Евгений Николаев - Снайперские дуэли. Звезды на винтовке
Наша оборона проходила по территории, принадлежавшей до войны какому-то совхозу. Еще до прихода немцев технику и людей отсюда эвакуировали. Брошенным остался только урожай, который не успели уничтожить. И вот теперь перед траншеями нашего батальона, на нейтральной полосе, раскинулось капустное поле.
Однажды из Ленинграда в штаб полка пришли несколько женщин. Они стали просить пропустить их на передний край:
— Там есть капуста. А у нас дети голодают!
— Да вы понимаете, что говорите?! Это же на нейтральной полосе! За ней немцы неусыпно наблюдают, вас перестреляют в одну минуту, — доказывал женщинам командир полка Родионов.
— Так мы же ночью будем работать! А там, глядишь, и промахнутся фашисты, — стояли на своем ленинградки. — Пусть ваши бойцы нам помогут немного…
Подполковник был вынужден обратиться к командиру дивизии Панченко, сдаваясь под натиском женщин. Комдив дал «добро», но просил принять все меры предосторожности, поддержать женщин огнем снайперов и пулеметчиков.
И вот на другой день их пришло человек двадцать. Все с огромными матрасными мешками. Вид у женщин был решительный. Они знали, на что шли. Их об этом предупредили.
Точно по счету разводящий пропустил женщин в расположение нашей роты, помог ночью перебраться через бруствер окопа. И не только мы, снайперы, но и все остальные бойцы, пораженные храбростью ленинградок, приготовились в любую минуту прийти на помощь заготовительницам капусты…
Перед самым рассветом женщины благополучно вышли, волоча по земле тяжеленные мешки. Мы помогли им донести дорогой груз в безопасное место.
А на следующую ночь их пришло еще больше… Пропустили и их. Только на этот раз, ободренные вчерашним результатом, они вели себя не очень осторожно. Обеспокоенные подозрительным движением, сопровождавшимся шумом на нейтральной полосе, фашисты зашевелились — ввысь полетели осветительные ракеты. Началась интенсивная перестрелка. Немцы решили, что на поле действуют наши саперы или разведчики, и при свете ракет стали расстреливать женщин.
Медленно и плавно опускались на землю осветительные ракеты. Специально приделанные к ним парашюты долго держали их в воздухе.
Стрельба тем временем все усиливалась. Мы били по амбразурам противника, по вспышкам огня из автоматов и пулеметов. Снайперы, знакомые с устройством немецких парашютов, сбивали ракеты, заставляя их гаснуть на самом взлете. Особенно ловко у нас получалось тогда, когда в небо взлетало несколько ракет: самая высокая из них хорошо освещала парашютики нижних ракет, болтавшихся в черном небе.
Напуганные заготовительницы вернулись ни с чем. Раненых женщин быстро перевязали и отправили в тыл, а убитые остались лежать на нейтральной полосе…
Но, несмотря на такой исход, женщины еще не раз приходили к нам за капустой.
Как-то после одной из таких «операций» я вместе с другими бойцами помогал женщинам переносить их добычу. Добрик остался наблюдать за противником. Уже стало рассветать, когда вдруг Иван обнаружил, что на нейтральной полосе продолжают работать две женщины. Их высокие фигуры в длинных юбках и ватниках хорошо выделялись на фоне сереющего неба.
«Шо це такэ?.. Вроде бы з виттеля возвернулись уси жинки и тех спровадили у тыл з кочанамы. Виткиля взялися эти?! Да еще так далэко зашли, — недоумевал Иван. — Шо будэм робить? Мабуть, бабоньки зовсим не наши?» Посоветоваться Ивану тогда было не с кем. Но тут он заметил, что женщинам вроде бы мешают их длинные юбки. Это его насторожило.
«А, стрельну-ка я в одну, будь шо будэ!» — решил Добрик и выстрелил в ногу одной из женщин. Та, высоко задрав свою юбку и заорав благим матом, прихрамывая на раненую ногу, кинулась бежать.
— Покостыляла вона в сторону нимцев, — рассказывал потом Иван.
«Ну костыляй, стэрва, зараз я тебя угостю капусткой…» — И Иван выстрелил вслед переодетому фашисту. Тот рухнул на землю. Замешкался, не успел нырнуть в свой траншей и второй гитлеровец — и его постигла та же участь, что и его «подружку».
— От гады! Ну, похарчувались русской капустой?!
С тех пор аппетит на нашу капусту у фашистов пропал. А Добрик в тот день уничтожил еще трех немцев.
Так и осталась на поле капуста до глубокого снега, и только зимой, когда нам пришлось совсем туго, начали заниматься заготовкой капусты и наши бойцы. Раза два и я ходил на такую «операцию». Обеды получались у нас отменными…
У Клиновских домов, стоявших против нашей обороны на нейтральной полосе, кажется, не было ни одного живого места: все окна были давно повыбиты, изрешечены снарядами стены, а вокруг зияли воронки от авиабомб. Однако в эти-то дома и повадились ходить два Ивана: Иван Карпов и Иван Добрик — лучшие снайперы нашей дивизии. Очень уж по душе пришлось им это место — с верхних этажей открывался прекрасный обзор немецкой обороны.
Еще затемно забирались они туда, устраивались поудобнее, замаскировывались и наблюдали за противником. Немцы тем временем начали готовиться к очередному штурму наших траншей. Не ожидая никакой опасности со стороны Клиновских домов, стоявших, пожалуй, ближе к их траншеям, чем к нашим, фашисты начали накапливать силы для очередной атаки. Иваны, засевшие в доме, слышали, как немцы играли на губной гармошке, горланили песни; видели через оптический прицел винтовки их довольные рожи. Распоряжался там офицер с моноклем в глазу и со стеком в руке. До скопища фашистов было всего метров триста.
Недолго любовались наши снайперы этой «художественной самодеятельностью». Распределив между собой роли, дали они фашистам свой концерт. Первым упал, сраженный пулей Ивана Карпова, офицер с моноклем. Следом за ним начали валиться и другие чины, четко садившиеся на мушку нашим истребителям. Остальные, разобравшись, в чем дело, в панике начали метаться по лощинке, отыскивая подходящие укрытия.
В тот день Добрик уничтожил восемнадцать, а Карпов четырнадцать фашистов. А главное, сорвалась на этот раз и сама операция немцев.
Озверевшие гитлеровцы целый час не могли успокоиться — вели меткий артиллерийский огонь… по пустым домам, давно покинутым Иванами. Правда, наши снайперы едва успели укрыться в подвальном помещении.
Разбирая потом итоги нашей работы на одном из совещаний снайперов-истребителей, устроенном политотделом, на случае с Иванами мы сделали вывод, что не следует слишком увлекаться: такой удачный вначале день мог плачевно закончиться и для них самих. Надо в любом случае заранее готовить себе несколько запасных огневых позиций и чаще их менять.
«Бей пожарных!»
Нашу пятую роту, стоявшую в резерве на второй линии обороны полка, подняли по тревоге и срочно перебросили на новый участок, под Урицк. Это было в ночь на 3 декабря 1941 года. Участочек этот оказался, как выяснилось позже, наихудшим во всей обороне полка. Расположен он был вдоль трамвайной линии, проходившей из Ленинграда на Стрельну через Урицк, и, где-то загибаясь, отходил от трамвайной линии вправо, до самого залива.
Землянки, вырытые наспех в насыпи трамвайной линии, были едва прикрыты хиленькими накатами из бревен. При близком разрыве снаряда стены их ходили ходуном, а с потолка сыпалась всякая дрянь: стекло, железки, мусор. Так что сидеть в такой землянке можно было только в каске. В кювете, справа от трамвайной линии, шла сама траншея метра полтора-два глубиной. Рыть дальше было нельзя: выступит подпочвенная вода, зальет траншею.
Ночи в то время были темные и длинные. Фашисты очень боялись темноты и ночных визитов наших разведчиков, а потому передний край они постоянно держали под наблюдением. Регулярно через каждые две-три минуты пускали они в бездонное черное небо осветительные ракеты. Так что «нейтралка» всю ночь хорошо просматривалась за счет фашистов. Нас это устраивало: мы свои ракеты экономили.
Слышно было ночью тоже хорошо: до немецких траншей всего шестьдесят-восемьдесят метров.
Если бы до войны на тактических занятиях командир занял оборону на территории чуть больше или меньше предписанного уставом, он получил бы плохую оценку. Сейчас же мы были вынуждены обороняться на территории, втрое больше уставной, имея при этом вдвое меньше положенного по штатам мирного времени личного состава. И все же, как ни велика была протяженность наших траншей, как ни редки были ряды бойцов, оборонявших 26 этих траншей, мне не раз приходилось сталкиваться с боевыми друзьями из полковой разведки. Мы встречались, когда ребята отправлялись в поиск, в тыл противника за «языком», или, выполнив задание, возвращались из разведки через наш участок обороны.
Встречи эти были скоротечными: всем было некогда, каждого ждала своя работа, времени было в обрез — особенно-то не разговоришься! Но и в таких случаях мы успевали обменяться короткой информацией: как дела, что нового, каковы успехи в работе.
