Николай Стариков - Офицер особого назначения
— Наговорила ты мне много, но я опять не понял толком, есть ли все-таки Усатый?
— Нет.
— Чьи указания ты мне передаешь?
— Усатого, Лучше будет, если ты перестанешь углубляться в эту тему. И еще, это очень и очень важно, важнее всего остального, не вздумай установить за мною слежку. Тут же нас с тобою и всех, кто связан с нами, перестреляют. Не пощадят даже родственников.
— Ну это ты уж слишком!
— Сережа, милый, пойми! Все так и есть на самом деле. Я совершенно ничего не придумываю.
— Он знает, что ты сейчас здесь?
— Нет. Иначе он был бы в этой комнате, а нас бы уже не было на свете.
— Выходит, мне нужно иметь постоянную охрану?
— Бесполезно! — воскликнула Ира.
— Какой же выход можно придумать?
— Все оставить так, как есть. А там видно будет.
— Как будешь докладывать о Сатане? — спросил Сергей.
— Скуластый скажет, будто Егор хотел из автомата всех нас четверых перестрелять, но Юрий опередил.
— А кто я, по-твоему?
— Сам знаешь.
— А Усатый тоже знает?
— Нет. Это я догадываюсь. Сережа, милый, давай побудем вдвоем. Завтра нам вновь предстоит стать совершенно другими.
Она положила голову на его плечо, приблизила нос к носу:
— Хочу побачиты твои дывни очи.
Наутро вновь сбор состоялся возле Лизкиного прилавка. Опухшая от слез, в черном платке, Елизавета ушла в себя. Отрешенно смотрела на окружающих. Толком объяснить, что случилось, не могла.
— Вышел вскоре после вашего ухода до ветра, — объясняла она Ирине, как случилось несчастье, — а нашла его посреди дороги убитым.
Однако, внимательно наблюдая, Ирина отметила, что Елизавета, как и накануне вечером, избегает прямого взгляда, отводит глаза. Не дожидаясь, когда подойдет приглашенный на совещание руководитель «Гидры», представительница Усатого взяла под руку убитую горем женщину и чуть ли не силой повела в сторону туалетов, потом свернула с ней к кучам мусора. Когда вокруг не оказалось людей, Ирина молча уперла ствол маленького хромированного браунинга в живот Елизаветы. Ее ласковый голос тут же приобрел жесткие нотки:
— Сука! Зачем Сатана хотел нас застрелить?
— Я… я… — начала заикаться Лизка.
— Если нет желания своими вонючими кишками испортить чистый весенний воздух, говори!
— Он мечтал вновь стать руководителем организации. Егор хотел сказать кому-то, вроде убил в наказание за вашу измену. За это его могли бы простить.
— Почему не предупредила?
— Все это он сказал уже после того, как вы с Сергеем Николаевичем ушли.
— Мы ушли вчетвером, а не вдвоем, — поправила собеседницу Ирина, — нас ожидала охрана. Она и вела за Сатаной наблюдение до тех пор, пока он не схватился за автомат.
— Бедный Егорушка, знал бы про охрану, не пошел бы на такое дело, — шмыгнула носом Лизка.
— Ты забудь вчерашний вечер. Никто к тебе в гости не приходил, ты ничего не видела и не слышала. Егор пошел прогуляться, да нарвался на патрулей. Любое слово, не так сказанное, приведет тебя сюда, к мусорным кучам или в туалетные нечистоты.
— Яволь! — вдруг ответила Елизавета.
— После вчерашнего «яволь» твой друг любезный пошел на преступление, за что рассчитался жизнью.
— Нет, нет. Это просто так. Как-то само собою получилось. Я ничего не имела в виду, — залепетала Лизка.
— Работай, как работала. Приноси пользу, да не суйся в чужие дела. Это для тебя опасно.
— Хорошо… — совсем растерялась она.
Ирина не пожелала еще раз встретиться с Иваном. «Вчера наговорилась про инстинкты, сегодня настроение другое», — сказала она Сергею. Напротив, от беседы с Романом осталось благоприятное впечатление. Он рассказал, с какими трудностями пришлось столкнуться при подборе осведомителей, раскритиковал методику вовлечения новых агентов в работу «Гидры» Зитцером и Сатаной.
— Не дело это, — говорил он, — когда осведомителями были люди, известные в деревне своим достатком, не пользующиеся у соседей авторитетом. Потому они сразу попали под подозрение при проведении проверочной операции. Односельчане на них указывали как на возможных пособников врага.
— Ну, коли знаешь, как следует подбирать кадры, значит, выполнишь эту работу лучшим образом, — поощрила Ирина оперативника своей белозубой улыбкой. Глаза представительницы Усатого выражали неподдельный интерес к теме беседы и собеседнику. Она одобрительно кивнула Роману, дотронулась до его плеча ладошкой.
— Ну, ну! — после паузы сказала она. — Продолжайте. Интересная у вас все-таки работа.
— Представьте, — рассказывал он, — как это с незнакомым человеком, нормальным гражданином своей страны, начать разговор о сотрудничестве с германской разведкой, предлагать за это оплату. Вот и смотришь, кто менее заметен и жаден до денег. При этом надо говорить много, но так, чтобы ничего определенного не сказать. Иначе кандидат в предатели, извиняюсь, в сотрудники, может отвести в милицию. Тот же, кто понимает, о чем идет речь, и продолжает разговор, дает понять, что он в принципе не возражает оказать небольшую услугу за хорошую плату, и с ним можно продолжить беседу о конфиденциальной работе осведомителя. Далеко не каждый идет на такой разговор. Германия, говорят, далеко, а СМЕРШ совсем рядом.
— Про СМЕРШ вы сказали очень хорошо, — согласилась Ирина, — на то и щука, чтобы карась не дремал.
— Запретный плод всегда привлекает. Отдельным гражданам такая работа даже нравится. Но без оплаты пока никто за нее не берется. Вот у меня…
— Не надо продолжать, — остановила она Романа, — мне не полагается знать, кто этот человек, о котором вы хотели бы сообщить. А Сергею Николаевичу вы потом расскажете.
Сергей с Ириной отошли в сторонку. Женщина продолжала улыбаться своим мыслям.
— Молодец! — дала она оценку Роману. — По-умному излагает суть дела, заслушаешься! Ты полностью доверяешь своим помощникам, они тебя не подведут?
— Которым не доверяли, их нет. В нашей работе иначе нельзя. Преданность своему делу — основа взаимоотношений в нынешней «Гидре».
— В деревне Слезное на связи с Усатым — женщина под псевдонимом Дура. Вроде бы ее так называют по-деревенски.
Поступающие от нее сообщения идут за такой подписью. Если ее так называют односельчане, значит, на самом деле дура. Прикрытие! Во всяком случае при проведении проверочной операции она под подозрение не попала. Дура дает неплохую информацию, значит, не дура.
Вечером в своей «келье» в ожидании сигнала «01», что означало «У меня все в порядке», Сергей вспоминал последние два дня и бурную ночь. И хотя Ирина не затронула душевных чувств, память сохранила ее образ, созвучный с майским солнечным утром, со свежим воздухом, запахами трав, нежным, мягким светом. И все это неразрывно связывалось в подсознании с его жилищем, укрытым от постороннего глаза и опасностей. Он оглядел «келью»: деревянная кровать, которой не меньше века, скамья вдоль стены, колченогий стол, две табуретки — ровесницы кровати, небольшое окно без форточки, короткая лавка под большой чугун с водой, средних размеров шкаф для посуды закреплен на стене. После того как Ирина прошлась по всем предметам женской рукой, жилье получило статус комнаты. Сергею сейчас «келья» показалась прекрасной. «Вот тут Ира сидела, вот тут раздевалась, здесь лежала с призывно вздрагивающими губами и раскрытыми для объятий нежными руками».
Ланцов бродил по комнате, заново вглядываясь в обстановку, воскрешая в памяти подробности их кратких интимных отношений, приятных и возбуждающих. Но вновь отметил, что возникшие воспоминания поверхностные, в душу глубоко не проникают.
Он жил в этой комнате уже несколько дней, но осмотреть жилище повнимательнее не хватало времени — в отъездах да в отлучках, задержки допоздна. А жил здесь до него Сатана! Эта мысль кольнула сердце. Сергей стал внимательно приглядываться к вещам. Задержал взгляд на нише под радиостанцию, выдвинул ее на подставку и с удивлением обнаружил: от задней стенки вниз за дощатую перегородку тянутся два тонких красных проводка. Перегородка смонтирована из оструганных, покрытых лаком узких брусков, вставленных в пазы деревянных столбиков. Бруски выходили из пазов легко, и вскоре перед Сергеем открылось углубление в стене дома, заполненное двухсотграммовыми тротиловыми подрывными шашками. Бледно-красного цвета, сложенные аккуратно, словно кирпичи, они смотрелись красиво. Проводки от радиостанции шли к нижнему слою шашек и терялись в глубине.
Поразмыслив, Сергей пришел к мысли: если взрыва не произошло, когда менялись привезенные Ириной батареи БАС-80, значит, взрывное устройство в обесточенном состоянии не срабатывает. Отключив питание радиостанции, Сергей слой за слоем снял два десятка тротиловых шашек. Остался один слой, под который уходили провода. Осторожно, одну за другой отодвинул шашки от той, которая придавливала красные нити. Резонно предположил, что провода внутри радиостанции присоединены к взрывному устройству и трогать его опасно. Осталось одно — обрезать поочередно провода. Если взорвется шашка и взрыватель, то всего одна. Обошлось! Лишь ладони вспотели.
