Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.
«Да, ежедневно проводились артиллерийские стрельбы из пушек главного калибра в Хасирадзиме, — продолжает Фучида, — но, черт возьми, думали ли они, в кого собираются стрелять?»
Флот Нагумо по пути домой через канал Ваши после налетов на Коломбо и Тринкомали получил сообщение о появлении авианосца США к востоку от Хонсю и о рейде на Токио. По приказу на всех парах устремился в атаку, но оказался слишком далеко, чтобы нагнать противника. Группа Хэлси резко изменила курс и исчезла на востоке, поэтому на кораблях Нагумо отменили повышенную боеготовность и суда вернулись в свои порты.
Флот устал и нуждался в срочной смене экипажей, основательном отдыхе и ремонте, но оказалось, что он вернулся в Японию после трех месяцев плавания только для того, чтобы узнать о плане операции «Мидуэй» и скором отплытии — опять на восток. Из южных морей вернулись также тяжелый крейсер «Атаго» и другие корабли под командованием вице-адмирала Нобутаке, — вернулись и тоже впервые услышали об операции «Мидуэй».
Время начала операции уже установлено, не остается почти никаких шансов потребовать либо переноса начала, либо изучения плана, чтобы подвергнуть сомнению его целесообразность. Ударная группа, которая уже участвовала в настоящей войне, наверняка испытывала глубокое разочарование и тяжелые предчувствия. К достоинствам планируемой операции принадлежало, однако, то, что она предполагала серьезную возможность артиллерийской дуэли в открытом море с заклятым врагом — американским флотом. В каком-то смысле этому придавалось даже большее значение, чем захвату самих островов Мидуэй; это наиболее желанный вид сражения, и никто в непобедимом пока флоте Нагумо, кажется, ни на момент не сомневался, что они без труда разобьют противника.
Апологеты командования Объединенного флота утверждают, что на этот раз вице-адмирал Нагумо и другие офицеры его ударной группы страдали головокружением от успехов, в то время как другие, связанные с самой группой Нагумо, настаивают, что произвол и высокомерие командования Объединенного флота уже перешли все границы. Начиная с 1 мая на «Ямато» в течение четырех дней проходили штабные маневры. Весь корабль сверкал мундирами высших офицеров; во время еды кругом было не протолкнуться от высших чинов; самые младшие среди вице-адмиралов изгонялись из столовой главнокомандующего — их обязывали питаться в обычной столовой, в то время как контр-адмиралы отправлялись к артиллеристам, а просто капитанам и им подобным приходилось есть стоя на палубе.
Главный наблюдатель и судья маневров — начальник штаба Объединенного флота Угаки Матоме. Как говорится в книге «Мидуэй», написанной Окумийой совместно с Фучидой, когда группа воображаемых американских самолетов наземного базирования нанесла бомбовый удар по группе японских авианосцев, один из судей, капитан 2-го ранга Окумийа Масатаке, бросил жребий — сколько попаданий получили корабли — и согласно правилам проведения маневров объявил: отмечено девять прямых попаданий. Но тут вмешался Угаки:
— Подожди-ка, давай уменьшим число попаданий до трех!
В результате «Акаги», которому полагалось потонуть, отделался легкими повреждениями. «Кага» все равно считался потопленным, но очень быстро чудесным образом «восстановил плавучесть» и продолжал плыть вперед — в следующую стадию операций. «Такое вмешательство, — утверждает Фучида, — вызвало отвращение даже у самых бывалых летчиков».
Такая же небрежность наблюдалась и в фактической ударной группе, ив десантных войсках. Одна эскадрилья гидросамолетов как-то отправила крайне легкомысленную телеграмму с просьбой начиная с середины июня переадресовывать почту эскадрильи на Мидуэй — будто и мысли не допускалась, что операция может быть не только успешной; между тем доклад главнокомандующего Нагумо, обобщающий ситуацию в канун операции, содержал следующую фразу: «Боевой дух противника низок, но представляется возможным, что, когда мы приступим к захвату его позиций, он предпримет контратаку». Интересно, на каком основании он пришел к выводу, что «боевой дух противника низок»? В действительности Америка лишь затаилась, страстно желая вступить в бой, — можно заключить, что Нагумо слишком вознесся от успехов, чтобы трезво оценивать вещи.
Я ни от кого не слышал и не нашел никаких фактов, позволяющих предположить, что Ямамото проявлял самоуверенность. Тем не менее несомненно, что к этому периоду его стали рассматривать как геройского моряка наравне с Того и как непогрешимого стратега. Весь флот, включая оперативный дивизион, как видно, смирился с мыслью: если Ямамото вознамерился что-то сделать, — это неизбежно и все пройдет удачно.
Есть версия, что на самом деле Ямамото не соглашался с операцией «Мидуэй». После его гибели торпедный специалист штаба Объединенного флота Арима Такаясу говорил Чинайе Масатаке:
— Хочу напомнить — главнокомандующий в действительности был против Мидуэя. Это штабные офицеры уверяли, что план операции «Мидуэй», с которым они выступили после такой кропотливой работы, представлял личные взгляды главнокомандующего.
Это заявление Аримы весьма загадочно. Предположим, Ямамото, который во время Пёрл-Харбора отверг возражения своих офицеров штаба и насильно проталкивал свои идеи, и впрямь был не согласен с планом операции «Мидуэй», — почему он не высказался четко? Столь ли он склонен к сентиментальному уважению своих подчиненных? А может быть, Арима пытается защитить Ямамото и переложить ответственность за фиаско «Мидуэя» на плечи свои и остальных штабистов? Выяснить истину уже невозможно — Арима умер вскоре после войны.
После того как битва за Мидуэй кончилась, Ямамото не произнес ни слова в защиту своей роли в операции; вот что сказал один репортер, Кокучокаи, для газеты «Асахи симбун»: «Будь кто-то другой на его месте… и он виновен в разгроме на Мидуэе — Ямамото высказался бы».
6
5 мая 1942 года, в день праздника Мальчиков, на флоте оглашен следующий приказ императорского генерального штаба:
«По распоряжению Его Императорского Величества главнокомандующему Объединенного флота Ямамото. 1. Главнокомандующий Объединенного флота обязан сотрудничать с армией при занятии Мидуэя и стратегических пунктов в западной части Алеутских островов. 2. Детальные распоряжения будут даны начальником морского генерального штаба».
Вначале армия заявляла, что в этой операции не участвует, но потом согласилась — один полк (примерно три тысячи военнослужащих, входивших в отряд Ичики) выделен для оккупации Мидуэя. Побережье и острова Внутреннего моря только покрывались новой зеленью; вот строки из книги Угаки «Сенсороку»:
«Вторник, 5 мая, прекрасная погода.
Праздник Мальчиков провели, готовясь к отплытию в бой. Никакой возможности хотя бы просто взглянуть на флажки с карпами. Новая листва просто буйствует на островах, испещряющих море:
День за днемОстрова становятсяЕще зеленее на волнах».
В вечерних сумерках того же дня во время тренировочных стрельб в заливе Ийо взорвалась орудийная башня на линкоре «Хуига», при этом погиб пятьдесят один матрос, а одиннадцать серьезно ранены — происшествие, казалось предвещавшее недоброе операции «Мидуэй».
Спустя два дня, 7 мая, авианосец «Сохо», сопровождавший караван транспортных судов и шедший из Рабаула к подлежащему захвату Порт-Морсби, атакован и потоплен самолетами морской авиации американской ударной группы. Этот легкий авианосец водоизмещением 11 тысяч тонн, до реконструкции «Тоуругизаки», корабль-матка для субмарин, оказался теперь первым в войне авианосцем, потопленным американским флотом.
Из шести регулярных авианосцев флота Нагумо два, «Зуикаку» и «Сокаку», — были откомандированы в моря этого района и находились под командованием главнокомандующего 4-го флота вице-адмирала Инуэ Сигейоси. На следующий день, 8 мая, эти два корабля встретились с двумя американскими авианосцами, «Лексингтоном» и «Иорктауном»; они отправили на дно «Лексингтон» и нанесли тяжелые повреждения «Йорктауну»; и «Сокаку» был примерно так же поврежден, как «Иорктаун», и был выведен из строя. Зато «Зуикаку» остался цел. Ямамото и его штаб, следившие за происходившим из Хасирадзимы, страстно желали, чтобы главнокомандующий Инуэ организовал преследование остатков вражеской группы. Но вскоре после того, как был изуродован «Сокаку», Инуэ отказался и от атаки на Порт-Морсби, и от преследования врага. Если прежний бой, в Яванском море, ознаменовал конец досовременного морского боя, то этот бой, в Коралловом море, можно назвать началом морского боя современного типа, — две ударные группы сталкиваются в открытом море. Вероятно, многие члены командования Объединенного флота, весьма недовольные тем, как Инуэ вел бой, обвиняли его в отсутствии боевого духа и даже в трусости; очень возможно и что против Инуэ существовало заметное личное предубеждение среди многих «ястребов», которые прежде воевали против его идей разоружения. В действительности история знает очень мало случаев, когда Япония до конца стремилась к победе на море. Она не делала этого после Пёрл-Харбора и, конечно, в бою в Яванском море. Тут дело скорее не в отдельных командующих, а в несклонности японцев как нации (мягко выражаясь) упорно настаивать на чем-то или, попросту, доводить что-либо до логического конца.
