Коллектив авторов - Свет Победы
1993
Елена ПЯБУС***Что такое – эхо войны?Что такое – эхо блокады?Это память, тревожные сны,Это натиск врага – без пощады…
Поколение мирного неба,Что мы сможем знать о войне?Как делили кусочек хлеба,Забывались в голодном сне…Как зимой бесконечной, стылойБыло больно от страха дышать…Как постель становилась могилой,Где лежали ребенок и мать…
Небо чистое над головою.Все же память о том жива,Как по Невскому к водопоюКрысы шли… В горле стыли слова.В осажденном врагом Ленинграде,Знаю, бабушка честно жилаИ, не думая о награде,Свой паек пареньку отдала…
Беспощадные дни блокадыВечным эхом на сердце легли.В память подвига ЛенинградаЯ склоняюсь до самой земли.
Александр РАКОВБЛОКАДА – ЖУТЬ ЗЕМНОГО АДАПамяти матери, Веры Георгиевны СироткинойЭти скромные медали –Для меня бесценный клад.Вы фашистам не отдалиРусский город Ленинград.
Мама, дух твоих медалейВ плоть мою, как сталь, проник…Словно мне награду дали,А пишу я лишь дневник.
Вы – блокадные солдаты,Немец вами был разбит.Подвиг ваш мы помним свято.Вечный пусть огонь горит!
Николай РАЧКОВОТ ЛЮБАНИ ДО МГИОт Любани до Мги все леса да болотаИ суровый, до блеска стальной небосвод.От Любани до Мги погибала пехота,Понимая, что помощь уже не придет.
«Где шестой батальон?.. Где четвертая рота?..»За спиной – Ленинград. Невозможен отход.«Только насмерть стоять! Только насмерть, пехота!..»И стоит. И уже с рубежа не сойдет.
Гимнастерка намокла от крови и пота,Израсходован в схватке последний патрон.Но стоять, лейтенант! Не сдаваться, пехота!Ты не станешь, не станешь добычей ворон.
Кто-то тонет, не сбросив с плеча пулемета,Кто-то легкие выхаркнул с тиной гнилой.Вот она, сорок первого года пехота –Меж Любанью и Мгой, меж Любанью и Мгой…
В День Победы ты тихо пойди за ворота,Ты услышь, как вдали раздаются шаги.Это без вести павшая наша пехота –От Любани до Мги, от Любани до Мги…
Ирэна СЕРГЕЕВАПО ВЕЧЕРАМПесня из телефильма «Поздняя встреча»И.А СергеевуПо вечерам у нас играют и поют,А я и не пою, и не играю –Я молодость свою припоминаюИ песни, что давно уж не поют.
Я не пою – я просто говорюПро молодость ушедшую мою.
По вечерам у нас танцуют или пьютИ в комнате не зажигают света.Мне помнится, что так же было этоИ в молодость ушедшую мою.
Я не пою – я просто говорюПро молодость веселую мою.
Вино юнцов укладывает спать,А по утрам будильники их будят…Мне кажется, что их уже не будетТревога среди ночи поднимать…
Я не пою – я просто говорюПро молодость ушедшую мою.
1961
Степан СЕВАСТЬЯНОВ***Поле боя… Смерть… Рассветы…Пусть прошло немало лет,Веет отзвуком ПобедыОт георгиевских лент.
Дым и пламень – злые пляски…Майский день, Победы пир…Сквозь проржавленные каскиТравы рвутся… в этот мир.
Владимир СИМАКОВТАНКИ СО ДНА НЕВЫЯнварский гром раздался в сорок третьем,И раскололась мерзлая река.Бойцы Ленфронта… Как преодолеть имТоросы льда, теченье и врага?
Он бьет прицельно с политых откосовПо армиям, что заперты в котле.Но шли вперед солдаты и матросы,Кровавый след оставив на земле.
А за пехотой в бой рванулись танки.Но кто-то сгинул между берегов…Река хранила воинов останки,Что шли тогда бесстрашно на врагов.
Как будто спрятав их из-под прицелов,Здесь, на подушке илистого днаВсе берегла – готовых к бою, целых.Дня них внезапно кончилась война.
Но танки все же прорвались на берегИ стали в ряд, форсировав Неву.Хоть экипажи до сих пор не верят,Что в том бою остались на плаву…
НЕВСКАЯ ДУБРОВКА, 1941Им шансов не было вернуться –Под перекрестным артогнем,Где пули свищут, мины рвутсяИ ночью видно словно днем.
Шли, обреченные на гибель,На левый берег на крутой –Невы взлохмаченной изгибыВели на подвиг на святой.
Сгорали роты словно травы –Враг методично вел обстрел.Бетонный дот у переправыВслед наступающим смотрел…
Дмитрий УЛАХОВИЧЛАДОГАПомню хлеба ладошку с патокой,В кузов плавный полет, а потом –В жутких высверках черную ЛадогуИ машину с детьми подо льдом!
Долго плечи наши качалиНа морозе застывший крик.Кто-то в злостной печалиПроцедил по-немецки: «Кри-и-иг!..»
Так мы въехали в будни детдома:Чечевичное сладкое варево,Полустанки один к другомуИ – живое село Варварино,Где над нами, куда б ни ходили мы,Причитали: «Ой, деточки-братцы!Уж погрейтесь, поешьте, родимые.Ах, соколики-ленинградцы!..»
Ну а мы, глазенками лупаяПри свечном шевелящемся свете,Жались в кучки – обычные, глупыеЛенинградских героев дети.
И не ведали, скорбные, грустные,Что собою олицетворяли,Почему эти женщины русскиеПеред нами сердца отворяли.Почему они с нами делилисьБедным, скудным пайковым хлебом,А их лица худые светились,Словно звезды, сошедшие с неба…
Но в своей неумеренной младостиЧерной Ладоги не забывали –Вперемежку с детскими шалостямиМы в тылу как могли воевали.Мы по полю – коленки исколоты –Ползали за колосками.Точно так же, как ищут золото,Зерна хлебные мы искали.
Пацаны да девчонки бескосыеШевелили ручонками хилымиИ старались поспеть за взрослыми,Сколько нашей хватало силы.Чтоб нигде в сумасшедшей печалиНе цедилось кошмарное «кри-и-иг!»,Чтобы плечи детей не качалиНад столетьем застывший крик!
Это – Ладога!Это – Ладога!Это – Жизни дорога кричащая.Ах, как надо бы,Ах, как надо быВспоминать нам ее почаще!Чтобы те, кто сегодня в нытиках,Не забыли Дорогу в счастье,Поколение целое вытеклоПо которой, но это – частное!А как главное, да, как главное –На машинах сидело будущее:И закутанное, и подавленное,И молчащее, и орущее.
Елена ШАЛЯПИНА *** Памяти тети АниАнна. Аннушка. Анюта.Скоро ей шестнадцать лет.В Ленинграде в холод лютыйТы несешь отцу обед.От Можайской пешим ходомВерных два часа пути.И не так уж страшен холод,Но не хочется идти.И дорога ей знакома,А под сердцем – лед-свинец.Надо бы остаться дома,Да ведь ждет ее отец.Шла, дорогой вспоминалаОдноклассников, семью…Двое суток мать искалаДочку старшую свою.Двое суток выла вьюга,Билась около дверей,Окаянная подругаБезутешных матерей.А на третьи – перестала.Отыскала дочку мать.По одежде лишь узнала(Лучше и не вспоминать).Артобстрел. И холод лютый.Чаша выпита до дна.Аня… Анечка… Анюта…Кончилась твоя война…Ранним утром, в Ленинграде,В сорок первом, в декабре…Я пишу стихи в тетрадиАне, маминой сестре.
ДЕТИ ПОБЕДЫ
Михаил АНИКИНВЕТЕРАНЫУходят совсем ветераны,Редеют седые ряды…Болят не телесные раны –Болит у них сердце в груди.
Болит, а точнее – болеетЗа все, что случилось в стране…В окошке закат пламенеет,Как зарево битв на войне.
Рассвета уже не успеютДождаться они, но стоят…За ними Москва – разумеют,Одесса, Смоленск, Ленинград.
За ними – седой Севастополь,За ними – стальной Сталинград…
Стоит ветеран, словно тополь,А пули летят и – летят!
Виктор БРЮХОВЕЦКИЙХЛЕБМы за хлебом занимали очередь с вечера.Все старухи да мы, дети малые.Я узнал тогда, что звезды не вечные,И еще узнал, какие зори алые.Я прошел насквозь те ночи холодные,Где луга в росе – гигантские простыни.Если б не были в те дни мы голодные,Эти ночи были просто бы проспаны.
У старух такие личики сморщенные.Разговоры полушепотом, жуткие.Как метались они в криках «Смена очереди!»,Обучали нас выносливости сутками!Угощали нас заквашенной пахтою,Обижались, если пахту не брали мы…
А мы окурки смолили украдкоюИ в пристенок играли медалями!И… дрались – кулаками, не камнями.В ранки сыпали глину целебную…
И росли мы нормальными парнями,И влюблялись в Россию бесхлебную.
Татьяна ЕГОРОВАДЕТИ ПОБЕДЫНелегко нам живется на свете.Но крепись и мужайся, мой брат!Мы же послевоенные дети –Дети славных отважных солдат.
Мы заветы отцов не забыли –Неразрывна с Отечеством связь.И не сказки – суровые былиМы читали, отцами гордясь.
Это непобедимое племяБудем славить и ныне и впредь.И глухое, жестокое времяНашу память не сможет стереть.
С нами наши отцы, наши деды.Нам не страшен любой ураган!И священное знамя ПобедыРастоптать не позволим врагам.
Игорь КРАВЧЕНКОВОСПОМИНАНИЕЖесткий кипрей на сизом кургане.Желтое солнце пронзительно греет.Черная птица ходит кругами.Пыль над дорогою в воздухе реет.
Кажется мне, мы играем в индейцев,В горькой полыни сижу я в засаде.Только от солнца некуда деться,Некуда деться от звона цикады.
Я наблюдаю за черною птицей –Черная птица ходит кругами.Мне это снится или не снится?Может, все это было не с нами?
Черная птица солнце закрылаОстрыми крыльями, как облаками.Копоть и пепел в сторону КрымаВетер июльский несет над полями.
Над головой моей небо дробится,И осыпается цвет бересклета –Это пикирует черная птицаВ год сорок первый российского лета.
КОЗЕТТАТрассирует ночное небоМильоном звезд над головой.И пахнет степь горелым хлебомИ свежескошенной травой.
Колесами стучит теплушка,Состав уходит на восток.А я жалею об игрушках,О мишке плюшевом без ног.
Хоть от свечи не много света,Читает бабка из углаО том, как девочка КозеттаВ красивой Франции жила.
И мы минут пятнадцать едем,А после три часа стоим.Приглядываюсь я к соседям,Притихшим сверстникам своим.
И вижу: в кофточку одета,В больших солдатских сапогах,Сидит ожившая КозеттаС огромной куклою в руках.
Не знаю, мало или многоЕще читать бы нам могли, –Я помню только крик «Тревога!»И тело теплое земли.
Потом неведомая силаНас между взрывов и огнейТак в насыпь мягкую вдавила,Что нам хотелось слиться с ней.
Еще я помню: из кюветаГлазами как осенний ледСмотрела мертвая КозеттаНа уходящий самолет.
ЭХО ВОЙНЫЗаросли лебедою воронки,По весне снятся легкие сны.Но хранятся в домах похоронкиНа солдат, не пришедших с войны.
Хоть сирены давно отзвучали,Но былое нахлынет опять.И протяжно вздыхают ночамиИ вдова, и солдатская мать.
Жизнь сложилась не очень-то сладко:И Победу встречали не все,И суровое слово «солдатка»Было познано в полной красе.
Та – вдова, та – жена инвалида,Дети малые – в доме одна.Не согнула их боль и обида,Не сломила их силу война.
Как могли помогали друг другу,Жили просто, без лишних затей.Одолели и боль, и разруху,Поднимая страну и детей.
Мужикам было все-таки проще:В День Победы медали на грудь –И за городом в солнечной рощеНа природе друзей помянуть.
Вспомнив прошлое, спев и поспоря,Отрешиться от мелких забот.А потом – кто на шахту, кто в море —Разойтись и не видеться год.
Грозы падают, пенятся реки.Пар валит от нагретой земли…А по миру все ходят калеки,В грудь планеты стучат костыли.
Алина МАЛЬЦЕВАТЕЛЕЖНАЯ БЫЛЬГде же, где та телега,Что спасла мою быль?Зимы ль скрыли под снегом,Вся ль рассыпалась в пыль?..
Под оставленным КурскомБомбы с воем рвались.Путь кровавился узкий.Ох ты, детская жизнь!
Сброшен вмиг неба пологНа тележный обоз.Целил в детку осколокМеж скрипучих колес.
Промахнулся визгливый:Не в телеге – под нейСредь пеленок из глиныТлел во мне непугливоЖар сегодняшних дней…
Небо ходит всех выше,Скинув страшную тьму.Сквозь тележную крышуПроросла я к нему.
ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИСердце защемило, застучало –Музыка вдруг близко зазвучала,С детских лет мне самая родная.Слушала, от счастья замирая…Босоногой девочкой бежалаЗа оркестром – марш тогда играл он.Что есть мочи я за ним летела,Каждою кровинкою звенела.Не пришла в село мое молва,Что у марша есть еще слова:Как славянка крепко полюбилаИ потом его не позабыла.Выросли со мной мои заботы,Но как только заиграет кто-тоМарш любимый – в детство возвращаюсьИ прощаюсь с ним не напрощаюсь…
Ольга МАЛЬЦЕВАОТЕЦЯ не знала тогда, что отец – ветеран,Воевал в Сталинграде, дошел до Берлина,Что в душе носит боль затянувшихся ран…Было мне от рождения три с половиной.
Я пугалась теней, что таились в углах,А войны не боялась на детской картинке.Только знала одно: свет в отцовских глазахБыл теплей и светлей огонька в керосинке.
А в домашней печурке резвился огонь,И в воде быстро таяли звонкие льдинки.Улыбался отец, и родная ладоньОтгоняла мой страх, вытирала слезинки.
СНЫ ОТЦА«Нет земли за рекой!» – все кричит комиссар.Снова падает он, батальон поднимая.Мы у Волги все держим кровавый удар –И еще далеко до победного мая…И в дыму, разрываясь, грохочет броня,Над телами по полю кружит черный ворон.То ли сон, то ли быль – вьются змеи огня,Ненавистный в ночи поднимается ворог…
***И что ни расскажу – все будет малоО скромном, удивительном отце.Все русское любил… Взгрустнет, бывало…И светится улыбка на лице…В беседе дорожил правдивым словом,И предо мной вставал победный стяг –Удержанный на поле КуликовомИ поднятый на свергнутый Рейхстаг!
Виктор МЕНУХОВВ ТУ ПОРУМужья лежать остались в братскихМогилах, свой исполнив долг,И вдовы, бывшие солдатки,Украдкой плакали в подол.Земля – горушки да овражки…И бабам после майских грозВ одной с коровами упряжкеПахать в ту пору привелось.
У многих ватники в заплатах…Еда – нередко хлеб да квас.Тогда ни сеялок, ни жатокВ помине не было у нас.В свои семь лет и я не глядяДуранду грыз, жевал кипрей…И пусть мне скажут: сбрендил дядя.Но я светлей не помню дней.
ИЗ ПАМЯТИЕще в тумане отдаленный холмИ не сверкает небо над лесами,А мать, разбуженная петухом,Лежит уже с открытыми глазами.Обдумывает, чем займется днем,Какую сварит для семьи похлебку…Чуть рассвело – уже бренчит ведром,Ножом лучину щиплет на растопку.
В соседней деревеньке в этот часЕще в постели Шура-почтальонка.Еще беда не отыскала нас –Еще в дороге где-то похоронка.
Владимир МОРОЗОВ***А ведь меня могло не быть…Осколок выше и правее.Но мой отец живых живееИ снова учится ходить.А ведь меня могло не быть:Случайный выстрел часового…Но мать и до сих пор здорова.Едва ль их судьбы повторитьМне доведется, думал я…Давно отец и мать в могиле,А я живу, и не убили.Да обойдет судьба сия!
***Сирень стоит в желтеющем цвету,Прижавшись веткой к старому кресту.Когда-то деревенька здесь была,Да в сорок третьем сожжена дотла.И пепелище поросло травой,И новый лес шумит над головой,Молчит, скупые повести храня.Деревня… Гарь… Здесь все – моя родня.
Михаил НЕКВАС***Мы из города уедем под кровДушу лечащей лесной тишины.Ну и здесь напомнит грохот войныИз-под наших ног брусничная кровь.А луна бледна, как цинковый гроб.И боимся мы своих же шагов…Да очистится страна от врагов,Да избавится земля от хвороб!
***На станции с названьем странным Мга,Затмив свеченье желтых фонарей,Над миром сонным нависала мгла,Река струилась в сонном серебре.Луна взошла, ленива и кругла.Какая ночь! Откуда быть беде?!Когда же лунно пожелтела мгла,Сползла безмолвно к медленной воде,Тогда уснуло все: от высотыНочных небес и до речного дна…Но ветра вздох поймавшие листыСквозь сон прошелестели вдруг: «Война…»На станции с названьем странным Мга…
Александр ОВСИЕНКОМЫ – ДЕТИУБИТЫХ БОЙЦОВМы – дети убитых на фронте отцов,Убитых на самой жестокой войне.И нам не свести ни начал ни концов –По чьей они гибли коварной вине…
За что им досталась такая судьбина –Об этом не скажет вовеки никто.А правда жестока, остра и глубинна –Но славен военный победный итог!
За ними – их доблесть. Победа – за ними.И Суд Высочайший – у них,На обелисках оставивших имяИ в землях зарытых своих и чужих…
Священную память о них огорчитьНе смеем мы, сироты фронтовиков,И внуков и правнуков будем учитьНа подвиге их мы во веки веков!
Борис ОРЛОВ***Играли, дрались, разбирали ворота,Чтоб строить плоты. Жгли костры на реке.Мой первый учитель командовал ротойВ штрафном батальоне на Курской дуге.
Он был скуп на ласку. Жил в школьной квартире.Он верил, что нужен советской стране.Как русский апостол, в парадном мундиреВерховный висел у него на стене.
Тянуло войною из-за горизонта,Но люди устали от прежней войны.Мы дети солдат, возвратившихся с фронта,Мы поздние дети великой страны.
Идеи, иллюзии… Пьяный наместникНас предал. Теперь все друг другу враги.Забыты страною победные песни.Учитель в могиле. А мы – штрафники.
ВЫСОТАРазбитый дот. Осколочный металл.Война давно ржавеет в катакомбах.Вслепую здесь похоронил обвалВ корнях берез невзорванную бомбу.А соловьи поют. Земля в цвету.Среди травы разбросаны ромашки.Березы атакуют высоту,Как моряки в разорванных тельняшках.
Виктор ПАВЛОВИСТОРИЯ ФОТОГРАФИИНе выветрился дым от самокруткиНа фотке, что висела на стене,Где был заснят старлей в танкистской куртке,Свой табачок тянувший на войне.
Дым тихо улетал в окно домишкиВ краю, где он рожден был скобарем,Откуда и ушел, почти мальчишка,В училище за первым кубарем!
И молвил дед Иван, могутный, древний,С лицом в морщинах, что дубовый срез:– Степана уважала вся деревня,Был справный малец, да попал под Брест!..
И фото переслал домой с письмишком,Что, мол, воюет в танковых частях,Что меж боев случилась передышкаИ написать решил на радостях!
Что крепче нет брони, чем в наших танках,Что экипаж и дружен, и умел.Передавал привет соседской ТанькеДа младшим слушаться отца велел!
Писал, что бить фашистов не устал он,Что отступленье временно, и будет им,Ведь сам Главком, ведь сам товарищ СталинНа всю страну сказал: «Мы победим!»
Что поподробнее напишет скоро…И тут меня как пулей обожгло,Так дед взглянул пронзительно и скорбно:– Пятнадцать лет письмо до дома шло!
И что-то было в этом взгляде странном,Коль разом помутнел в стаканах спирт…Так пусть же будет пухом для СтепанаЗемлица, под которою он спит!
Старик смахнул слезинку с подбородка,Рукою рубанул по топчану:– И младшенькие, два моих погодка,Ушли в сорок четвертом на войну!
И оба сгинули в германском крае…Да что возьмешь с хмельного дурачка?Скотина-то непоена в сарае,Ужо задаст мне нонече дочка…
Лей, батя, лей в граненые стаканы,По самый край их искупав в вине,За старшенького твоего СтепанаНа той Отечественной на войне!
И не возьмет нас никакая водка,И никаких не хватит нам скорбей,Чтоб помянуть меньших твоих погодковИ всех на той Великой – скобарей!
Николай РАЧКОВ***В войну игравшие мальчишки –Мы просто бредили войной.В своем брезентовом пальтишкеЯ был не самый заводной.
Я заводным прослыл позднее.Хватало – и с лихвой – в те дниПостарше, и поозорнее,И посмышленей ребятни.
Из крови, из огня и сталиПобедный выкован венец.Ах, как мы ждали, как мечтали,Что вот он явится – отец!
Что он вернется в самом деле:Погоны, ордена – герой…В сгоревшем танке мы сиделиВ заросшей яме под горой.
Мы шли в солдатские траншеи,Шли за околицу, в луга.Там, вытянув цыплячьи шеи,В штыки бросались на врага.
Бросались то есть друг на другаНа героической волне.И было туго, было тугоНе раз несдавшемуся мне.
Зато росла в груди бравада.Ведь я в атаке до концаСтоял за Родину как надо.И за отца. И за отца…
Андрей РОДОССКИЙВОЙНАЯнки врут до безобразия,Но не попадусь к ним в сети я…Будь свободною, Абхазия!Славься, Южная Осетия!
РОКОССОВСКИЙ И ХРУЩЕВЕго приветил снова Кремль Московский.За древнею стеною – пир горой.«Про Сталина, какой он был плохой,Прошу вас очерк напечатать броский».
«Товарищ Сталин для меня – святой!»1 –Хрущеву молвил маршал Рокоссовский…И вскоре лысый лицемер кремлевскийОтправил полководца на покой…
Приспособленцы города и мира!Какой пример красноречивый вам!Он отлучен от славы и от пира,
Но завещал двуногим флюгерамНе лаять на вчерашнего кумираИ не рычать на опустевший храм.
Анатолий СВЕРДЛОВДЕРЕВНЯ ПОДЛЕДЫКогда отступали,Дома и людейФашисты сжигалиВ деревне моей.
Сельчан загонялиШтыками в сарай,Его поджигали…И все… Погибай!..
Насытившись болью,Ушли палачи.И зарево кровьюАлело в ночи…
Стоит пред глазамиДеревня моя,Где реки – слезами,Где море огня.
ВОЕННОЕ ДЕТСТВОНе балован отеческою лаской –Нам детство без отцов дала война –Ел черствый хлеб, не увлекался сказкой,Сиротством нахлебался ты сполна.
Ты спал в мешке, из одеяла сшитом,Который за плечами мать несла,Жил в шалаше лесном, ветвями крытом,Когда зима метелями мела.
А помнишь, что обжитую стоянкуСменили вдруг, чтоб замести следы?Прошли болото топкое, делянку,И ты молчишь, хоть сутки без еды.
Пил из болота черпанную воду,Что пахла гнилью, плесенью и мхом.В мороз и в дождь – в любую непогоду –Не знал ты, что такое теплый дом…
Но вынес все, дождался ты ПобедыНазло врагам, наперекор судьбе.Живи теперь, коль позади все беды, –Вся эта жизнь принадлежит тебе.
1956
