Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4
— Слушаю вас.
— Товарищ генерал армии, прибыл министр обороны и разыскивает вас.
— Вы доложили ему, что я нахожусь здесь?
— Так точно. После этого он приказал, чтобы вы немедленно прибыли.
Приезжаю в Генштаб, поднимаюсь к себе, звоню Устинову:
— Товарищ министр обороны, докладывает генерал Варенников. По вашему приказу прибыл в Генштаб и нахожусь на своем рабочем месте.
— Где вы были?
— Товарищ министр, я был в Хамовниках. Мы там переоборудовали конюшни под спортивный зал для офицеров Генерального штаба…
— Для какого еще Генерального штаба? — взорвался министр. — Что вы выдумываете? Есть Министерство обороны, которое имеет целый спортивный комплекс на Ленинградском проспекте. Называется ЦСКА — Центральный спортивный клуб армии. Слышали о таком? Так вот, там все военные и занимаются. Там должен заниматься и ваш Генштаб. Он тоже входит в Министерство обороны, и никаких отдельно спортзалов. Ясно?
— Ясно.
Через некоторое время звонит Огарков:
— Что там за переполох с утра, да еще и в воскресенье?
Видно, министр обороны уже переговорил и с ним. Я подробно доложил, что произошло.
— Какие-нибудь служебные вопросы поднимались? Задачи какие-нибудь Дмитрий Федорович ставил? — поинтересовался Огарков.
— Да нет.
— Надо поспрашивать у помощников министра, возможно, они знают. Просто так он бы не звонил.
— Есть. Разберусь и доложу.
Звоню Илларионову. Тот говорит, что ни о чем министр не спрашивал, ничем не интересовался. Странно. Но ведь Огарков прав — министр не стал бы попусту звонить. Значит, у него были какие-то вопросы.
Вызываю к телефону дежурного генерала по центральному командному пункту:
— Воспроизведите еще раз точно разговор с министром обороны, когда он прибыл в Генштаб.
Министр обороны звонит мне по прямому и спрашивает, какая обстановка. Я докладываю, что в Вооруженных Силах и в стране в целом все нормально, происшествий не произошло. Боевое дежурство сил и средств несется бдительно, все находится на контроле. В мире все спокойно.
— И все?
Затем министр обороны спрашивает: «Кто есть в Генштабе из руководства?» Я ответил, что он прибыл сегодня первым. Маршалы Огарков и Соколов уже должны скоро подъехать, Ахромеев вызвал машину, а вы на стройке. Министр обороны переспросил: «На какой стройке?» Я ему доложил.
В конце концов оказалось, что действительно его возмутило именно только то, что для Генерального штаба делается небольшой спортивный комплекс неподалеку от рабочего места. Здесь каждое управление Генштаба могло отлично заниматься дважды в неделю по два часа. Спортивный зал открывался в 8 утра и закрывался в 22 часа, а в субботу был открыт для всех желающих.
Поездки же на Ленинградский проспект были связаны с многими проблемами и требовали большой затраты времени. Я переговорил с Николаем Васильевичем и попросил в личном разговоре убедить министра, что Генштабу совсем неплохо иметь почти рядом такой объект, и попросить также, чтобы он снял свое вето. Тем более что спортивный комплекс уже готов. Огарков без особого желания согласился переговорить. Через несколько дней сказал мне, что министр обороны согласился с Хамовниками, но предупредил, чтобы Генштаб больше ничего для себя не выдумывал.
Что ж, уже это было хорошо. И вскоре состоялось открытие спортивного комплекса. Верховным спортивным руководителем в Генштабе стал начальник одного из управлений нашего Главного оперативного управления генерал-лейтенант Е. А. Евстигнеев (затем он стал заместителем начальника Генштаба). Человек спортивный, очень активный, энергия из него так и выпрыгивает. Спорт же он не просто любит, но и умело приобщает к нему всех, кто его окружает. Так что ему и карты в руки. Дело у нас благодаря Евгению Андреевичу Евстигнееву быстро наладилось, так что я и не знал забот.
Однако, как говорят в народе, беда не приходит одна. В это время я уже затеял переоборудовать расположенное неподалеку от Генштаба здание под гостиницу для лиц, которые приезжают в Генштаб. Я уже говорил о том, что у Министерства обороны была гостиница на Мосфильмовской. Гостиница хорошая, но вечно переполненная. Надо заранее подавать заявку, и к тому же находилась она далеко. Вторая гостиница — на площади Коммуны — была в ведении Главпура. Гостиница очень слабая, запущенная, вечно грязная и тоже далеко. А в Генштаб постоянно прибывают из войск с оперативными документами (для уточнения) командующие ввойсками, начальники штабов военных округов и флотов, начальники родов войск. Они частенько работают далеко за полночь (особенно начальники штабов и операторы), и, естественно, если бы у Генштаба была бы своя небольшая гостиница, чтобы ни от кого не зависеть и в любое время разместить приезжающих в Генштаб, — это было бы прекрасно. Тем более что она чуть ли не под боком.
Здание, которое я переоборудовал, находится в двух шагах от Гоголевского бульвара, т. е. фактически рядом с Генштабом. Раньше здесь располагались склады Военной академии Генерального штаба, а когда академия получила новое добротное здание и переехала туда со всеми атрибутами, то здание у станции метро «Кропоткинская» освободилось. Десятое Главное управление Генштаба хотело прихватить его под свои склады. Но, убедив их, что это недопустимая роскошь, я приступил к реставрации здания. А это величественное сооружение датировалось XVIII веком и имело грамоту императрицы Елизаветы. Оно представляло собой здание в несколько этажей, с высокими окнами. Оно стояло во внутреннем дворе одного из переулков, где было тихо, спокойно и весьма удобно.
Работа уже бурлила полным ходом. Но если министр обнаружит, что это будущая гостиница для Генштаба, то разразится очередной скандал. А их у нас и так хватало. Надо заниматься своим делом, а тут вдруг очередной «поджог рейхстага» (так я называл такие эпизоды, а иначе как провокацией их и не назовешь).
Что делать? Надо найти приемлемую для министра обороны форму (как видит читатель, и тогда дорогое время часто тратилось на различную чепуху, чтобы ублажить начальника). Вроде нахожу вариант и еду к заместителю министра по строительству маршалу инженерных войск Н.Ф.Шестопалову. А мы с ним фактически вдвоем решились на этот шаг.
Приезжаю, рассказываю ему об эпизоде со спортивным комплексом в Хамовниках и говорю, что надо, на мой взгляд, внести необходимые поправки в документацию, что это гостиница не Генерального штаба, а Министерства обороны и здесь будут останавливаться лица по вызову министра обороны из войск. Формула была принята и получила свое утверждение. Мы договорились, что сами ни с кем на тему гостиницы говорить не будем. Ну, а если кто-то что-то затеет, то у нас всё однозначно: объект Министерства обороны, но, так сказать, ключи от этой гостиницы будут в ГОУ Генштаба.
К счастью, опасения были излишними — не только министр обороны об этой гостинице ничего не знал (и так и не узнал), но и начальник Генштаба о ней услышал впервые, только когда мы в очередной раз собирали командующих войсками, начальников штабов и членов Военных советов военных округов (групп войск) и флотов на годовое итоговое совещание. Как раз номеров было ровно столько, чтобы разместить эту категорию военачальников.
Когда, как всегда, у Николая Васильевича разбирали все организационные вопросы и дошли до размещения, Огарков сказал:
— Размещать будем по старой схеме в гостинице на Мосфильмовской. Надо только заранее дать распоряжения, чтобы за три дня до наших мероприятий они ее освободили в той части, которая потребуется для нас.
Я вынужден был доложить:
— Есть еще один вариант.
Николай Васильевич удивленно посмотрел на меня, потом на Шестопалова. Тот улыбался.
— Целесообразно трех основных начальников военных округов и флотов разместить в гостинице Министерства обороны на Кропоткинской, а остальных — на Мосфильмовской.
— Это что еще за гостиница?
— Уютный старинный дом переобородован под гостиницу со всеми современными удобствами. Имеется буфет с горячей едой. Так что командующих, начальников штабов, членов Военных советов можно разместить рядом с Генштабом.
— Мне надо посмотреть этот дом.
На том все в части приобретения законности существования этой гостиницы и закончилось. Очень приятно, что ее не развалили и не растащили, как это произошло, к сожалению, с некоторыми объектами, и она функционирует по сей день.
Однако отторжение (уже патологическое отторжение) Генштаба у министра обороны маршала Д. Ф. Устинова было в то время более чем явное. В первую очередь, он уже не переносил Н. В. Огаркова. Он просто мучился, когда кто-то произносил: «Генеральный штаб», а тем более — «начальник Генерального штаба».
Как известно, Леонид Ильич Брежнев умер 10 ноября 1982 года. Но последние пять-шесть лет, и особенно в начале 80-х, он выглядел совсем неважно.
