Павел Андреев - Самовывоз
Я не оправдываю ни Боба, ни Бакана — они оба творцы собственной судьбы. В этой истории в полной мере открывается уже не раз высказанная мысль, претендующая на истину, для трезвых и думающих людей. Самосознание Боба и Бакана не больше, чем тротуар, засыпанный пеплом и урановой пылью в их родном городе. Человек почти целиком состоит из неосуществленных возможностей. Люди, которых называют великими, это те, у которых хватило мужества реализовать хотя бы некоторые из своих скрытых возможностей. Заключенные, у которых есть какая-то возможность контролировать обстановку вокруг — передвигать стулья, например, испытывают меньшее напряжение, реже болеют, среди них меньше случаев вандализма. «Средний человек» слишком робок, чтобы сделать попытку себя проявить.
Всего четыре условия: окружающая действительность, обстоятельства, ответственность и усилия. Реальность — непознаваема, существование — невыносимо. И он предпочитает уют садовой дорожки при доме без… пыли с уранового рудника…
Познать мир и себя — главная задача и она осуществима! Ведь главная беда в том, что мы все прикованы к сегодняшнему дню. Мы поступаем как машины, и наша свободная воля минимальна… у нас гораздо меньше силы воли, чем мы думаем. А не иметь воли — это не иметь свободы. Нами управляет привычка. Наше тело как робот, который выполняет то, что выполнял вчера или за последний миллион лет…
В конечном счете к людям относятся так, как они этого заслуживают. Выжившие на войне Бакан и Боб, почти целиком состоят из неосуществленных ими возможностей! ЗАТО «Аксу» — это ящик с «рассыпухой», в котором даже неиспользованные патроны превращаются отстрелянные гильзы! У каждого из нас есть своя «Белая Вода»…
Пока живешь, нельзя позволять себе умирать по частям! Какие бы препятствия ни стояли между братьями и желаемой целью, им следовало бы знать — они находятся, прежде всего, в их головах, и они могут изменить неблагоприятные обстоятельства, поверив в свою удачу и способности.
Шас
Монотонная езда скрашивается болтовней Шаса. Как возможно так долго и много говорить «ни о чем»? Я вспоминаю историю своего знакомства с братьями и почти не слушаю, о чем «трещит» Шас…
Дорога в никуда. Утренняя темнота разрывается фарами машины, которая несется по пустынной степной дороге. Настоящая машина времени! Прибавил оборотов — будущее ближе. «Держишь» скорость — «растягиваешь» настоящее. Тормозишь — «приближаешь» прошлое. Жизнь как дорога: ямы — проблемы прошлого, ровные участки — ускорение в будущее, настоящее — зигзаги в поисках одного и желании избежать проблем с другим…
…Человек должен отвечать перед законом и совестью. Все остальные вопросы можно игнорировать. Но, согласитесь, не каждый способен вывернуться. Чем плохи внезапные вопросы? Дело в том, что ступор вызывают ситуации к которым мы элементарно не готовы…
— А тебе что сегодня снилось? — Шас вопросом закончил рассказ своего ночного кошмара.
…Короче, там была такая комната, большая, с перегородкой — как в избе с русской печью. В комнате было много разных людей. Я лежал на кровати, которая была прижата к перегородке — типа, теплый бок печки. Я лежал и спал. Люди в комнате галдели. Вдруг в комнату вошел папа. Я видел все происходящее со стороны — с нижнего правого угла картинки. Папа вошел быстро, стремительными уверенными шагами приблизился ко мне и… облил меня холодным наваристым борщом из большой кастрюли, которую он держал в руках. Я вскочил на кровати от неожиданности. Все смотрели на меня, облитого борщом. Рядом с папой крутилась моя младшая сестра, она выглядывала из-за его спины. На ее лице не было ни злорадства, ни сожаления, ни сочувствия. Лицо отражало лишь беспокойство за себя. Я смотрел на папу и не мог ничего понять. Отец вылил на меня остатки гущи со дна кастрюли и ушел, так же стремительно, как и вошел. Все это время я, обтекая, смотрел ему прямо в глаза и видел его лицо. Он было таким, каким он был, когда отчитывал меня в детстве — строгое, но спокойное. Где-то в левом дальнем углу комнаты, вдруг ставшей почти безразмерной, я ощутил присутствие мамы Она была, словно, размытый и неразличимый силуэт и лишь я один знал, что это она, а не серое пятно на фоне дальней стены. Она стала призраком в моих снах сразу после смерти папы…
Я не стал пересказывать увиденное во сне. Картинка сна, промелькнула у меня в голове за мгновение. Я конечно знал, тогда во сне, кто были все эти люди в той большой комнате, что это была за комната и что я там делал. Я лишь не знал, что значит сцена с борщом. Вырванная из сна картинка, стала похожа на пяльце с незаконченной вышивкой. Один прокол — на изнанку, другой — назад, на лицевую сторону бытия. Смысл картинки был интуитивно понятен: мозаика изнаночных «узелков» подсознания и «крестиков» реальных поступков. Каждый «вышивает» свои сны как ему удобно.
Рассказывать только о «лицевой» стороне сна, опуская изнаночные «стежки» — нет смысла. Пример тому сам Шас, который больше пятнадцати минут, в сумасшедших подробностях, рассказывал мне о своем ночном кошмаре. Пересказывать собственный сон посторонним, это все ровно, что заставлять слушателя определить сорт выпитого вами на ночь пива по анализу вашей… утренней мочи.
Я соврал Шасу, ответив отрицательно — мол, сны не вижу давно, почти сразу после армии…
Шас с пониманием относился к тому факту, что жизнь многих делилась на две неравные половинки — «до армии» и «после армии». Учитывая, что мы с ним оба отдали свой гражданский и интернациональный долг почти в одно время в разных частях сороковой армии, проблемы соратников он принимал без объяснений. Достаточно было раз прослушать пересказ его биографии в личном исполнении, чтобы понять глубину его интернационализма.
…Когда-то, в 1890-х годах, правительство цинского Китая оспорило существующее разграничение перед британской администрацией Индии и предъявило претензии на районы перевала Каракорум и Аксай Чин. Англичане, не желая обострять отношения с Китаем в условиях борьбы с Россией за влияние в Центральной Азии, предложили компромисс в виде раздела спорного района «по линии водораздела между бассейнами рек Инд и Тарим». При этом территория к северу от этой линии, считалась китайской, а южная часть района отходила к Британской Империи. Предложенная линия разграничения получила название линии Макмагона — в честь британских дипломатов — консула в Кашгаре Дж. Маккартни и посла в Пекине К.Макдональда.
Ни китайские власти, ни местные правители Синьцзяна не высказали возражений по поводу предложения англичан, хотя, в последующем, в период обострения индийско-китайского конфликта, китайская сторона утверждала обратное — как и мама Шаса, заявлявшая родственникам, что именно агрессия со стороны будущего мужа стала поводом для их свадьбы.
В тот год один из сильнейших снегопадов прошел на родине Шаса — двадцатого октября 1962 года в городе Миньяре Челябинской области выпало девяносто четыре процента от месячной нормы осадков. Двадцатое октября 1962 года было наполнено не только снегом — в этот день, как и в любой другой, произошло много событий: состоялось учение «Радуга» с пуском БРПЛ Р-13 с дизельной подлодки проекта 629; под кодовым наименованием «Чикмэйт», на высоте сто сорок семь километров над поверхностью Земли, в шестидесяти девяти километрах от атолла Джонсон, США был проведен последний ядерный взрыв в космосе; США объявили блокаду острова Куба, а военные действия на линии Макмагона приобрели ожесточённый характер. В этот же день китайцы нанесли удар по индийским позициям около Дхолы и Кхинземана, а затем развили наступление с двух флангов на Таванг — из Бумлы на севере и с запада, где китайцы преследовали индийские войска, отступавшие от Ньямкачу (около поста Дхола). Затем в боевых действиях наступило затишье на несколько дней.
Через месяц, двадцать первого ноября 1962 года пекинское радио уже объявило об одностороннем прекращении огня. В тот же день министр обороны Р. Макнамара рекомендовал Президенту США Дж. Кеннеди закрыть программу Skybolt как программу, «необходимость в которой отсутствует». Так была нарушена первоначальная договоренность о передаче Великобритании сто сорок четыре ракеты Skybolt взамен на право использования в Шотландии базы Холи-Лох для базирования американских ПЛАРБ…
К этому времени сперматозоид Шас, выполнив наиболее важные для себя задачи по оплодотворению и закреплению в матке, продолжал благополучно развиваться. Из истории эмбрионального развития Шаса интересна только дата ее окончания или по другому «дата его рождения» — пятого августа 1963 года. В этот день Советский Союз, Соединенные Штаты Америки и Великобритания подписали в Москве договор «О запрещении ядерных испытаний в атмосфере, в космосе и под водой»…
…Нет смысла пересказывать всю цепочку событий одновременно происходящих в мире и личной жизни Шаса — уж слишком большое значение он придавал этой самой «одновременности» столь разных событий. Достаточно того, что ничего особенного к осени 1981 года с Шасом не случилось, если не считать врученной ему повестки с требованием, явиться в районный военкомат для прохождения призывной комиссии. 27 апреля 1982 года, в день начала работы в Москве «телефона доверия» — круглосуточной экстренной психологической помощи по телефону, Шас прибыл в субтропики Афганистана, практически на размеченную границу между Афганистаном и Пакистаном — линию Дюрана. В этот же день, ночь на 27 апреля 1982 года, в Южной Корее произошло самое массовое, на то время, убийство, совершенное одним человеком — южнокорейский полицейский У Бом Кон сошел с ума на сексуальной почве и всего за одну ночь убил пятьдесят семь человек и тридцать пять ранил, взорвав себя последней из оставшихся гранат. Это был знак, но кто на них реагирует — на эти мистические предупреждения?..
