с тем, что альтернативы «Политике национального примирения» нет. Нужно было сесть за стол переговоров и договориться. Ведь НДПА не претендовала на монопольную власть. И тогда было бы покончено с кровопролитием.
Сейчас, когда после вывода советских войск из Афганистана прошло много времени, к некоторым фактам полезно вернуться и обсудить их.
Одним из аргументов, которыми обосновывался ввод в 1979 году советских войск в Афганистан, была необходимость предотвращения угрозы распространения афганскими исламскими фундаменталистами «священной войны джихад» на территорию советских республик Средней Азии. Для кого-то тогда это была, может быть, надуманная угроза. Но после того, как советские войска начали покидать афганскую территорию, со стороны Афганистана стали проводиться подрывные действия против среднеазиатских республик.
Приложили к этому руку и пакистанские власти. Бывший президент Пакистана Зия-уль-Хак накануне своей гибели в 1988 году сказал в одном интервью, что «священная война» в Афганистане — лишь прелюдия к возможному развитию негативных процессов в исламских регионах СССР, и довольно откровенно обозначил свои цели в Афганистане: «…мы заработали себе право иметь очень дружественный режим в Кабуле. Мы ни за что не позволим, чтобы он был похож на прежний режим, находившийся под индийским и советским влиянием и предъявлявший претензии на нашу территорию. Это будет поистине исламское государство, составляющее часть панисламского возрождения, которое, как вы увидите, однажды охватит мусульман, проживающих в Советском Союзе…»
И это были не просто слова. «Афганская война» поползла в Среднюю Азию. А потом уже и в Россию — в Чечню, в Дагестан. В нескольких районах Дагестана фанатиками-ваххабитами, пришедшими из других государств, была сделана попытка провозгласить исламскую республику. Но и прежде и сейчас причиной всех бед, выпавших на долю мирного населения, фактически был не ислам как таковой. Исламом манипулировали и манипулируют сейчас различные политики, авантюристы, экстремисты и просто проходимцы для удовлетворения своих политических амбиций. Именно они придают исламу воинствующий характер. А истинный ислам — мирная религия.
К «исламскому» фактору следует добавить «национальный», так как большая часть населения северных провинций Афганистана сходна по своему этническому происхождению с жителями государств Средней Азии. Там проживает более трех миллионов таджиков, около двух — узбеков и туркменов. Некоторые из них занимают видное место в государстве. Президент Афганистана Бурхануддин Раббани, многие влиятельные полевые командиры моджахедов — Ахмад Шах Масуд, Исмаил Хан, Устад Фарид, Абдул Басир, которые пришли к власти в апреле 1992 года, — таджики. Среди узбеков видную роль играет генерал А.Р.Дустум.
Началом наступления «исламского экстремизма» можно считать создание в 1988 году пантюркской организации «Исламский союз северных народов Афганистана» (ИССНА) со штаб-квартирой в Пешаваре. Я совершенно убежден, что это создание не обошлось без инициативы и материальной поддержки ЦРУ США. Организация сразу же взялась за подготовку подрывных акций в СССР для «освобождения советских мусульман». В ход пошли антирусская пропаганда, разжигание среди мусульман сепаратистских, националистических настроений и создание отрядов боевиков.
На афганской территории в приграничных с СНГ районах были созданы перевалочные базы и склады оружия, боеприпасов, подрывной литературы и наркотиков для оснащения диверсионно-террористических групп и для передачи их экстремистам Узбекистана, Туркменистана и Таджикистана. Эмиссары «ислама» проникали на территорию этих государств для целенаправленной подрывной деятельности.
В конце июля 1991 года заместитель председателя КГБ Таджикской ССР А. Белоусов в интервью корреспонденту ТАСС заявлял, что усиление влияния идей исламского фундаментализма в Таджикистане связано с активизацией деятельности пакистанских спецслужб, разработавших так называемую «Программу-М» по дестабилизации общественно-политической ситуации в среднеазиатских республиках и созданию условий для их выхода из состава СССР. По его словам, КГБ в то время располагал неопровержимыми фактами использования пакистанскими спецслужбами вооруженной афганской оппозиции. Но союзное и республиканское руководство на эти предостережения не прореагировало.
Действительно, враждебные акции на границе с Афганистаном стали постоянными: переход границы вооруженными группами, контрабанда оружия, захват скота, различные нападения и т. п. Например, в 1991 году только в секторе ответственности Тахта-Базарского пограничного отряда на туркмено-афганской границе было снято более ста мин (за каждый подорванный БТР выплачивались круглые суммы в долларах).
Пограничники этого отряда в среднем за год задерживают примерно 600 человек, до 40 процентов которых вооружены.
По распоряжению руководителя ИССНА Азад Бека один из его полевых командиров Моаллем (по национальности туркмен, из отряда Ашура Пехлевана, провинция Фарьяб) в начале 1991 года организовал несколько специально подготовленных групп для переброски наркотиков в СССР, оружия и подрывной литературы. Было разработано и несколько маршрутов перехода через афгано-туркменскую границу.
