Борис Тартаковский - Смерть и жизнь рядом
Нестор проводит рукой под рубахой: пистолет на месте. И гранаты на месте. Двух гранат, конечно, мало, однако можно быть уверенным, что скучать не придется, если уж выпадет судьба свернуть к черту в зубы, а не на партизанскую базу. Сопровождать его будет веселая компания — за это уж он ручается. А уголька им сегодня все равно не видать. И не только сегодня…
— Нестор!
Вот тебе и раз: похоже, что зовет Сукасьян. Да, это он.
— Чего тебе, Вануш?
— Устал маленько нести… Михал ранен…
— Где Михал?
У самой реки, ногами к ней, лежит плашмя Михал Свидоник. На восковом заострившемся лице угольные отметины кажутся сыпью черной оспы, а глаза закатились. Свидоник без сознания.
— И ты его тащил от станции? — не верит Нестор.
— Тащил.
«Так вот какой он, этот Вануш с Арарата…» — думает Нестор.
— Что у него, Вануш?
— В караулку приперся какой-то гардист. Видно, он почувствовал неладное и стал ломиться в дверь. А Михал по дурости открыл, и тот прямо в грудь…
— Паршивое дело, Вануш.
— Паршивое.
— Ну что ж, Вануш, не бросать же товарища.
— Ясное дело.
И в эту минуту оба слышат собачий лай. Новая напасть. Сукасьян прекрасно сознает опасность.
Это было два года назад. Нет, пожалуй, меньше. И под утро было так же холодно и сыро. Вануш бежал тогда из лагеря военнопленных. Не забыть ему, сколько бы он ни прожил, этого лая овчарок… И сейчас, хотя уже прошло два года, мужественное сердце юноши холодеет. И у мужественных людей, оказывается, холодеют сердца, когда смерть наступает на пятки. Но даже в эти минуты человек продолжает бороться. Да, продолжает бороться, если у него сердце мужчины. Даже перед лицом смерти он не теряет надежды.
— Это собаки, Нестор, — говорит Вануш, — ты слышишь?
— Слышу, — отвечает Нестор и подставляет спину. — Ну-ка, подсоби… А ты уж потом… Отдохни маленько. Не так, балда, поперек… — И он входит в реку. — Ну и тяжелый!.. — кряхтит Нестор. — А на вид кажется легче. Ты поддерживаешь, Вануш?
Вода невысока, однако выше голенищ, и дьявольски холодная. А потом становится еще глубже — выше пояса, и это уже хуже. Свидоник тихо стонет. Плохо то, что ноги расползаются на скользких камнях речного дна. И надо преодолевать течение. Нестор задыхается, его бросает из стороны в сторону, кажется, он не дойдет до берега.
А погоня слышится все явственней. «Ну что ж, может быть, и не уйдем, — думает Нестор, слизывая языком соленый пот. — Может быть, и не уйдем. Однако уголька им не видать — вот в чем дело. Важно только дойти до берега. Надо только дойти до берега, — мысленно твердит Нестор. — Во что бы то ни стало дойти до берега… Только где взять силы?» И в эту минуту Нестор слышит голос Агладзе. Так вот он где, наш боевой капитан!
Агладзе бежит навстречу и еще на берегу распоряжается:
— Куда свернули! Там яма! Направо, направо сворачивай… — Он подбегает, поднимая фонтан обжигающих брызг. — Вануш, бери за ноги. А ты, Нестор, поперек… Так. А я за голову… Ну-ка, припустили!
На берегу тьма камней. Среди них немало крупных. Валуны, что ли? Прекрасное укрытие и для стрелка и для раненого партизана. За одним валуном устроился богатырь Алоиз. В его руках автомат — тот, что захватил Агладзе, а рядом на камне лежит второй автомат, должно быть тоже из караулки.
— Нестор, здравствуй! — кричит Алоиз. — Так вот ты где! От тебя валит пар, как от партизанского котла…
Как всегда, Алоиз в прекрасном настроении, его широкое крестьянское лицо расплывается в улыбке.
— Потаскал бы ты с мое этого долговязого, и от тебя повалил бы парок, — отвечает Нестор. — Давай поменяемся местами, — и он взвешивает на ладони автомат гардиста. — А ты подсоби Штефану и Сукасьяну.
Агладзе и Такач осматривают Свидоника и недовольно ворчат.
— Нужно же было ему открывать караульную! — ругается Агладзе.
— Смотрите, товарищ капитан, — говорит Вануш, — немцы уже на берегу.
Добродушное лицо Алоиза не отражает волнения. Он считает:
— Раз, два, три…
— Воды-ы… — просит Свидоник.
— Тринадцать, — говорит Алоиз.
Штефан подносит к запекшимся губам Свидоника свою флягу, а лесоруб быстро сбрасывает крестьянскую свитку. С помощью Алоиза и Сукасьяна капитан Агладзе укладывает раненого на свитку лесоруба, как на носилки. К носильщикам присоединяется Штефан, и партизаны начинают взбираться по крутой тропинке, а Нестор остается за камнем прикрывать отряд.
— Ну и тяжелый, черт!.. — отмечает Штефан.
— Почему убитые или раненые тяжелей живых и здоровых? — удивляется Вануш. — Вы не знаете, товарищ капитан?
Но Агладзе сосредоточенно думает о чем-то своем и не слышит вопроса. Он озабочен мыслью, сможет ли Нестор задержать погоню, пока они вынесут Свидоника в безопасное место, и прикидывает, где лучше устроить вторую засаду на случай, если немцы увяжутся за ними.
— Вот что, хлопцы, — неожиданно решает капитан Агладзе. — Вы как-нибудь справитесь и без меня, а я немного подсоблю Нестору. Смотрите, прекрасная позиция, — и он указывает на скалистый выступ с круглым оконцем в каменной плите, будто устроенным природой специально ради такого случая. — Прекрасная амбразура, — усмехается Агладзе.
В следующую минуту он приказывает:
— Старшина Сукасьян остается за меня, и топайте без остановки прямехонько на базу… Ясно?
— Ясно, товарищ капитан! — бодро отвечает Вануш.
— И доложите майору, если я вас не нагоню, что все в полном ажуре. Электростанция взорвана. Двигайте!
Агладзе делает скачок в сторону и скрывается за каменным выступом.
* * *Теперь впереди идет Алоиз, а Штефан Такач и Вануш Сукасьян сзади соизмеряют свои шаги с шагом лесоруба.
Проходит с полчаса или немного меньше, когда в горах прокатывается эхо от автоматной очереди. С интервалами в одну-две минуты раздаются еще две очереди, потом все смолкает.
— Нестор стреляет, — говорит Вануш, и в голосе его звучит тревога.
— Ты думаешь, Нестор не уйдет? — спрашивает Штефан.
— Он бы ушел — ноги у него быстрые. Говорит, будто ставил до войны рекорды в своем шахтерском поселке… Но он знает, что мы с Свидоником не уйдем, если он не задержит немцев, и, честно говоря, я боюсь за него, Штефан, — признается Вануш.
— Только бы наш лейтенант не попал в руки гардистов, — говорит Штефан.
Опять слышатся автоматные очереди, но теперь как будто ближе.
— Капитан заговорил, — усмехается Алоиз.
Горы потрясает взрыв.
— Ого! — восклицает Штефан. — Уже гранаты…
— И как будто наши, — соглашается Вануш. — А гранаты, кстати, только у Нестора. Жив курилка!
В горах долго гремит и перекатывается эхо — боевой привет Степового.
Вануш представляет себя на месте друга, видит реку и фрицев, бредущих по воде. Вануш видит себя на месте Нестора, выпускающего автоматную очередь. Он стреляет, пока в диске есть патроны. Если враги все же выйдут на берег, придется пустить в ход гранаты. Можно, конечно, уйти сейчас, когда они еще в реке. Тогда не придется пускать в ход гранаты, и он останется в живых. Но фрицы в таком случае успеют настигнуть тех, несущих раненого, и товарищи погибнут. Нет, он не уйдет и встретит своих преследователей, как подобает солдату. И вот они уже совсем близко и готовы торжествовать победу.
Тогда он поднимается из-за камня, бесстрашный перед дулами их автоматов, и еще до того, как падает, простреленный десятком пуль, бросает гранаты одну за другой…
Так представляет себе Вануш героическую гибель друга.
Партизаны возвращаются на базу, когда уж совсем рассветает. Капитан Агладзе так и не нагнал их. Может быть, он погиб вместе с Нестором?
Отдав Свидоника в заботливые руки доктора Сухаренко, Вануш Сукасьян отправляется к командиру отряда.
— Товарищ майор, — докладывает старшина, — задание выполнено. Станция взорвана.
— А где капитан Агладзе? — настораживается Зорич.
— Тяжело ранен боец Свидоник и не возвратились капитан Агладзе и лейтенант Степовой. Они прикрывали нас…
Обращаясь к начальнику штаба, майор приказывает:
— Товарищ Волостнов, немедленно снарядите группу на розыски Агладзе и Степового…
ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ ПАНА КАШПАРА
А у реки между тем события так развивались.
В погоне участвовали гардисты: их легко было узнать по черной форме. Нестор подпустил их почти до берега, они шлепали еще по колено в воде, когда он угостил их двумя длинными очередями. Черные фигуры валились в воду. Но самые смелые опять кинулись к берегу. Другие, подхватив убитых или раненых, повернули назад. Нестор дал еще две очереди. Опять многие упали в воду, однако гардисты все же выскочили из воды и залегли на берегу. Нестор сменил диск — последний. В запасе оставались только две гранаты. «Нужно экономить», — подумал Нестор, думая о своих боевых запасах. А гардисты, видимо, решили, что партизан израсходовал все патроны, и снова бросились вперед. Сжав зубы, Нестор подпустил их совсем близко, он уже слышал хриплое дыхание бегущих и собирался метнуть одну из гранат, когда откуда-то сверху и сбоку от него воздух прорезала длинная автоматная очередь. «Значит, Агладзе не ушел…» — обожгла сознание догадка, и он метнул гранату. «Ну, теперь вы сунетесь не так скоро», — подумал Нестор.
