Мишени стрелять не могут - Волошин Александр Никитич
— Группа, стой! Впереди засада! — произнес радист, дублируя слова Центра, и продолжая слушать голос в гарнитуре.
— Группа ложись, — произнес я в радиостанцию, а сам присел на колено, дожидаясь, когда все уйдут вниз. Затем мы с радистом тоже легли, так как я не понимал, что происходит, какая засада, и какие дальнейшие мои действия.
— По нам никто не стреляет, и откуда они узнали про засаду? Может это Француз предупредил, — пронеслось у меня в голове. Но мои мысли опять прервал голос радиста:
— Принял тебя, Фрегат, отходить на точку «два» и доклад. До связи, — радист отодвинул микрофон ото рта и продолжил, — сказали возвращаться на точку «два», так как впереди обнаружена засада.
— Откуда они про нее узнали? — удивленно спросил я.
— Сказали, что с беспилотника видно скопление людей по нашему маршруту — ответил Вованыч.
— Ааа, так вот зачем мы ждали разрешения! они запускали беспилотник и ждали, пока он долетит в наш квадрат. Прогресс, бля — ответил я радисту и дал команду по радиостанции, что возвращаемся назад и тыльник идет первым.
Группа встала, развернулась и пошла назад. Когда вернулись на точку «два», солнце уже зашло за деревья, и начинало темнеть. Радист вышел в эфир, доложил, что мы на точке, и нам снова сказали ждать. Мы сели в круговую, начали обсуждать данную ситуацию, которая в моей практике была впервые. Обсудили и тот момент, что мы прошли уже шесть километров, а задачу еще толком не начали. Два километра от машины, два километра до того момента, как нас остановили, и два обратно. Итого шесть километров, в броне, вспотевшие, и опять сидим на точке «два». В этот момент радист прижал гарнитуру к уху и опять отвлеченно от всех начал внимательно слушать то, что ему передает Центр.
— Принял тебя, Фрегат. Отбой задаче. Возвращаемся в точку «один» и ждем. Юстас принял, до связи, — размеренно и на опыте говорил радист в гарнитуру.
— Отбой задаче? Удивительно. Такой замечательной задачи у меня еще не было. Разрешаю всем попить воды, раз отбой.
Все начали пить воду, кто-то начал есть сникерсы, кто-то давил повидло из пайка себе в рот. Через пять минут группа, с хорошим настроением и в относительно быстром темпе выдвигалась в точку «один», где нас должна была забрать машина. Идти на эвакуацию — это прекрасно. Конечно, бывают моменты, когда именно во время движения к точке эвакуации группы встревали, но это единичные случаи. А так, слово «Эвакуация» греет душу. Значит задача окончена, а, значит, какой никакой отдых.
Через минут двадцать пять мы были на точке, где еще два часа назад мы выгружались. Настроение у бойцов было веселое. Мы доедали все свои припасы, допивали воду, и ждали машину. Прошло минут тридцать, но машины не было, как не было и Француза.
— А почему он не возвращается? — спросил я в толпу, глядя на разговаривающих бойцов, — Или продолжает задачу, так как за железкой противника не обнаружено?
— А зачем тогда мы пошли, если можно отправить беспилотник и посмотреть? Боятся, что над населенным пунктом могут сбить? Да и гражданских от военных не сильно в него разберешь. — глобалил я над сложившейся ситуацией. — С другой стороны, уже похрен, так как мы едем в отряд, а значит задача окончена и нечего над ней думать.
— Вованыч, выходи на Центр, говори, что мы на месте, — сказал я радисту, и он, не дожидаясь окончания моей фразы, начал выходить на Фрегата.
И тут я заметил, как глаза у радиста забегали от той информации, которую он получает в своей гарнитуре.
— Принял тебя, Фрегат, ожидай 2 минуты, — сказал радист и повернулся полностью ко мне.
— В общем, пиздец, как всегда. Сказали, что машины не будет, сказали нам возвращаться на точку «два» и ждать команду на начала выдвижения, задача в силе, необходимо продолжить ее выполнение. Если что-то непонятно, можешь спросить у них, они ждут.
— Они что, прикалываются что ли? Туда-обратно ходим, как идиоты, как ишаки, бля.
— Фрегат, я Юстас старший, прием, — вышел я в эфир.
— Юстас, я Фрегат. Продолжить выполнение задачи по своему решению. На точке «два» доклад, как принял, прием.
В тот момент я был пиздец какой злой. Это самое отвратительное, что может случиться с группой, когда ты идешь на эвакуацию, а тебе говорят, что надо еще поебашить.
— Принял тебя, Фрегат. До связи.
В тот момент я был уверен, что мы сделаем все тоже самое, только в ночное время, и в указанное время выйдем на точку эвакуации с другой стороны района. Поэтому я не думал о том, что у нас нет с собой воды и еды, меня это не тревожило. Ох, как я ошибался.
— Сюда внимание, товарищи. Эвакуация отменяется, возвращаемся на точку «два». Вопросов мне албанских задавать не надо, я сам нихуя не знаю. Просто молча идем на точку и ждем разрешения на продолжение движения. Всем подготовить ночники. Через пять минут выходим. Перессать, перекурить и начинаем движение.
Уже практически стемнело, но двигаться быстро еще можно было, да и тем более местность была уже знакомая. Где был на тот момент Француз, я не знал, да и не особо хотелось. Не выходит, значит с ним все хорошо, пусть выполняет свою задачу.
Мы прошли еще два километра. Итого уже десятку, но опять находились на точке «два». Это было пиздец как обидно и странно. Хотя чему удивляться, мы же в армии. И хоть мы служили в войсках специального назначения, но у нас все равно было вышестоящее командование, в интересах которого мы выполняли задачу, а оно не всегда думало, что и как там внизу происходит. И вот мы сидим на точке, ждем команду на продолжение движения. С этого момента уже становилось холодно, и хоть это и было лето, но ночью, когда ты сырой под бронежилетом, тебя начинает колотить. Ну и если что-то пошло не плану, то надо все это дело усилить, чтоб не расслаблялись.
— На связи Юстас для Фрегата, — ответил радист, который тоже уже замерз.
— Принял тебя Фрегат, на связи, — как — то уж совсем без энтузиазма ответил радист и снял гарнитуру.
Я понял, дело — дрянь.
— Говори, Вованыч, что в этот раз? Опять идти к машинам?
— Хуже, — ответил радист и группа напряглась. — Ночуем здесь. Начало движения в шесть утра. В пять пятьдесят пять доклад о готовности группы к выполнению задачи.
— Спать тут? Так у нас ни ковриков, ни сухих вещей, мы мокрые как твари, как спать-то? — возмущался я непонятно на кого.
Сделав двухминутную паузу, я встал и сказал:
— Сюда внимание. Спим вместе, одной бандой, чтоб исключить хождение. Выставляем два секрета. Стоим по часу, подъем в пять тридцать. Я стою полночи, потом замок. Все делаем тихо. Бесшумно поспали и пошли на задачу. Вопросы есть?
— А где спать будем? — спросил один боец.
— А мы вообще будем спать в таком состоянии? Да прямо здесь, вот под этим деревом. Советую покучнее ложиться, так как ночью начнете дрожать от холода.
— Принято, — ответил мой замок и начал распределять охранение.
Самое хреновое в той ситуации было то, что у нас не было с собой воды, вообще. У нас не было ковриков, и спать нам пришлось на земле. Мы были очень потные, а значит скоро нам станет очень холодно, и, самое главное, у нас не было тента, и начинал накрапывать дождь. Вот это было самое херовое. Ту ночь я запомнил, она была ужасная. Сначала я снял броню, и лег на нее, обняв тело руками. Меня так хватило минут на тридцать, и я замерз. Проснулся, толкнул землю, поприседал, вроде немного согрелся и опять лег спать. Проснулся второй раз, когда происходила смена бойцов. То есть, после своей смены я проснулся уже два раза оттого, что мерзну. Некоторые бойцы спали прямо в броне. Я решил взять с них пример и накинуть на себя мокрую от пота броню. В ней и правда было теплее. Я тоже просыпался, но чтоб просто перевернуться с боку на бок. Полностью я проснулся в пять пятнадцать, когда уже было светло, и выходило солнце, но у меня была неконтролируемая дрожь. Меня трясло как мебель во время землетрясения, колотило со страшной силой, я не мог побороть ее. Очень холодно. Я отошел в сторону и начал интенсивно отжиматься, потом качать пресс, насколько это было возможно в бронежилете, поприседал, сделал разножку, и только тогда мне стало теплее.
